– Грифоны! – успел прошептать побелевшими губами Бутуй и рухнул на траву словно подкошенный.

Впрочем, беспамятство боярина продолжалось недолго, но когда он наконец очнулся, в саду уже не было ни крылатых монстров, ни Яртура, ни мечников, и только Глузд, напуганный до икоты, тряс за плечи своего хозяина.

– Где княгиня Лада? – спросил Бутуй слабым голосом у приказного.

– Они забрали ее с собой, – прошептал Глузд. – Мертвую.

– Ты уверен, что она умерла?

– Да, – кивнул приказный. – Я был от нее в двух шагах. А потом Яртур и его товарищи сели на спины грифонов и улетели.

Бутуй посмотрел на Глузда почти с уважением. Похоже, приказный был единственным человеком, у которого хватило мужества вплотную приблизиться не только к грифонам, но и к их хозяевам, уязвленным чужим предательством.

– Яртур велел передать, что отомстит за смерть матери и князю Родегасту, и тебе, боярин Бутуй. Так и сказал – скормлю его грифонам.

Бутуй с трудом поднялся на подрагивающие ноги и с помощью услужливого Глузда сумел взойти по ступенькам, скользким от крови, на террасу. Здесь он опустился на лавку и обхватил руками голову. Приказный сбегал в дом и вернулся с полным кубком вина в руках. Бутуй залпом осушил кубок и наконец обрел способность рассуждать. Его героические усилия по предотвращению грядущей бойни пошли прахом. И виной тому – князь Волох и княжич Ратмир. Это они организовали засаду в его саду, дабы захватить или убить посланцев Яртура, но потерпели жесточайшее поражение. Внук Коломана оказался не столь прост, как полагали его враги, и сумел с помощью грифонов вырваться из ловушки. Впрочем, его чудесное спасение не сулило в будущем боярину Бутую ничего хорошего. Наверняка Яртур считает, что засаду на него устроил именно Бутуй по приказу князя Родегаста. И именно этих двоих он будет считать виновниками смерти своей матери.

– А где наши мечники? – спросил Бутуй у приказного.

– Спят, – со вздохом ответил Глузд.

– То есть как это спят?! – аж подпрыгнул на лавке боярин. – Это же измена!

– Опоили их, – пояснил Глузд. – А я все никак не мог понять, зачем княгиня Турица заходила в кухню и что она искала в гридне и людской.

– Теперь понял? – ошалело спросил Бутуй.

– Угу, – отозвался приказный. – Она сон-траву подсыпала в еду и питье.

А боярин Бутуй в это время, вместо того чтобы глаз не спускать с коварной княгини, занимался блудом с княгиней Златой. Неужели Злата в сговоре с Волохом и его матерью? Пораскинув мозгами, Бутуй пришел к выводу, что это именно так. У Златы была причина невзлюбить Яртура. Не каждая женщина станет мстить своему соблазнителю, но у дочери князя Велемудра хватило на это решительности. Не исключено, что это именно она свела своего мужа, глупца Ратмира, с коварным князем Себерии, для которого мир между Яртуром и Родегастом был равносилен гибели. Скорее всего, Волох не собирался убивать Яртура. Более того, появление сына в усадьбе Бутуя явилось для него полной неожиданностью. Что и неудивительно. Зато он собирался убить одного из его близких друзей, а возможно – княгиню Ладу. У Волоха не было в руках лука. Это Бутуй помнил твердо. И у Ратмира не было. Стрелял третий, лицо которого показалось боярину смутно знакомым, но в суматохе он никак не мог его опознать. И только сейчас, сидя на лавке, он вдруг вспомнил его имя. Ермень! Именно так звали этого человека. И именно он произвел роковой выстрел, целя не в Яртура, а в его мать.

– Утром сходи к княжичу Ратмиру, – приказал Бутуй Глузду, – и скажи ему, чтобы он убрал своих павших мечников с моего двора. И еще скажи, что боярин Бутуй крепко помнит причиненное ему зло.

В Асгард Бутуй ехал ровно на казнь. И зловещее молчание, с которым провинившегося боярина встретили в покоях Родегаста, его нисколько не удивило. Все ближники князя, собравшиеся здесь, ждали падения своего собрата с тихим злорадством. Правда, сам Родегаст не сказал еще веского слова, и это оставляло Бутую некоторую надежду.

– Что с княгиней Ладой? – спросил у Бутуя Родегаст.

– Ее убил из лука боярин Ермень, – ответил боярин и прямо глянул в глаза князя. – А за его спиной стояли князь Волох и твой младший брат, княжич Ратмир.

– Своими глазами видел или с чужих слов говоришь?

– В десяти шагах от них лежал, – криво усмехнулся Бутуй. – Клянусь Перуном. Волоху не нужен мир, а Ратмиру выгодна твоя смерть. Прости уж на недобром слове, князь Родегаст. Я сделал все, от меня зависящее, чтобы предотвратить войну. Но боги, видимо, решили помочь твоим и моим врагам.

– Коли сам плох, то не поможет и бог, – хмуро бросил Родегаст. – Готовь свадьбу, боярин.

– Какую свадьбу? – растерянно переспросил Бутуй.

– Мою свадьбу с княжной Лелей, – спокойно ответил князь. – Взыску с тебя не будет.

Вздох разочарования пронесся по княжьим покоям. И уж конечно, не по поводу предстоящей свадьбы владыки Асгарда грустили ближники Родегаста. Боярин Бутуй, к слову, кругом виноватый, не только получил прощение князя, но еще и был вознесен невесть за какие заслуги. Ибо далеко не каждому боярину дозволят быть сватом самого Родегаста Асгардского, прямого потомка громовержца Перуна.

Пока ошеломленный боярин Бутуй переживал княжью милость, свалившуюся неожиданно на его плечи, воевода Удо осмелился напомнить Родегасту о грядущих бедах. Все бояре и витязи, собравшиеся в этот день в Асгарде, отлично понимали, что в сложившихся обстоятельствах войны с Яртуром не избежать. Кто бы там ни убил княгиню Ладу, а вина за ее смерть непременно ляжет тяжким бременем не только на Родегаста, но и на всех асов. Конечно, волхвы приговорили Ладу к смерти от имени своих богов. Но, к сожалению, об этом не объявили народу. Кроме того, княгиню не казнили на жертвенном камне, а убили из-за угла. И эта смерть стала для нее оправданием за все грехи, явные и неявные.

– Рать Яртура стоит на границах Асии, – объявил во всеуслышание Удо. – Не знаю, когда они вторгнутся на наши земли, но думаю, что нам не придется долго ждать.

– Я не желал и не желаю зла княжичу Яртуру, – спокойно ответил Родегаст. – Моей вины в смерти его матери нет. А потому я не хочу быть зачинщиком войны. Но коли Яртур ищет смерти и поражения, то он найдет и то, и другое в стране доблестных асов. Готовь ополчение к войне, воевода Удо.

Ближние бояре и витязи встретили слова князя Родегаста гулом одобрения. Мудро рассудил владыка Асгарда, ничего не скажешь. Если Яртуру угодно прослыть задирой и зачинщиком кровавой бойни, то пусть начинает войну. Надо полагать, старейшины всех окрестных племен оценят выдержку асов и помогут им в противоборстве с внуком Слепого Бера, вообразившего себя непобедимым.

Князь Родегаст взмахом руки отпустил бояр, оставив для совета только ближников, среди коих оказался и Бутуй. Владыка Асгарда ничем его среди прочих советников не выделил, но и от стола не прогнал. По всему выходило, что действительно простил. Боярин Влад и витязь Удо, косившиеся поначалу на Бутуя с неодобрением, вскоре привыкли к его присутствию и уже не обращали на провинившегося боярина внимания.