Секунда, еще одна и окружающая действительность взорвалась диким визгом адской боли и ревом пламени. Спину опалило жаром, а запах паленых волос стал почти невыносимым, но в тот момент, когда я сама готова была завыть от боли, жар схлынул, сменившись болезненным ознобом.

— Аррри-а! — позвал меня знакомый голос с характерным рычанием. — Аррррр-рррырррурррр?

«Марина! Ты в порядке?» — спросил Свэн, и только сейчас я поняла, что все! Все закончилось!

Резко обернувшись, я посмотрела прямо в черные бездонные глаза и нежно провела пальцами по мягкому носу, отчего дракон, умостивший голову на нашем уступе, слегка поморщился, как от щекотки, и резко выдохнул, обдав нас теплым воздухом.

«Опять эта переселенка? — скорее утвердительно произнес Мессир, кровожадно глядя на Аленку. — Ты ранена!»

Отняв переднюю лапу от скалы, за которую цеплялся, Свэн осторожно провел когтем по моей щеке, стирая кровь. Взгляд его сам собой переместился на все еще сидящую, сжавшись в комочек, Алену, и ничего хорошего он девчонке не сулил, уж я-то Мессира хорошо знала.

Непроизвольно я посмотрела на его коготь, увидела свою кровь и — итог ожидаемый. Последнее, что я успела сделать перед тем, как свалиться в обморок, это прошептать Свэну:

— Не смей! Мне без нее диплом не дадут!

А дальше была темнота.

Я просыпалась, словно в бреду, и снова засыпала. Мне снилось, будто мою спину вновь дерет гаргара. Казалось, птица терзала меня часами, и, не выдерживая этого муторного, приправленного болью бреда, я начинала стонать. Тогда на какое-то время боль отступала, чтобы вскоре вновь вернуться с новыми силами. В те редкие моменты, когда я все-таки приходила в себя окончательно и понимала, что никаких пернатых в округе нет и быть не может, ибо лежу я на животе на больничной койке и в лазарете, сразу же прибегал лекарь и, не отвечая на мои тихие вопросы, вкалывал мне какое-то лекарство, от которого я вновь уплывала в объятия тяжелого сна.

Сколько это все продолжалось: день, декаду, месяц — я не знаю, но в одно прекрасное солнечное утро я пришла в себя, и лекарь не стал меня усыплять обратно. Вместо этого пожилой красноволосый дракон осмотрел меня со всех сторон, намазал щеку и спину какой-то вонючей бурой жижей, и, удовлетворенно покачав головой, удалился, пообещав выпустить из лазарета уже через час. Как назло, для того, чтобы проведать меня, все выбрали именно этот час.

— О! Маринка, пришла в себя! — радостно возвестила первая ласточка, точнее драконица, впорхнувшая в мою палату.

— А были сомнения? — приподняла я голову, чтобы взглянуть на Линдалу.

— Ну-у-у, — замялась она. — В принципе, нет, но тебе в рану попала инфекция, и началось заражение крови. Это все, конечно же, лечится, — поспешно затараторила она, чтобы меня успокоить. — Вопрос был только, как быстро, но ты молодец. Я даже не ожидала, что человек может так скоро выкарабкаться.

— Эм, — ошарашенно протянула в ответ. — Так скоро — это сколько?

— Ты была без сознания три дня.

— Три дня?!

— Вот и я говорю, что быстро, — улыбнулась Линда и радостно затараторила: — Ты себе не представляешь, как мы перепугались все, когда Свэн с перекошенным от злости лицом принес на руках окровавленную тебя. Точнее, перепугалась-то я, остальные… — драконица задумалась, видимо, подбирая более корректное выражение, — сочли итог закономерным, — наконец выдала она. — Представляешь, по Истариону слухи пошли, будто ты брату изменяла, — отчего-то шепотом проговорила девушка. — Женская половина вообще гудела, как улей, наперебой обсуждая то, что Свэн сам тебя порвал из ревности или в отместку, но ведь это же не он!

В подтверждение я отрицательно покачала головой. Интересно, каким образом эта глупая легенда вышла за пределы нашего тесного трио? Неужели, Аленка доумилась сболтнуть кому-то еще?! А между тем, Линдала продолжила посвящать меня в события прошедших трех дней.

— Тебя сразу же в лазарет определили, и первые сутки брат вообще не отходил ни на шаг, все нервы мэтру Гардару вытрепал. Потом-то его все-таки выгнали, и началось! Свэн ходил мрачнее тучи, рычал на всех подряд, и каждый час справлялся о твоем здоровье. Успокоился, только когда ему мэтр самолично четыре раза повторил, что кризис миновал, а до этого момента наш дорогой Мессир успел обезглавить два дистрикта, представляешь? — хихикнула в кулачок девушка и, заметив мои округлившиеся глаза, все же пояснила: — Да не пугайся ты так! Эти иди… недалекие личности на ежегодном совете пытались качать права, за что и были сняты с должностей. Уж за столько лет можно было бы и запомнить, что к Патрону в плохом настроении лучше не лезть.

— Остынет, может, и вернет их обратно, — легкомысленно пожала плечами драконица. — А может, и нет. Нам-то что! Главное, что ты жива и здорова, теперь брат, наконец-то, успокоится, а то некоторые уже по Истариону ходить боятся.

Н-да, кажется, Свэн разозлился не на шутку, и, надеюсь Аленка его гнев пережила. И кстати!

— Где Алена?

От промелькнувшей мысли меня бросило в холодный пот, и, неуклюже повозившись, я все-таки умудрилась сесть. Про Аленку Линда ведь вообще ни слова не сказала, а это может означать, что…

— Алена где? — с нажимом повторила я, уже представляя себе ее истерзанное тело, висящее на цепи в одной из чистых белых камер подземелья.

Если Свэн ее растерзал, то на Второй континент мне можно не возвращаться: волчий билет за профнепригодность обеспечен. Даже если и удастся доказать свою невиновность (хотя в данной ситуации я скорее пострадавшая сторона, но кого это волнует), то все равно пятно на репутации останется. Как говорят гномы про людей: камушки-то нашлись, а осадочек остался. К тому же переселенцев не так много, и трагическую гибель одной из них, тем более от рук «деспота и тирана с соседнего континента», обязательно осветят в прессе.

Богиня-Мать! Ну чем я тебе настолько насолила?! Обещаю, еще одна подобная ситуация, и я однозначно сменю вероисповедание! Выбор, благо, есть.

— Да лежи ты! — воскликнула Лин, пытаясь уложить меня обратно, но я упорно сопротивлялась. — Да в порядке с ней все! — выкрикнула драконица. — За бабезьяной твоей Дырокол приглядывает. Он единственный, кто хоть как-то может с ней общаться.

— Линда! — привычно возмутилась я. — Он не Дырокол, а Дыра…

— Да знаю я, — также привычно отмахнулась она. Эта мелка язва всегда коверкала имя друга Мессира, хорошо хоть не при всех.

— Она не пострадала? — задала следующий животрепещущий вопрос я.

— Если ты сейчас о гаргарах, — поморщилась Линда, — то Алена отделалась мелкими царапинами и ссадинами, в отличие от тебя, а если о брате, — заставив меня не на шутку занервничать, сделала драматическую паузу она, — то нет, он ее, к сожалению, не убил и даже пальцем не тронул, хотя следовало бы, — зло подытожила Линда. — Эту бабезьяну вообще по уму выдрать бы не помешало. Розгами, моченными в соли. И на колени на сутки. На горох с гречкой!