Король Аудэ Суджи Даула аккуратно заплатил деньги, причитающиеся за наем английских солдат для войны с племенем рохиллов, и начал готовиться к походу, весть о котором распространилась далеко в окрестных землях, Уоррен Гастингс собрал войско, назначив командующим полковника Чампиона. Храбрый солдат молча покорился, хотя ему не по сердцу было воевать против мирно живущего в своей стране народа только ради того, чтобы удовлетворить алчность набоба.

Сопровождать его должен был полковник Мартен, ранее находившийся в Пондишери на службе у французского губернатора, а теперь переведенный на службу английскому правительству. Он был назначен главнокомандующим армии Суджи Даулы, чтобы сформировать ее по европейскому образцу и насколько возможно приспособить к совместному действию с английскими войсками.

В форте Вильям кипела оживленная деятельность: для транспортировки амуниции и провианта готовились слоны и повозки, запряженные волами. Артиллерия вооружилась по-походному и приготовилась к выступлению совместно с полками.

Сэр Вильям также был назначен в сопровождающие, и, хотя сердце его разрывалось при мысли покинуть Калькутту именно теперь, предстоящий поход радовал его: он был благодарен губернатору, давшему ему возможность присутствовать на войне.

В страну рохиллов также проникла весть об угрожающей им опасности, и, чтобы отвратить ее, Ахмед-хан, глава некоторых племен, сделал попытку отклонить участие английского войска в разбойничьем набеге Суджи Даулы.

Ахмед-хан прибыл в Калькутту в сопровождении двух старшин, а также прислуги и небольшой свиты с намерением добиться аудиенции у могущественного и грозного губернатора. Аудиенция ему была разрешена, и Гастингс принял депутатов в большом зале своего дворца.

Рядом с ним находился мистер Барвель и еще несколько директоров, а также полковник Чампион, полковник Мартен, оба его адъютанта: сэр Вильям Бервик и капитан Гарри Синдгэм.

Депутаты вошли. Ахмед-хан — высокий и статный старик лет пятидесяти, лицо его отличалось крупными энергичными чертами, выражавшими отвагу и большую силу воли, глаза сверкали умом и пылкой гордостью. На черных, спадавших по плечам густыми локонами волосах он носил белый тюрбан, украшенный жемчугом и драгоценными камнями. Оба провожатых были старше Ахмед-хана. Одеты они были так же, как их предводитель, но менее роскошно. У всех троих были кривые сабли на кожаной перевязи, перекинутой через плечо.

За ними следовало несколько слуг, несших полотняные мешки.

Ахмед подошел к стоявшему посреди зала губернатору полный непринужденного достоинства. Слуги остались за порогом, а старшины держались несколько поодаль. Ахмед-хан поклонился по-восточному, то же самое сделали и старшины. Слуги же опустились на колени и оставались в таком положении, наклонив головы.

Ахмед-хан ждал ответного приветствия, но Гастингс только слегка склонил голову. Кроме того, не последовало и принятого угощения гостей прохладительными напитками, щербетами или фруктами. Когда Ахмед-хан заметил это, лицо его омрачилось, так как предложение освежиться или подкрепиться какой-нибудь пищей считается признаком гостеприимства и служит ручательством за то, что с гостем не может случиться ничего дурного.

— Благородный губернатор, — сказал Ахмед-хан по-английски. — Я прислан сюда булусами для совещания и обсуждения, как предотвратить грозящую нам опасность.

— Чего же вы желаете? — спросил Гастингс, в то время как сэр Вильям с участием смотрел на прекрасные, воинственные и почти рыцарские лица рохиллов.

— Мы слышали, благородный губернатор, — продолжал Ахмед-хан, — что Суджи Даула делает приготовления, чтобы идти на нас войной и отнять землю, которую мы возделываем с таким трудом и старанием.

Он, по-видимому, ждал ответа, но Уоррен Гастингс стоял неподвижно и молчал.

— Мы храбры и отважны, — продолжал Ахмед-хан, — и не боимся войны, а также приняли меры, чтобы отразить набеги врага. Но до нас дошла весть, что Суджи Даула заключил с вами, благородный губернатор, союз, и что вы дали ему обещание предоставить в его распоряжение ваше войско для борьбы с нами.

— Совершенно верно, — подтвердил Гастингс коротко и холодно.

— Мы явились сюда для того, — снова начал Ахмед-хан по-английски, — чтобы спросить вас, не дали ли мы повода к вражде против нас, и если бы последнее оказалось верным, то просить у вас прощения и объявить себя готовыми во всякое время и чем угодно вознаградить вас. Если мы чем-нибудь провинились против вас, против вашего правительства или личности какого-нибудь англичанина, скажите нам.

— Нет, — возразил Уоррен Гастингс, — но вы также не были и друзьями нашими, и мы не можем рассчитывать на вас.

— Мы готовы, — сказал Ахмед-хан, — тотчас же заключить с вами союз, если вы скажете нам условия. И так как вы только что уверили нас, что мы не подали вам никакого повода жаловаться на нас, то отчего же вы хотите быть союзниками Суджи Даулы и идти на нас войной?

— Суджи Даула имеет право на вашу страну, он ваш законный властелин.

— Это неверно, — возразил Ахмед-хан с заискрившимся взором, — он лжет, как всегда!

— Он прав, — повторил губернатор, — вы не имеете права на страну вашу, так как завладели ею, не получив согласия Великого Могола в Дели, который считается верховным властелином всего Индостана. Суджи Даула же — визирь его и наместник, поэтому ему принадлежит власть над всеми граничащими с Аудэ областями.

— Однако давно ли Суджи Даула был вашим смертельным врагом и притеснял вас даже в самой Калькутте?! — воскликнул Ахмед-хан, волнение которого заставило его позабыть обычную сдержанность магометан. — Он жестоко уморил жаждой попавших к нему в плен англичан.

— В то время меня здесь не было, — возразил Гастингс, — и к тому же Суджи Даула дал нам удовлетворение за свою несправедливость, так как вполне сознает ее и очень жалеет о том.

— Значит, вы действительно намерены помочь вашему ложному другу, недавно еще бывшему ярым врагом вашим и снова готовому им сделаться, помогать бессовестно грабить свободный народ, никогда не питавший вражды к вам, но желающий быть вашим преданным другом!.. — воскликнул Ахмед-хан.

— Я уже сказал вам, — возразил Гастингс, — что тщательно расследовал права Суджи Даулы и признал их основательными. Моя обязанность как союзника Великого Могола в Дели защищать права наместника в его стране. Если вы желаете избегнуть войны, то подчинитесь и признайте Суджи Даулу своим властелином.

— Никогда! — воскликнул Ахмед-хан. — Никогда! Нам, свободным обитателям страны рохиллов, сделаться рабами кровожадного, трусливого и фальшивого Суджи Даулы, преклонить голову под его иго, отдать плоды трудов наших в жестокие руки убийцы! Никогда этого не случится! Лучше мы все один за другим пожертвуем жизнью, защищая нашу честь и наше достояние, но ему не покоримся!

— Боритесь и защищайтесь, — сказал Гастингс холодно, — война решит судьбу вашу.