Наверху Нилка вспрыгнул и уселся на точеные перила, которые перегораживали арочные проемы. Замахал тонкими руками, будто ощипанными крыльями. Борис быстро встал рядом:

— Вот сыграешь вниз, собирай тебя потом по деталям… Это тебе не со шкафа планировать.

— Не сыграю! У меня абсолютно никакого страха высоты… А колокола с'скоро здесь повесят?

— К осени, — сказал Слава. — Льют по заказу…

— А можно будет позвонить?

— Это уж как отец Евгений скажет, — рассудил Слава. — Если ты очень его попросишь, тогда…

— А чей это отец? — удивился Нилка.

Ему объяснили.

— Ну, он-то уж с'само собой разрешит! — Нилка радостно заболтал ногами. Зеленый сапожок слетел на кирпичный пол.

— Нил звонил, звонил, звонил и сапог свой уронил, — сказал Федя.

— Ох, идея! — обрадовалась Оля. — Когда Нилка опять полетит на съемках, пусть у него сандаль с ноги свалится! Такая будет… бытовая деталь. Для правдоподобия.

— И кому-нибудь по голове, — сказал Борис. — Реализм.

— Не по голове, а под ноги, — уточнил Федя. — А тот поднимает и бросает обратно, Нилке… Можно, чтобы Степка? Он давно просит, чтобы его хоть немножко сняли…

Сниматься в эпизоде "Упавший башмак" Степка согласился с восторгом. Федя отпросил его у Ксении, чтобы не водить нынче в детский сад. Пошли к Оле. Борис оказался уже там. Они с Олей готовились проявлять вчерашнюю пленку. Борис небрежно сказал:

— Ты забирай камеру, да топайте со Степкой вдвоем. Там дела-то на две минуты, чего всей оравой идти…

Федя добродушно хмыкнул про себя: Борька не упустит случая побыть с Оленькой вдвоем. Ладно уж. В конце концов, самостоятельно поработать камерой — тоже хорошее дело.

— Экспонометр не бери, лишняя возня, — посоветовала Оля. — Ставь на солнце диафрагму шестнадцать, а в тени восемь… А телевик возьми на всякий случай. И э т о не забудь.

"Это" — небольшой, с елочную хлопушку, баллончик с карбозолью. После стычки на улице Репина "химсредство" всегда брали с собой, если шли на съемку. Федя сунул баллончик за резинку на поясе, выпустил майку поверх трусов, положил в задний карман телевичок-насадку.

— Ой, а сандаль-то! Что Степка ловить будет?

— Вон там, на полке, — засмеялась Оля. — Встрепанный Нил примчался ни свет ни заря, специально принес. "А то, — говорит, — опять из-за меня дело сорвется…"

— А где он сам-то?

— Движет искусство, — сообщил Борис. — Пошли со Славой на пустырь, где прадедушкина стена. Миссисипи будет красить забор, а Слава писать шедевр… Они вчера договорились.

— А почему не у церкви?

— Чтоб никто не отвлекал от творческого процесса.

— Степан, поехали тоже двигать искусство!

Степка прыгнул на багажник, и они покатили на берег Ковжи. Именно там, у старинной беседки над обрывом (архитектурный памятник!), Федя решил снять падение Нилкиной сандалии…

Степка — он умница, артистом будет! Сразу понял, что от него требуется. Очень натурально оглядывал заречные окрестности, пустил с берега бумажного голубка, помахал ему рукой, сел в траву и весело удивился, когда к ногам его шлепнулась растоптанная сандалия. Глянул в небо, сделал вид, что заметил пролетающего Нилку, вскочил. Радостно швырнул сандалию вверх. То, как Нилка ловит ее в небе, снимут потом.

Вся сценка заняла двадцать секунд, не больше.

— Отлично, Степ!.. А давай снимем дубль! Для подстраховки… — Честно говоря, просто хотелось поснимать еще. — Давай теперь так: будто ты сандаль прямо в руки ловишь!

— Давай! — возликовал Степка.

Федя забрался на перила восьмигранной беседки, прислонился к обшарпанной штукатурке колонны. В правую руку взял камеру, нацелился. Левой собрался швырнуть вверх сандалию.

— Внимание!..

Степка с готовностью задрал вверх голову: кто, мол, там летит под облаками?.. Но Федя с досадой сказал:

— Стоп. Накладочка… — Потому что позади Степки, шагах в двадцати, на берегу появилась группа ребят с воспитательницей. Наверно, из городского летнего лагеря… Хотя нет, скорее интернатские или детдомовские. Девочки в мешковатых клетчатых платьях, мальчишки в потертой школьной форме (в такую-то жару!). Даже издалека заметна печать казармы и сиротства, которая лежит на таких вот пацанах…

А может, все-таки снять их? Вдруг пригодится для какой-нибудь монтажной перебивки?

Высокая воспитательница среди блеклых своих питомцев ярко выделялась цветным, будто клумба, платьем и широкой соломенной шляпой. Она громко и раздраженно вещала:

— Теперь посмотрим на тот берег. По генеральному плану… Я сказала: по-смот-рим на тот берег! Южаков!.. По генеральному плану развития города Устальска, утвержденному сессией облсовета, на том берегу…

Нет, к хорошим, к лирическим эпизодам эти кадры, конечно, не отнести. Но для юмора, видимо, сгодятся. Тетка похожа на фрекен Бок из мультика про Карлсона… Федя пожужжал камерой… На него и на Степку не обращали внимания. Скорее всего, просто не видели… Да, забавные будут кадры: как воспитательница старается, а ребятам ее лекция до лампочки… Только дядька, появившийся на заднем плане, нарушает композицию кадра. Тьфу ты, еще и в милицейской форме… Надо снять ребят и наставницу покрупнее!

Федя навинтил телевичок, подзавел пружину и ухватил группу в рамку видоискателя.

— …микрорайон, в котором предусмотрены все удобства. В том числе и центр эстетического воспитания детей, которые… Да что это такое! Вам не эстетическое воспитание, а свинокомплекс нужен!.. Южаков, иди сюда! Я кому сказала!

Мальчишка Нилкиного возраста, в большом, не по росту, костюме, волоча ноги, подошел.

— Ты почему башкой вертишь и других отвлекаешь, когда я рассказываю? Ты долго будешь нервы людям мотать, свинья такая? Опусти руки!..

Мальчишка что-то бормотнул.

— Опусти руки, я сказала!..

Тот и руки, и голову уронил. Воспитательница пальцем подняла его лицо за подбородок, хлестко ударила по щеке.

Степка тихо вскрикнул.

Федя поймал себя на том, что все еще жмет кнопку спуска. И прежде чем он выключил камеру и кинулся, рослая цветастая тетка ударила мальчика еще несколько раз: рванула вниз локоть, которым тот закрылся, и с двух сторон хлестанула так, что голова мальчишки дернулась туда-сюда, будто на резинке.

— Вы что делаете?! — Федя орал это уже в полете, когда прыгнул с перил. — Как вы смеете!! — Он врезался в толпу. Мельком увидел распахнутые глаза и открытые рты ребят. И — крупно, в бисере пота, в подтаявшей косметике — лицо интернатской дамы. Она не испугалась. Возвела выщипанные брови: