Чжао-ди умер какой-то странной смертью, дожив всего лишь до 21 года. Сменивший его один из внуков У-ди был отстранен регентами от должности уже через 27 дней — тоже с очень странной формулировкой: «за незнание этикета». Что уж там было на самом деле — остается только гадать, история умалчивает.

Вступивший же на престол Сюань-ди (правил в 74–49 гг. до н.э.) счел нужным начать с анализа подаваемых Небом знамений — накопилось слишком много тревожных. Благоприятные, правда, тоже были: под сводами дворца свили гнездо птицы необыкновенно красивой расцветки, где-то выпала роса — не просто медвяная, а из чистого меда, наконец, очевидцы свидетельствовали о появлении пары драконов — судя по поведению, добродушных (впоследствии периоды правления Сюань-ди получили названия по этим чудесным явлениям). Но все это не могло компенсировать наводнения, сильное землетрясение, резкие перепады погоды, повлекшие за собой неурожай. Выводы, судя по всему, были сделаны правильные: были снижены налоги, цены на соль и расходы двора.

Во внешней политике был осуществлен возврат к линии на умиротворение беспокойных соседей, но в более великодержавной (и в более убыточной) форме, чем прежде. Правителям или их послам, прибывавшим к императорскому двору, всем церемониалом аудиенции ясно давали понять, что они не более чем вассалы Сына Неба. От них требовали земных поклонов перед высочайшим престолом, верноподданнических заявлений, а также предоставления заложников. В качестве последних варвары присылали в Чан-ань мальчиков или молодых людей из самых знатных своих родов. Они получали лучшее китайское воспитание, и, если между странами ничего не случалось (гарантами чего они и служили) — по возвращении на родину становились там проводниками китайской культуры и «агентами влияния» Поднебесной (но это не всегда).

Происходил и обмен дарами. И вот здесь необходимо отметить тонкий момент. Ответные дары обычно намного превосходили верноподданнические подношения императору. По сути, выходило так, что своей щедрой милостью Поднебесная на самом деле откупалась от кровавых варварских набегов, сохраняя при этом «лицо». До поры, до времени такая практика себя оправдывала.

Важным событием стало проведенное в 51 г. до н.э. в «Павильоне каменного канала» императорского дворца совещание крупнейших китайских ученых. Его целью было выверить тексты канонических конфуцианских сочинений и комментариев к ним, знание которых было необходимо для сдачи экзаменов на ученую степень, дававшую важное преимущество претендентам на занятие чиновной государственной должности. На совещании был подтвержден авторитет знакомого нам конфуцианца Дун Чжуншу как ведущего идеолога.

Было узаконено свободомыслие: постановлялось, что комментарии, признанные каноническими, являются таковыми только для экзаменующихся. В иных случаях всяк волен трактовать древние сочинения так, как ему вздумается. Это привело к появлению множества апокрифических произведений преимущественно мистического и магического свойства. В них с правоверными конфуцианскими текстами мешались древние мифы, отрывки из гадательной книги «Ицзин», мистически окрашенные философские взгляды Дун Чжуншу, астрология и все, что угодно. На этой научной основе устанавливались дополнительные связи небесных явлений и природных катастроф с ходом исторического процесса и делались смелые предсказания по поводу как отдаленного, так и самого ближайшего будущего.

* * *

В 49 г. до н.э. правителем стал Юань-ди. Его благоразумное правление началось с того, что на совещании советников и ученых было сделано заключение, что рост преступности — это следствие излишней строгости наказаний. Последние были значительно смягчены, и был дан старт длинной череде амнистий: в это и последующие царствования их было проведено 18 за 40 лет. Император, как когда-то Вэнь-ди, выступил с принципиальной самокритикой: признал, что недавние стихийные бедствия — это предостережение Неба ему лично за то, что он промедлил с актами милосердия и допускал ошибки в управлении.

В развитие этой линии была провозглашена «эра скромности». Существенно сокращена численность дворцовой и парковой стражи, упразднены пышные царские выезды, менее великолепными стали торжественные приемы и другие церемонии. Были даже отменены устраивавшиеся для развлечения знати игры. Чиновникам посоветовали «подтянуть пояса» и уменьшили им жалованье. Экономия коснулась и религиозных культов. Было подсчитано, что одних только храмов для поклонения предкам императора построено уже 343, и в них ежегодно совершается около 25 тысяч жертвоприношений. Число же храмовых служащих достигло уже 60 тысяч: жрецов, охранников, поваров, музыкантов, ухаживающих за жертвенными животными скотников и прочих. Государь рассудил, что если эти цифры уменьшить втрое — благочестие не пострадает.

Яо-ван — бог-покровитель аптекарей и врачей

При жизни Юань-ди богослужение в закрытых храмах возобновлялось только один раз — когда служился общий молебен об исцелении тяжко заболевшего императора. Но желанного результата это не принесло.

* * *

В правление сменившего его в 33 г. до н.э. Чэн-ди тоже возникла нужда задействовать на время все алтари: чтобы испросить у Неба наследника престола. Но снова тщетно.

Чэн-ди упразднил и многолюдные торжественные шествия к дальним местам поклонения. Вместо этого в столице были построены новые храмы Неба и Земли — весьма скромные, с фаянсовыми ритуальными сосудами вместо нефритовых. Что касается собственной особы, император распорядился, что когда придет срок, его проводили бы в мир иной без всякой помпы, а на дорогу оставили лишь самое необходимое.

Экономить было из-за чего: в 30 г. до н.э. грозно разлившаяся Хуанхэ добралась до самой столицы — жителей пришлось спасать с помощью лодок. В авральном порядке было насыпано несколько дамб, впоследствии возвели более капитальные защитные сооружения — что потребовало немалых затрат.

Чэн-ди, столь непритязательный, когда дело касалось его загробного существования, в земной жизни, однако, не был аскетом. Не чуждался ни женских ласк, ни вина, ни звуков хорошей музыки. Поговаривали, что по вечерам он переодевался простолюдином и отправлялся туда, где устраиваются петушиные бои.

Шут, бьющий в барабан (камень, эпоха Хань)

Шут, бьющий в барабан. Фрагмент

Однажды его очаровала своим пением и танцами наложница из незнатного рода по прозвищу Летящая Ласточка. Он приблизил ее, а вскоре она заняла место императрицы: прежняя так и не родила ему наследника, и он удалил ее, воспользовавшись обвинением в черной магии. Впрочем, не продлили его род ни Ласточка, ни ее сестра, которая тоже пришлась императору по душе (и которая тоже успела впоследствии побывать в императрицах). Но когда родила одного за другим двух мальчиков юная наложница — сестры принудили ее умертвить собственных детей.