– С какой поры Странник стал законопослушным гражданином? – рассмеялась девушка.

Они остановились на углу Литейного проспекта и улицы Чайковского. С Невы подул пронизывающий ледяной ветер – погода весной в Северной столице бывает переменчива. Инна уткнулась лицом мужчине в грудь.

– Ты возвращался туда…

Вопрос прозвучал как утверждение. Имеет ли он права скрывать от нее истину? Он потянул за мочку левого уха. Девушка коснулась пальчиками, на коже сохранились следы клея.

– Меня долго не было? – спросил Роман.

– Не знаю… – Она закусила губу. – Время… Оно как будто остановилось. Я просто ощутила, что тебя не стало рядом.

– Ты не оторвала свой маячок…

– Я знала, что ты вернешься, – просто ответила девушка. – Я зажмурилась, а когда открыла глаза, ты сжимал меня в объятиях.

– Круто! – сказал он бодрым тоном, хотя на душе было тревожно.

Несколько часов, проведенные в Петербурге, спрессовались для клона в пару мгновений. Вот и не верь после этого Эйнштейну!

– Что там было? – спросила она небрежно, словно речь шла о пустячных вещах, но выдавал голос, дрожащий как натянутая струна.

– Ничего не поменялось за время нашего круиза! – ответил он преувеличенно бодрым тоном. – Твои коллеги караулят возле офиса. Познакомился с забавным парнем, его зовут Леон Запесоцкий, – великий прохиндей!

– Я знаю Запесоцкого! Там что-то поменялось?!

– Нет. Пока нет…

Инна отвернулась. Умная девочка! Она догадалась, что расспрашивать нет нужды. Иногда лучше не знать правду, а довериться силам провидения. Делай, что должен, а как оно случится – не твоя забота! У перекрестка притормозила «Волга», зеленый глазок приветливо горел в верхнем углу лобового стекла. Таксист заметил парочку и остановился, просигналил, высунулся из окна:

– Куда ехать?

– Никуда! – отрезал Роман.

Из окна автомобиля вылетел тлеющий окурок, «Волга» укатила в сторону Невского проспекта.

– Почему ты не дала мне возможность оторвать твой маячок? – спросил Роман.

– Я испугалась…

– Оборотней не побоялась и дома родимого испугалась! – сказал он шутливо.

– Мне показалось, что они растерялись. Словно их планы оказались нарушены.

В бирюзовых глазах сверкнули слезы, крошечные и прозрачные, как осколки ледяного хрусталя. Странник закашлялся, отвернулся, делая вид, что соринка попала в глаз. Оказывается, герои бывают сентиментальны, как кисейная барышня! Верно говорят: чем тверже шкурка, тем нежнее мякоть! Они понимали друг друга с полуслова. Не надо было разъяснять, кто такие «они». Оборотни, духи, бататы, демиурги. Формулировка не имела значения.

Инна обняла его за шею.

– Знаешь, Ромео, а я счастлива!

Он прижался к ее губам, ощутив соленый привкус. Закружилась голова, жгучее желание охватило любовников.

– Нас точно арестуют! – возбужденно рассмеялась она. – Не за лестницу, так за аморалку!

Роман обернулся. Его внимание привлекла живописная фигура, появившаяся на противоположной стороне улицы.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Глянь, кто идет! – Он кивнул на серую громаду Большого дома – печально известное каждому горожанину здание, занимающее целый квартал на пересечении Литейного проспекта и улицы Чайковского.

Надо полагать, персонажей подобного рода нетрудно было увидеть в злачных районах Бангкока, в притонах Амстердама или на трансвечеринке в индийском штате Гоа. Советские граждане про Гоа знали мало, а дружественная Индия ассоциировалась не иначе как с обаятельной интеллектуалкой Индирой Ганди и полуголым чудаком Махатмой. Человек, покинувший в столь ранний час гостеприимное здание главного следственного управления Ленинграда, выглядел экзотично для пуританской Страны Советов. Он был облачен в малиновые штаны свободного покроя и короткую жилетку ярко-желтого цвета. На ногах были обуты обыкновенные кеды синего цвета, шнурков и носок также не наблюдалась. Если шнурки вынули злобные цырики при поступлении в изолятор, то носками человек пренебрег по причине рассеянности. Пугливо озираясь по сторонам, он перебежал улицу.

– Знаешь, кто это такой?! – улыбнулся Странник.

– Месье Воланд!

– Он самый! А для близких друзей – Леша Буткевич, великий маг и чародей.

– Салют, Леша! – приветливо помахал рукой Роман. – И рот закрой, влетит муха, подавишься!

Буткевич безбоязненно подошел ближе, судя по запашку немытого тела, узник совести провел в заключении не меньше недели. Он отступил на шаг, прикрыл левый глаз, словно намереваясь прицелиться для стрельбы, и глубокомысленно изрек:

– Я так и знал!

Первый приступ изумления миновал, челюсть встала на положенное анатомией место.

– Что именно ты «так и знал»? – спросил Странник.

– Я видел тебя и твою шмару!

– Насчет шмары поаккуратней!

– Я не возражаю! – радостно кивнула Инна. – Согласна на шмару!

– Шикарная чикса! – одобрительно воскликнул Буткевич. – Я ожидал вашего появления!

– Расскажи!

– Здесь неудобно… – Буткевич оглянулся на серое здание. – Там везде камеры! – Он сделал страшные глаза, придвинулся ближе. – Они слепят меня лучами!

– Пошло-поехало! – воскликнул Роман.

Прорицатель ступил на зыбкую почву. Сейчас он расскажет о всесильном КГБ, мировом заговоре, сталинских лагерях смерти, где на политических заключенных испытывали новые смертельные вакцины. И еще очень много другого. Настоящего диссидента практически невозможно было увести в сторону от излюбленной темы. Он возвращался на нее с маниакальным упорством, как грузовик в сельской местности ныряет в удобную колею. По счастью, как любая творческая личность, Буткевич имел простые человеческие слабости. Он заговорщически подмигнул:

– Возьми полбанки у таксистов и пообщаемся у меня дома! Там безопасно!

Роман обрадовался такому повороту событий, а умная Донна уже голосовала, стоя на краю тротуара.

– Деньги-то есть? – с тоской в голосе спросил Буткевич.

– Гусары денег не берут! – усмехнулся Странник.

Таксомотор будто материализовался на пустом месте. Опустилось ветровое окно, усатый шофер подозрительно посмотрел на живописную компанию.

– Куда поедем?!

– Нам бы водочки, папаша! – сладко улыбнулась Инна.

– Пятнашка флакон!

– Дороговато просишь за нектар! – заметил Странник. – Наживаешься на временных трудностях, чувачок!

– Берете за пятнадцать рябчиков или я поехал! – Шофер обиженно нахмурился.

– Гони микстуру, лекарь!