— Здравствуйте, — раздался голос с характерным грузинскимакцентом, — это говорит Георгий Шенгелия. Вы хотели со мной переговорить?

— Да, — ответил Дронго. Шенгелия позвонил так не вовремя. Иуйти из гостиной нельзя, иначе этот тип чего доброго оставит «жучок» в егокомнате.

— Я вас слушаю, — сказал Шенгелия.

Черт возьми, нужно говорить в присутствии Кузнецова.

— Мне нужно с вами встретиться, — предложил Дронго, — этоочень важно.

— Я не имею никакого отношения к убийству, — раздраженносказал Шенгелия, — и вообще не понимаю, почему вы мне звоните. Вы же ужевстречались сегодня с Мальгасаровым.

«Вот почему он перезвонил, — понял Дронго, — очевидно,Мальгаеаров успел рассказать о нашем разговоре своему боссу. И тот теперь началволноваться».

— Мне нужно переговорить лично с вами, — снова попросилДронго. Он все время смотрел на Кузнецова. Тот молча ждал окончания разговора.«Надеюсь, они не прослушивают мой телефон», — подумал Дронго.

— Хорошо, — согласился Шенгелия, — завтра днем я жду вас всвоем офисе на Арбате. В два часа дня вас устроит?

— Вполне, — ответил Дронго, — до свидания.

Он положил трубку, взглянул на своего гостя.

— Вы все-таки не хотите успокоиться, — с укором сказалКузнецов.

— Меня интересует, как вы сможете прервать официальноерасследование? Ведь прокуратура возбудила уголовное дело по факту убийстваСалима Мурсаева и его жены.

— Пусть ищут, — кивнул гость, — разве мало у нас «висяков»?Это дело будет одно из тысячи нераскрытых.

— Может, потому они и не раскрыты, что за каждым из нихстояли государственные интересы, как в данном случае. Может, каждый раз кпрокурору приезжал очередной «господин Кузнецов», который советовал нераскрывать данного дела, чтобы не повредить интересам различных государственныхкомпаний или не испортить имидж кого-нибудь из ведущих бизнесменов страны.Такое возможно?

— Вполне, — согласился гость. — Так мы договорились?

— Нет, — ответил Дронго, — мы сделаем по-другому. Япостараюсь довести свое расследование до конца и установить, кто и почему убилсначала Салима Мурсаева, затем его компаньона и его жену. Но обещаю вам приэтом не выносить результаты своего расследования на всеобщее обсуждение. Ястараюсь помочь сестре убитого установить истину. И мне совсем не обязательновредить интересам такой крупной компании, как ОНК. Единственное, что я могу вамтвердо пообещать, это не вмешиваться в ваши дела.

Гость внимательно выслушал слова Дронго. Несколько секундмолчал. Затем поднялся и пошел к выходу. Снял свой плащ и кивнул на прощание.

— Мы примем во внимание вашу позицию, — сказал он, — иучтите, что мы не допустим нарушения нашего контракта. В случае любогообнародования каких-либо деталей вашего расследования мы сделаем все, чтобыопровергнуть эту информацию и «закрыть» источник, откуда она поступила. Вы меняпоняли?

— Не нужно мне угрожать, — ответил Дронго. Он подождал, покагость наденет плащ и выйдет из квартиры. Гость прошел к лифту, так и необернувшись. Дронго закрыл дверь и бросился к микрофону, чтобы услышатьвозможный разговор гостя с пославшими его людьми. Он услышал, как гость досталтелефон, набрал номер и сказал всего четыре слова:

— Мы закончили, я выхожу.

А затем отключил телефон. Дронго весело улыбнулся. Теперь онне сомневался, что гость раньше работал в одной из спецслужб. Они не будут емумешать до тех пор, пока его расследование проводится тихо. Кажется, больше всехне повезло Валентине Линовицкой. В отличие от него, ей просто не разрешатдовести расследование до конца. На часах было уже двенадцать. Он прошел вкабинет, сел за стол. И вспомнил про пистолет. Разрядил оружие, почистил его иснова положил в коробку. Он не любил пользоваться оружием. Главным средствомпрофессионального аналитика во всех случаях должна быть голова, искренне считалДронго. Кажется, он наконец понял, кто и зачем угрожал Головину. Теперьостается выяснить, кто стоял за этими загадочными убийствами.

Утром ему позвонил Кружков. Дронго услышал звонок, лежа впостели, и с неудовольствием взглянул на часы. Пятнадцать минут десятого.Включился автоответчик, и раздался громкий голос Леонида Кружкова:

— Извините, что позвонил так рано…

Дронго взял трубку, усмехнулся.

— Еще одно важное правило. Можешь звонить мне до четырехутра, но не звони раньше одиннадцати, если ничего чрезвычайного не случилось.Теперь докладывай.

— Я приехал на место и все проверил. Никто за ней не следит.Там все нормально. Ваш водитель отвез ее на работу.

— Спасибо. — Дронго отключил телефон и, повернувшись надругой бок, заснул.

В одиннадцать часов он проснулся и, приняв душ, прошел вкабинет, набрал номер Владимира Владимировича:

— У меня опять к вам просьба. Нужно проверить досье некоегоЮрия Мальгасарова, директора клуба «Орфей». В конце восьмидесятых он былпривлечен к уголовной ответственности, и я бы хотел знать, по какой статье.

— Факс у тебя включен?

— Да, конечно.

— Тогда подожди немного. Я свяжусь с информационным центромМВД.

Через сорок минут заработал факс. Дронго быстро пробежалсообщение. Мальгасаров был привлечен за контрабанду золотых изделий вФинляндию. А своим знакомым он говорил, что участвовал в драке. Дронгоотправился завтракать. Сегодня ему нужно встретиться с Георгием Шенгелия,фактическим руководителем клуба «Орфей», офис которого был на Арбате. Очевидно,Шенгелия понимал, что сидеть в клубе совсем не обязательно. Он лишь появлялсятам иногда по вечерам, как обычный клиент. Ровно в два часа Дронго был в офисеГеоргия Шенгелия. Секретарь проводила его в просторный кабинет, обставленный вультрамодном стиле. Спрятанные в нишах лампы создавали причудливыйперекрещивающийся свет, стеклянный стол был идеально чист. Несколько высокихкресел, повсюду железо, стекло, дерево.

В конце комнаты стояла стереосистема знаменитой компании«Бэнг оф Олафсон», которая была известна во всем мире производством своейособой теле — и радиоаппаратуры. По краям стояли высокие динамики, похожие нателевизионные вышки. Необычайный дизайн фирмы особенно подходил к стилюкабинета.

Хозяина в кабинете не было. Он появился ровно через минуту,когда Дронго уже успели принести чашечку кофе. Шенгелия оказался высоким,красивым мужчиной, чуть лысеющим, с красиво подстриженными короткими усиками,внимательными темными глазами, твердым волевым подбородком. Энергично пожавруку гостю, он сел напротив него в высоком кресле и почти мгновенно получилсвою порцию кофе в изысканной чашке мейсенского фарфора.