в Ридже за последние шесть лет. Многие явились в одиночку, пройдя нелегкий путь через лесную чащу по мшистым камням и размытым тропинкам, некоторые привели с собой жен — любопытных и настороженных. Женщины скромно переминались с ноги на ногу позади. Клэр одну за другой увела их в дом.

Мужчины собрались во дворе. Джейми пожалел об этом — слишком свежо у всех в памяти было последнее собрание. Но выбора не оставалось, в доме всем не поместиться. Тем более сейчас день, а не ночь, как тогда. И все же многие головы повернулись к каштанам, будто оттуда вот-вот выйдет призрак Томаса Кристи.

Как всегда, при мысли о Томе Кристи Джейми перекрестился и наскоро прошептал молитву. При его появлении разговоры смолкли.

— Я получил сообщение из Уилмингтона. И еду туда, чтобы присоединиться к армии. Возьму с собой всех, кто пожелает.

Они уставились на него, будто стадо баранов на новые ворота.

— Мы пойдем как полк, но командовать я не стану. — Честно говоря, Джейми сомневался, что его приказов хоть кто-то послушается, однако нужно было сохранять хорошую мину.

Большинство собравшихся по-прежнему растерянно мигали, но некоторые сложили руки на груди.

— То есть ты теперь бунтовщик, Mac Dubh? — спросил Мурдо, благослови его Бог. Верный как пес, но тугодум. Ему нужно разложить все по полочкам. Зато, однажды разобравшись, он не отступится.

— Да, Мурдо. Я бунтовщик. И все, кто пойдет со мной.

Ропот, сомнения, перегляды. То тут, то там в толпе слышалось слово «клятва». Джейми приготовился к очевидному вопросу.

Вопрос задал тот, от кого он не ждал, — высокий и суровый Арч Баг.

— Ты поклялся в верности королю, Seaumais mac Brian, как и мы все.

Послышались одобрительные возгласы. Джейми глубоко вдохнул, в животе скрутился узел. Даже теперь, зная то, что он знал, признавая безнравственность вынужденной клятвы, нарушить слово перед всеми было ох как непросто.

— Мы все поклялись, это правда. Но нас вынудили, как пленников, а не как людей чести.

Пусть так, горцам нелегко отречься от данного слова. «Если умру, меня похоронят вдали от дома… Хоть нарушай клятву, хоть нет, — с горечью подумал Джейми, — эта судьба ждет всех, кто здесь собрался».

— И все же клятва есть клятва, — заявил Хирам Кромби. — Мы поклялись перед Господом. Ты просишь нас забыть об этом?

Пресвитерианцы согласно забормотали и сплотились вокруг него.

— Я ни о чем не прошу. — Джейми прекрасно понимал, что делает, и все же презирал себя за то, что намеревался прибегнуть к античному оружию — красноречию и идеализму. — Я сказал, что у нас вырвали клятву верности королю. Мы бы не дали ее добровольно. Такая клятва не имеет силы.

Никто не протестовал, поэтому он продолжил:

— Все вы знаете об Арбротской декларации. Четыре сотни лет назад наши предки подписались под словами: «…доколе хоть сотня из нас останется в живых, никогда и ни в коей мере не покоримся мы английскому владычеству. Ведь не ради славы, богатств или почестей мы сражаемся, но единственно во имя свободы, кою каждый добрый человек утратит лишь вместе с жизнью».

Джейми умолк. Не ради пущего эффекта — сами слова глубоко отозвались в его сердце.

До этого он сомневался в том, оправданна ли борьба, и решил примкнуть к повстанцам лишь потому, что ему рассказали о будущем Клэр, Брианна и Роджер. Теперь в древних словах он обрел уверенность. Джейми поразила мысль, что он и в самом деле идет на битву за нечто большее, чем благополучие своих людей.

«И если я погибну, так что ж. Пусть это не облегчит боль, но я буду знать, что сражался на стороне добра».

— Я выезжаю через неделю, — сказал он и ушел в дом, оставив собравшихся недоуменно глазеть ему вслед.

* * *

Он ждал, что явятся те, с кем он сидел в Ардсмуре, — братья Линдси, Хью Эбернети, Патрик Макнилл и остальные. Не ждал, но радостно приветствовал Робина Макгилливрея с сыном Манфредом.

Уте Макгилливрей простила его, понял он. Помимо Робина с Фредди пришли пятнадцать человек из Салема. Все — родственники грозной фрау.

Удивительней всего было то, что к ополчению решил примкнуть Хирам Кромби — единственный из рыбаков.

— Я молился, — поведал ему Хирам, умудрившись при этом выглядеть даже мрачнее обычного, — и понял, что ты прав насчет клятвы. Скорее всего, нас повесят и похоронят вдали от дома. Но я все равно пришел.

Остальные — после горячих споров — не явились. Джейми их не винил. После всего, что им выпало на долю — выжить в битве при Каллодене, добраться до колоний, вынести все тяготы изгнания, — ясное дело, меньше всего хотелось с оружием в руках бороться против короля.

Однако самый большой сюрприз поджидал скромную компанию на выезде из Купервиля, где предстояло свернуть на юг.

На перекрестке ждали человек сорок. Джейми осторожно подъехал поближе. От компании тоже отделился человек и направился к нему. Ричард Браун, бледный и мрачный.

— Слыхал, вы едете в Уилмингтон? Если так, я и мои люди с вами. Разумеется, под вашим командованием.

Джейми услышал, как хмыкнула Клэр позади, и едва сдержал усмешку. При мысли о прищуренных глазах, сверлящих ему спину, стало не по себе. Джейми покосился на Роджера, и зять едва заметно кивнул. Война есть война, она порой приносит странных союзников. Самому Джейми в годы восстания приходилось воевать бок о бок с людьми похуже Брауна.

— Добро пожаловать! — сказал он и поклонился. — Вам и вашим людям.

* * *

У местечка под названием Мур-Крик мы повстречали еще один полк повстанцев и разбили лагерь рядом под соснами. Накануне бушевала ледяная буря, землю устилал ковер из обломанных веток, некоторые в половину моего роста. Пробираться через них было непросто, зато не приходилось думать о топливе для костров.

Я бросила в котел наскоро собранные продукты — кусочки ветчины, фасоль, рис, лук, и морковку, — раскрошила черствую лепешку. Затем пошла послушать командира второго полка Роберта Борси. С изрядной долей легкомыслия он рассказывал Джейми о том, в каком состоянии находится полк горцев‑эмигрантов — противники были нам известны.

— Их не больше пяти-шести сотен, — весело говорил Борси. — Старик Макдональд с помощниками собирал их по деревням несколько месяцев, но это то же, что черпать воду решетом.

Оказалось, что Александр Маклин, помощник генерала, созвал местных горцев с ирландцами, пообещав выставить бочку выпивки. Собрались человек пятьсот. Все выпили и разошлись. Маклин совсем растерялся.

— Бедняга бродил по окрестностям пару дней, пока над ним не сжалились и не вывели обратно к цивилизации. —