– Пойдешь туда. Слышала, как Саша что-то такое говорила.

– Саша не ходила.

– О… должно быть, она знала, что ты пойдешь.

– Знала.

– Мы с Лукасом… – Мне правда нужно объяснять свои отношения с Лукасом – или их отсутствие – Кейду? Он не заслуживал объяснения. Особенно в присутствии моей мамы. Она знала, что я ходила на концерт с Изабель, Габриелем и еще одним другом из школы. Но, к счастью, сейчас она не обращала на нас внимания. – Повеселились! – быстро закончила я. – Мы повеселились.

Мама перевернула руку Кейда:

– Не двигайся. Мне нужно сделать застежку. – Она поднялась и ушла, и впервые за сегодняшний день в гостиной стало тихо.

В другой комнате шел фильм, который смотрели дети. Мои тети, дядя, папа и бабушка с дедушкой на кухне мыли посуду, и я не знала, куда исчезла Эшли.

Я кивнула на запястье Кейда:

– Извини.

– Это здорово. У меня будет мужской браслет.

Я улыбнулась:

– Не думаю, что мама отдаст его тебе. Она просто использует тебя в качестве модели.

– Модели?

– Это факт, не комплимент.

– Ну конечно, ведь если ты сделаешь мне комплимент, то тебя хватит удар.

Я хихикнула:

– Может, не удар, но мой мозг определенно восстанет.

Кейд не поддержал мой смех, только посмотрел на веревочку на запястье.

– О, прекрати, тебе не нужно мое подтверждение того, что ты сексуален. Ты и так это знаешь, – усмехнулась я.

– Ты в порядке? Голова не болит? – спросил Кейд.

Я пнула его по ноге, и парень засмеялся:

– Так ты считаешь меня сексуальным? – Глаза Кейда блестели.

– А разве не все девушки так считают? – хмыкнула я.

К моему удивлению, щеки Кейда слегка порозовели. Я не могла понять, почему его это смутило. Парень провел рукой по волосам. А потом еле слышно сказал:

– Ты не все.

Мой взгляд метнулся к нему, я сомневалась в том, что верно все расслышала. Он поддразнивал меня, как и весь день? Что он этим хотел сказать? Это было оскорбление? Наше перемирие закончилось?

Прибежала мама.

– Прости, прости, – пробормотала она. – Не могла ее найти. Осталось меньше пяти минут до окончания фильма, и мы переходим к пирогу. – Она подмигнула мне.

– Нет! – Слово вылетело из моего рта.

Мама замерла, присоединяя застежку к веревочке:

– Что такое?

– Еще рано.

– В самый раз. Уже довольно поздно.

– Мы обычно делаем это только в кругу семьи.

– Лили, – пожурила меня мама.

И в этот момент пришла Эшли с моим блокнотом в руках.

– Пора, – произнесла она с улыбкой.

Я совсем забыла о ее намерении заставить меня прочитать песню. Меня омыло волной ужаса.

– Нет!

Я резко вскочила и бросилась вырывать блокнот из рук сестры.

– Ты обещала, – обиженно сказала Эшли.

Теперь я никак не могла прочитать текст песни. Единственная песня, что была наполовину закончена, была про Кейда. А он был здесь.

– Я передумала.

– Я так и знала.

– Нет, я собиралась, но…

Эшли бросила на меня разочарованный взгляд и вышла из гостиной, в то время как в нее вошли остальные родственники. Папа нес в руках повязку для глаз. Я старалась быстро что-то придумать. Это станет полным разоблачением. Если это произойдет, Кейд сразу поймет, что я писала те письма. И тогда он придет в ужас. Нельзя устраивать это представление перед всей моей семьей, потому что тогда мои родственники поймут, что на самом деле думают обо мне все дети в школе.

– Это особое событие, – сказала я папе, из-за паники мой голос стал резким. – Не думаю, что посторонние должны присутствовать.

– Лили, – одернул меня папа, его брови опустилась в неодобрении.

– Мне так жаль, – сказала мама Кейду, извиняясь за меня.

Кейд поднялся, развязал веревку на запястье и протянул ее маме:

– Знаете что? Все нормально. Мне в любом случае пора выдвигаться. Все же День благодарения. Мама хотела, чтобы я пораньше был дома. Большое спасибо, что пригласили меня. Все было потрясающе.

Я была ужасным человеком. Заставила Кейда уйти, потому что боялась. Боялась, что завтра он снова станет самим собой. Что я снова стану самой собой. Что он не был тем, за кого я его принимаю. Что он был тем, за кого я его принимаю. Что я хотела это выяснить. Я боялась.

Я пошла проводить Кейда, силясь придумать объяснение, почему он должен уйти, взамен настоящей причине.

Кейд дошел до двери.

– Значит, у перемирия есть временное ограничение? – спросил он, не оглядываясь. – Или в этот час ты снова превращаешься в…

Кейд не закончил предложение, но я могла восполнить пробел. Это помогло мне придумать объяснение. Я открыла дверь и сказала:

– Три часа – вот сколько я могу вынести твою компанию.

В ту же секунду, как слова вылетели изо рта, я о них пожалела. Мне хотелось сказать Кейду, что я не это имела в виду, что сегодня я отлично провела с ним время.

– Другие девушки говорят иначе, но ты уж точно не обычная девушка, правда? – спросил парень с кривой улыбкой.

– Пока, Кейд.

– Лили!

Парень кивнул и пошел по темной дорожке к машине. Я закрыла входную дверь и прижалась к ней лбом. Дверь была холодной, и я поняла, что у меня горело лицо. От стыда или злости – я не знала точно.

– Лили! – позвала меня мама из другой комнаты. – Мы начинаем.

– Иду!

Пирог, который я поглощала в течение следующих пятнадцати минут, не показался мне таким же вкусным, как обычно.

Видимо, у чувства вины плохое послевкусие.

Была суббота после Дня благодарения, я сидела за швейной машинкой, которую разместила на кухонном столе, и заканчивала юбку. В кармане зажужжал телефон. Я достала его и увидела на экране имя Изабель.

– Привет, – сказала я.

– Хочешь прийти? – Вот так подружка меня поприветствовала.

Я хихикнула:

– Не могу. Сижу с детьми. – Пикнула микроволновка. – Секундочку.

Я собрала свисающий со стола материал и кинула его на машинку.

Подошла к микроволновке, которая снова пикнула, открыла дверцу и увидела четыре раскуроченных хот-дога: