– Послушай меня, ведь я твоя мама, я желаю тебе только добра, – продолжала заливаться соловьем мамуля. – Это нехорошо, что тебя видят с ней. Когда ты был юным мальчиком, я закрывала на это глаза. Тогда она была уже известной женщиной, блестящей светской львицей, связь с которой только придала бы тебе очков в глазах поклонников. Но те времена прошли, Беркант, теперь все изменилось. Ты, сынок, уже не молод…

– Если я не молод, то что же говорить про тебя, мамочка, – не сдержавшись, съязвил Беркант.

В самом деле, это было просто смешно. Престарелая дива, тратящая за год бешеные суммы на косметологические процедуры и наряды, говорит, что он уже не юноша.

– Ты, конечно же, можешь попытаться меня задеть, – оскорбленно поджав губы и подпустив в голос слезы, ответствовала маман. – А можешь прислушаться к моим словам. Беркант, теперь, когда тебя видят с ней, люди думают, что больше ты уже никого не привлекаешь, кроме таких вот пожилых потаскух. Тебя начинают считать опустившимся типом, которому ничего уже не светит ни в карьере, ни в личной жизни.

– Мама, что ты несешь! Все знают, сколько у меня поклонниц, – вяло отбивался Беркант.

– Эти девицы ничего не значат, они никому не интересны, – отмахнулась мать. – Вот если бы ты завел роман с молодой голливудской актрисой…

– Ради бога, мам, хватит! – взревел Беркант. – Роль свахи тебе не к лицу.

– Я просто переживаю за тебя, мальчик мой, – сухо всхлипнула мать и приложилась к его лбу прохладными губами. – Больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив.

«И приносил тебе доход и славу», – мысленно закончил за нее Беркант.

После, проводив мать до дома… Естественно, она затребовала сопровождения, утверждая, что леди в наше жуткое время небезопасно одной ездить в такси. Беркант не стал спрашивать, как же тогда она добралась до него, просто безропотно усадил в вызванную машину и устроился рядом на сиденье. После, проводив мать до дома, вернувшись в квартиру и завалившись на диван, он все же задумался о том, что она тут говорила. Откуда ей стало известно про поездку в Тибет? И про их с Саадет недавнее воссоединение? Конечно, она была рядом с ним на том интервью, но это ведь был единичный случай. Мало ли, встретились старые друзья… Как-то маловато информации, чтобы делать такие выводы.

Как бы он ни старался отмахнуться от навязчивых мыслей, как бы ни пытался заглушить материнский голос в голове, ее слова, словно медленно действующий яд, отравляли мозг.

Беркант вдруг вспомнил, что именно Саадет настояла на том, чтобы быть поблизости от него во время того интервью после показа в «Беглу Синема». Именно она пыталась уговорить его опубликовать в его официальном аккаунте в «Инстаграме» наиболее удачные их совместные снимки. Он не согласился тогда – и слава богу, хоть какое-то соображение у него еще осталось. Но сам факт! Чего ради она этого добивалась? Тогда это казалось забавным, думалось, она вместе с ним сочиняет, как бы половчее задеть привязавшуюся к нему русскую. Но теперь ситуация вдруг предстала перед ним в ином свете. В конце концов, какое Саадет было дело до какой-то его случайной любовницы?

И сама она много его фотографировала, а порой устанавливала свой полупрофессиональный аппарат на подставку и фотографировалась вместе с ним, намеренно приняв такую позу, чтобы ни у кого из тех, кто увидит снимок, и сомнений не возникло, в каких они отношениях.

А что, если мать права? Что, если Саадет, осознав, что стареет и уже не так часто мелькает в Интернете и на страницах изданий, посвященных культуре и искусству, решила показать всему миру, что она еще о-го-го. Козырнуть молодым известным любовником, похвастать романтическим приключением в горах Тибета…

Беркант вытащил ноутбук, быстро забил свое имя в строке поиска, пробежал глазами первые строчки и с досадой стукнул кулаком по дивану. Конечно, его мать была права. Таблоиды так и пестрели заголовками: «Беркант Брегович и Саадет Фыратоглу: приступ ностальгии или долгожданное воссоединение?», «Первая любовь не ржавеет? Беркант Брегович, пригласивший в горы свою экс-подругу Саадет, считает, что да». И везде были фотографии, фотографии… Они с Саадет обнимаются на фоне пологих горных вершин, увенчанных пышными снежными шапками, пьют чай, развалившись на разноцветной плетеной циновке в местной маленькой лавочке; он, Беркант, лежит в выжженной солнцем траве, а Саадет, глядя на него с нежностью и заботой, водит по его плечу золотистым колоском… Черт возьми, но откуда, откуда проклятые журналюги все это выкопали?

Беркант вспомнил вдруг и слова Софии: «Ты всерьез полагаешь, что таким вот образом она спасла тебя? Подсадив на наркоту?» София потом еще что-то говорила об упоении вечной молодостью, о том, что он, благодаря Саадет, считает себя нужным только тогда, когда за ним тянется шлейф поклонниц-однодневок… Неужели и она туда же? И София тоже считает, что Саадет использовала его как некий источник молодой энергии и модный аксессуар, позволяющий ярче смотреться в глазах прессы и общества, намеренно манипулируя им и навязывая ему такой образ жизни, чтобы крепче привязать к себе?

Мысль была неприятная, и Беркант, пытаясь от нее отделаться, привычно извлек из шкафчика бутылку вина и плеснул себе в стакан. Алкоголь, однако же, не помог. Он наливал себе снова и снова, между двумя бокалами свернул самокрутку с гашишем, но все равно никак не мог оторваться от поиска все новых и новых их с Саадет недавних фотографий в Интернете. Создавалось ощущение, что кто-то целенаправленно слил туда и всю отщелканную Саадет карту памяти фотоаппарата, и все снимки, сделанные на айфон. Нагрузившись как следует, Беркант внезапно понял, что больше не может ждать. Он просто обязан сейчас же выяснить, как фотографии попали в Сеть и правда ли это, что Саадет нарочно утащила его в Тибет, чтобы потом попиариться этим фактом в прессе.

Если память не подводила его, она сейчас должна была присутствовать на какой-то богемной тусовке в «Зорлусентер». Недавно открывшемся модном выставочном зале, где проходили все самые актуальные культурные мероприятия Стамбула.

Вот и отлично! Там он ее поймает и прижмет к стенке!

По просторным белым, ярко освещенным залам, где проходила выставка, фланировали живописные личности. Некое юное существо неопределенного пола, приземистое, квадратное, в сползающих с задницы мешковатых штанах и со стогом нечесаных волос на голове. Два тощих юноши с длинными шеями, торчащими из распахнутых воротов ярких атласных рубашек, манерно обсуждающих между собой проблему синкретичности современного искусства. Носатая старуха с распущенными по плечам черными с проседью волосами, которая, сощурившись, придирчиво разглядывала ценники под каждым выставленным экспонатом. Зевающий мужик в хорошем костюме, которого волокла за собой крайне восторженная спутница в обмотанном вокруг шеи длинном шелковом шарфе.

Беркант обвел презрительным скучающим взглядом всю эту богемную тусовку, выискивая глазами Саадет. И наконец увидел ее – та, облаченная в привезенный с Тибета расписанный непонятными символами балахон, стояла с групп-кой современных художников и что-то активно с ними обсуждала, изредка взмахивая длинными, унизанными браслетами руками. Беркант направился к ней.