Майору прощают все проделки, вплоть до убийства, дают в помощь двух киллеров, — тут Патрик неожиданно улыбнулся. — Вернее провоцируют его на то, чтобы он с ними связался. Короче говоря, русские ведут своеобразную игру. Вероятно, опять нашлись обиженные тем, что Россию выключили из крупной международной игры, как обычно, в последнее время. Русские всегда были немного похожи на детей. Вроде бы майор действует самостоятельно, но до определенного момента. Судя по всему, наши старинные противники, как всегда, оставляют себе свободу для маневра…Впрочем, надеюсь вас это не пугает.

Раздались презрительные смешки.

— И сколько же… игроков… будет на стороне противника? Я имею в виду сколько людей в распоряжении майора.

— Если считать его, то четверо, — сказал Патрик, но потом поправился. — Вернее трое. Поскольку в его команде действует наш агент, Роберт Стивенс.

* * *

Пользуясь любезно предложенной Скалом передышкой, Степа Разин, Карма и Секира разошлись по комнатам просторной квартиры, предоставленной майору одним из его знакомых, который некогда чем-то задолжал Евгению Скалину. Прежде чем притаскивать в квартиру «механиков», майор облазил все комнаты, просканировав каждый сантиметр чужой жилплощади. Никаких подслушивающих устройств он не нашел, что гарантировало относительную конфиденциальность любых разговоров, разумеется, если говорить шепотом. В многоквартирном доме за любой стеной сосед, а у любого соседа можно поселиться и присобачить к нему под ковер чувствительного «жучка». Правда, таких устройств, чтобы различали шепот сквозь бетонную стену еще не придумали.

Роберт Стивенс чувствовал себя отвратительно. Несколько часов назад должен был появиться «Святой Патрик». Правда, перед операцией оговаривался и вариант, по которому на связь со Стивенсом не выйдут в любом случае, в целях безопасности. Роберт хорошо знал повадки Джейсона Патрика, поэтому еще с того момента, как ему сообщили, что в Москву прибудет группа «Регистан», Стивенс настроился на работу вслепую. Ему придется корячиться в клинике, в полном неведении относительно того, ждут ли его «коллеги» снаружи или нет.

Все эти размышления оптимизма не прибавляли.

«Русские вполне могут устроить ловушку. И я ничего не могу с этим поделать. Скалину прощают абсолютно все. Остается только понять, что это? Взгляд сквозь пальцы на чужие разборки? Молчаливое и бездеятельное одобрение? Или может быть и деятельное? Что если Сомов все переиграет и решит сам воспользоваться девчонкой, не отдавая ее нам? Учитывая мое присутствие, у Скалина то нет ни единого шанса, если конечно прибудет Патрик… Сукин сын… Да нет, нет. Он будет. Джейсон профессионал. Он придет. У Скалина нет шансов, если не вмешается ФСБ.»

Скал сидел на кухне и меланхолично снимал кожуру с яблока. Тонкий острый нож вырезал длинные завитки, с шуршанием падающие на покрытый новенькой клеенкой стол. Как и Стивенс майор предавался раздумьям.

«То, что там ловушка, это несомненно. Не для нас, конечно. Слишком мы мелкая рыбешка, чтобы плести такую сеть. Мне позволили взять двух «механиков», простили убийство кадышевского холуя Галанина. Ловко они подсунули мне этого недоумка. Тут чувствуется Сомов, не меньше. Только наш генерал умеет так играть на чувствах людей. Знал, что я разозлюсь и пойду уже до конца. Я бы и так пошел, но ведь генерал тогда еще не видел моего личика…»

Тут Скал опустил в рот кусочек неимоверно кислого яблока и тихонько засмеялся, проводя пальцами по щеке.

«И решил подстраховаться. Кому же мы должны насолить в соответствии с планом Сомова? Совершенно ясно, что именно они прикончили Вовку и Леночку. Видимо решили убедиться, простят ли нам и этот грех. Простили. В управлении все тихо. Но к черту управление. Есть вопрос и поважнее. Кто? Кто из трех? Карма, Секира или Степа? Все трое вполне могли убрать Леночку и Вовку. На этот вопрос мне пока не ответить. Ладно, придется идти вслепую. Что-то многовато у меня должников появилось… Проклятое сердце! Опять ноет… Ничего, Володя, ничего, Ленусик. Он скоро ляжет рядом с вами, клянусь двуглавой змеей.»

Скал выкинул остаток яблока в мусорник и громко запел на всю квартиру, отчаянно фальшивя.

— Как нынче сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам.

Стивенс поморщился, услышав вопли майора. Он быстро вытащил мобильник и отправил короткое сообщение. "Акция началась", после чего поспешно вышел из комнаты.

Скал кинул ему обтекаемый мотоциклетный шлем, с непроницаемым черным забралом.

— И лучше тебе не снимать его, пока не выберемся из больницы, — посоветовал майор.

Стивенс с сомнением посмотрел в окно, в наступающую темень.

— Это ночью-то?

Тем не менее он послушно просунул голову внутрь шлема. Мир тут же приобрел зеленоватый оттенок, но вместе с тем стал намного ярче.

— Спецсплав, — донесся из-под точно такого же шлема глухой голос майора. — Подарок друга.

— Позаимствован прямо из склада «Витязя» или «Альфы», — подхватил кто-то, возникший из темноты. — Такой прикид явно требует соответствующего транспортного средства.

Стивенс увидел, что на всех остальных помимо шлемов надеты кожаные куртки с немыслимым количеством молний и карманов. Осмотревшись, Роберт обнаружил четвертый кожан, валяющийся на столе.

Скал, отличавшийся от остальных более массивной и высокой фигурой, молча кивнул головой в сторону выхода.

Все четверо спустили по лестнице во двор к сараю, сколоченному из грязных, неструганных досок. На покосившейся двери висел ржавый замок. Всем своим видом это допотопное жалкое сооружение как бы говорило проходящим мимо ворам: «Господа преступники, во мне кроме грязи и микробов ничего нет». Стивенс, выросший в атмосфере почитания гигиены мысленно сморщил нос, когда Скал оторвал замок и распахнул заскулившую несмазанными петлями дверь.

В сарае стояли два мотоцикла, новенькие и сверкающие всеми своими хромированными деталями.

— «Харлей», — присвистнул тот, кто спрашивал о соответствующем прикиду транспорте. — Дорогая машина.

— Вот поэтому их только два, — отозвался майор. — Я еще не обзавелся дохлым родственником-миллионером, упомянувшим мое имя в завещании.

Стивенс невозмутимо уселся за руль, тогда как неугомонный болтун, пристраиваясь сзади, недовольно пробормотал:

— За геев примут, как пить дать.

Его реплика осталась без комментариев. Ровный басовитый рокот моторов перекрыл пьяный вопль какого-то гуляки, стоявшего неподалеку от сарая. Алкаш растопырил руки,