Боль в руке утихла, на глазах высохли слезы. Я поднялась и заглянула в грязный чулан в поисках ведра.

— Ну-у, можно считать, что ты тут убрала. Только пылью пахнет. Ты как убиралась?

— Вылила воду на пол, потом высушила.

— Вылила и высушила? Ты хоть раз уборку делала? Воду зачем разливала?

— Грязь убрать.

— Слушай, Виолетта, если ты сейчас нормально свой чулан не уберешь, то завтра утром проснешься, а у тебя весь нос опух от бесконечных чихов, сопли текут, глаза слезятся и в горле першит. Тебе нужно просто взять тряпку, протереть настенные панели, окно и пол. Я принесла вещи, а позже сюда занесут кровать, сундук и матрас. Столько возни с тобой! Тебе отдельную комнату как аристократке выделили?

— Это не комната, это чулан!

— Ну и что? Мы в своих по четверо живем, постоянно с девчонками собачимся из-за шкафа и личных вещей. Я бы даже на чулан согласилась, так иногда от их болтовни устаю! Хотя вместе, конечно, веселее.

— Как можно делить свою комнату с кем-то?

— О, точно, как? И о чем я только с тобой разговариваю? Ты же э-ли-та.[4] — Рыжая намеренно выделила последнее оскорбление, с любопытством наблюдая за моей реакцией. Я лишь выше подняла голову, совершенно проигнорировав уничижительное прозвище. — Давай, мой тут все ручками, а через час парни остальные вещи принесут. Держи. В этом пакете форменная туника, костюм для тренировок, плащ и полотенце. В этой сумке пара платьев (ректор велел снабдить) и шкатулка — внутри мыло, расческа, швейный комплект, зубной порошок, щетка и ножницы. Кажется, все. Скоро смогу со спокойной совестью отчитаться перед Амиром и избавиться наконец от твоей персоны.

Мне пришлось снова сходить за водой, а потом рыжая староста учила меня, как правильно держать тряпку и протирать ею стены. Она также принесла какой-то порошок в коробочке, сказав, что это чистящее мыло. Этим средством нужно было помыть окно и пол.

— Это ужасно! Оно раздражает кожу. У меня все сыпью покрылось!

— Какая же ты неженка! Ничего не умеешь, еще и ноешь постоянно. Прополощи тряпку в чистой воде и смой порошок, и уборка будет закончена.

— Что мне с руками делать? Мне нужен крем.

— Сейчас отправлюсь в райончик модных магазинов и куплю тебе самый дорогой крем. Какая же ты избалованная! Селена вон намного скромнее.

— Кто?

— Селена. Она тоже перешла к нам из аристократической академии. Но с ней гораздо приятнее общаться, чем с тобой.

— Где она живет?

— Где и все мы, в общежитии. У них комната на трех человек в левом крыле. Это только тебя тут особо выделили. Она, кстати, и входить и выходить может без проблем.

— В общежитие ведь мне не пройти?

— Почему? Здесь все здания соединяются между собой. На втором этаже крытая галерея ведет к библиотеке, а с другой стороны — к общежитию.

Я раздумывала над тем, как бы встретиться с Селеной, когда к чулану подошли двое парней. Один из них держал в руках складную деревянную кровать, второй тащил на спине сундук.

— А матрас где? — поинтересовалась рыжая.

— В сундуке.

— Заносите. Кровать сюда, а сундук вон туда.

— У-уф. — Парни вышли из каморки, отряхнули руки и повернулись в мою сторону.

— А ничего, сладенькая такая, — сказал тот, что был повыше и более широк в плечах. Темно-каштановые волосы спадали на уши и немного топорщились в разные стороны. Цвет глаз я бы определила как светло-карий. — Я Истор. Хочешь, расскажу, что здесь и как устроено, освоиться помогу?

— Не хочу.

— Да я много не попрошу. Просто будь поласковей, конфетка. Я там еду принес, можешь меня поцеловать.

— Ист, тебе что, все равно с кем? Она же элита. — Светловолосый сероглазый напарник толкнул друга плечом и повернулся к старосте: — Элька, пошли, провожу.

— Да, идем, я тут измучилась вконец.

— Стойте! — окликнула я девушку, отодвигаясь подальше от поигрывающего бровями Истора.

— Чего тебе еще?

— Не забудьте передать ректору мой отказ.

— Еще чего! Сама ему скажешь, я нарываться не буду.

— Я не желаю видеть этого мерзкого человека!

— Это она о ректоре? — Парни переглянулись и дружно покрутили у виска пальцами, а Истор еще и присвистнул.

— Амиральд классный, а ты дура! Все, я ушла. — Староста задрала нос повыше и отправилась восвояси в компании плечистых студентов. Издали до меня долетел их издевательский смех.

Я легла на жесткий-прежесткий матрас и поворочалась с боку на бок. Кровать пришлось самой себе застилать, и сейчас грубая ткань простыни колола нежную кожу. Спать легла прямо в нижнем белье, та ночная рубашка, что прилагалась к платьям, была на ощупь даже хуже, чем простыня. Эту, судя по всему, неоднократно стирали, вот она и стала мягче. Какой ужас! Условия попросту нечеловеческие! Тут даже еда совершенно отвратительная. Мясо слишком прожарено, на мой вкус, а овощи переварены! Я перевернулась на другой бок, громко выругавшись при этом:

— Мерзавец! Предатель! Низкий, подлый человек!

Ректор все-таки приходил, чтобы поставить защиту. И я заявила ему прямо в лицо, что никакой помощи от него не приму. Амир даже глазом не моргнул, просто молча развернулся и ушел.

Я сама запечатала дверь и окно всеми известными мне заклинаниями. Теперь же пыталась уснуть, но тщетно. У меня болели спина, руки и голова, кожа чесалась нещадно, плечи и шея ныли. Я продолжала на чем свет ругать ужасного Амиральда. Ведь не зря выбрал имя, созвучное своему настоящему, когда надумал пробраться в Академию аристократии. Явно затем, чтобы случайно не выдать себя. Какой же все-таки мерзавец! Как это унизительно, быть похищенной столь отвратительным человеком!

Я не так давно изучала современный раздел в истории виерского движения и была очень удивлена, что оно существует до сих пор. Этот Амиральд Сенсарро был представителем не слишком знатного и богатого рода, но, когда он внезапно открыто присоединился к виерам, еще и принял участие в демонстрационных выступлениях, его тотчас же изгнали из нашего круга.

Я очень хорошо запомнила это имя и лицо с портрета в учебнике, меня до глубины души поразило, что аристократ мог примкнуть к виерам. А теперь он еще и ректор их академии! Мне было известно, что главой виерского учебного заведения становились сильные маги из числа плебеев по результатам очень строгого отбора. Король не имел права назначать своего ставленника, как, впрочем, и вмешиваться в здешние внутренние дела. Это было одно из условий перемирия (как и создание отдельного учебного заведения для виеров), заключенного много лет назад после окончания войн с плебеями. Но чтобы они выбрали главой аристократа по происхождению! Это просто невообразимо.