Я молчал.

– Какие предметы вам нравятся в лицее? – откинувшись на спинку стула, спросила она.

Я задумался. Взрослые никогда не спрашивали о том, что мне нравится изучать. Сейчас я начал понимать, что хотел бы посвятить свою жизнь изучению литературы или истории. Меня также интересовало искусство.

– Литература, – чуть помедлив, ответил я.

– Помимо предметов что ещё вам нравится в лицее? Быть может, отдельные аудитории или спортивный зал?

Мы проговорили около часа, успев обсудить моё отношение к лицею, одноклассникам, обучению, отдельным предметам и преподавателям. Она не давала никаких советов, только слушала и задавала наводящие вопросы. Я же говорил кратко, но старался отвечать честно, насколько позволяла ситуация. Уходил от неё с лёгким сердцем, но вскоре вновь накрутил себя: не сболтнул ли чего-то лишнего, что могло в будущем быть использовано против Скэриэла? Так или иначе, первый сеанс с психиатром был успешно завершён. На улице я вздохнул с облегчением.

В понедельник утром Сильвия поймала меня после завтрака, когда я собирался схватить рюкзак и выйти из дома. Я уже было полез за смартфоном: к этому времени у меня вошло в привычку заказывать такси до лицея. Мне нравилось управлять своим временем, самому отвечать за передвижение. Так я чувствовал себя самостоятельным и взрослым.

– Господин Готье, будьте так добры подняться к господину Уильяму в кабинет.

Я знал, что отец встал рано и успел позавтракать, но то, что он всё ещё в своём кабинете, удивило. Габриэлла рядом шумно капризничала за столом и никак не хотела доедать кашу. Гедеон покинул дом раньше всех. После того случая в столовой он почти не показывался мне на глаза, предпочитая углубиться в учёбу.

– Почему отец не в банке? – спросил я у Сильвии, прежде чем подняться в кабинет.

– Он неважно себя чувствует и решил сегодня работать из дома. Пожалуйста, будьте с ним любезны, – она аккуратно взяла меня под руку, и мы вместе направились к лестнице, – ради его самочувствия. Господин Уильям очень за вас беспокоится. Буду вам признательна, если вы будете держать себя в руках.

Я растерянно кивнул. Знать бы, что меня ждёт в кабинете отца. Как чувствовал, новость меня не обрадует…

С первой минуты я невзлюбил нового шофёра. Отец сообщил, что Чарли наняли по рекомендации Сильвии – угроза пришла откуда не ждали, – у него хороший водительский стаж, ни одного штрафа и гора положительных рекомендаций от прошлых работодателей. Не шофёр, а золото.

Выглядел он при этом довольно молодо, быть может, старше меня всего лет на десять, а то и ещё меньше. Прилизанный, с гладко выбритым лицом, в униформе, он словно сошёл с первой страницы буклета, рекламирующего первоклассное агентство по подбору домашнего персонала.

Полукровка, работал водителем в Запретных землях, затем получил повышение и теперь устроился в центре Ромуса. Ответственный, спокойный, молчаливый. Отцу он пришёлся очень по душе.

– Чарли, можешь спуститься к машине. Готье подойдёт через пару минут.

– Да, господин Хитклиф. – Внезапно тот вежливо поклонился отцу и направился к двери.

– Обращайся ко мне «господин Уильям». Этого будет достаточно.

Чарли обернулся.

– Хорошо, господин Уильям. – Он ещё раз поклонился и тихо прикрыл за собой дверь.

– Вот так раньше полукровки вели себя по отношению к нам, – довольным голосом проговорил отец, когда за Чарли закрылась дверь. – Они нам кланялись всякий раз, как получали задание. Сейчас редко встретишь полукровку, соблюдающего старые правила этикета.

Оставшись наедине с отцом, я не сдержался – не в силах совладать с эмоциями, просил вернуть Кевина, потому что считал его другом, или позволить мне и дальше ездить одному. Отец лишь смерил меня недоумевающим взглядом и осадил:

– Чарли здесь не дружить с тобой приехал, а работать.

– Зачем мне шофёр? Я всё это время пользовался такси, и у меня не было с этим проблем.

– Готье, только не начинай, – грозно предостерёг отец. – Будь благодарен мне, что я вообще позволил тебе ездить одному. Это была идея Гедеона дать тебе свободы, о чём я уже успел пожалеть. У тебя должен быть свой водитель, нравится тебе это или нет.

В подавленном состоянии я вышел из дома. Чарли не открыл мне дверцу машины, как это делал Кевин, не поинтересовался, нужно ли включить радио, кондиционер, да и вообще вёл машину так, словно меня там и в помине не было. Я решил списать всё на то, что он долгое время работал в Запретных землях, вот и не привык общаться с чистокровными, но его послужной список говорил об обратном.

Когда мы припарковались у лицея, Чарли закурил прямо в салоне, игнорируя моё присутствие.

– Вообще-то в машине нельзя курить, – сердито произнёс я.

– Вообще-то у тебя уроки скоро начнутся, так что вылезай из тачки.

Я аж опешил от такого отношения. Хотел было сказать что-то резкое, но, кроме удивлённого «э», ничего путного не вышло.

Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида и добавил:

– Эй, давай не будем создавать друг другу проблемы в первый день, хорошо? – Чарли выпустил табачный дым. – Я буду подвозить тебя до школы и закрывать глаза на твои подростковые тусовки. Если ты куришь или принимаешь что-то покрепче, только не блюй в салоне, – покрутил рукой он. – Я не собираюсь за тобой потом это всё убирать. А ты будешь и дальше вести себя как богатенький избалованный сыночек и молчать в тряпочку, договорились?

– Я учусь в лицее, а не в школе. Послушай… – я замялся, но всё же добавил с негодованием: – Те… Я пожалуюсь на вас отцу.

– Да? И что ты ему скажешь? Ты не с тем связался, парень, ведь я всегда могу сделать так. – Он повернулся ко мне, изобразив расстроенное выражение лица, и взволнованно пробормотал: – Господин Уильям, сэр, я не понимаю, о чём говорит молодой господин. Он что-то сказал о старом водителе, вроде бы что вернёт его любой ценой и добьётся того, чтобы меня выгнали. Сэр, но я ничего плохого не делал, прошу вас выслушать меня.

Я разинул рот от удивления.

– Ты же хороший парень. – Развернувшись, Чарли вновь обратился к моему отражению в зеркале. – Ты ведь не выгонишь второго водителя, как это сделал с Кевином.

– Откуда вы… – начал я, но затем исправился, – ты знаешь о Кевине?

– Услышал, как утром ваши кухарки обсуждали. Как зовут одну из них, такую в теле? – Он изобразил рукой в воздухе плавные формы. – Она ничего так. Фанни, да? – Чарли почесал шею и произнёс: – Всё, малыш, ладно уже языками трепать, знаю, что я собеседник что надо, но давай живее. Я отлить хочу. Вылезай и топай на свои уроки. Будь паинькой, и дядя Чарли научит тебя водить машину.

У меня возникло дикое желание ударить его чем-нибудь тяжёлым по голове. Я посмотрел на наручные часы и с огорчением понял, что водитель прав: стоило поспешить.