должны были победить в этом поединке. Возможно, мы были слишком уверены в человеке, которого выбрали для сражения с вами. Его ожидает строгое наказание.

То, как Бертарн произнёс это, в особенности часть про наказание, заставило Рэндидли прищуриться. Но он лишь молча слушал, поскольку Бертарн продолжал передавать сообщение.

– Но, чтобы вы понимали, мы пристально следили за каждым вашим шагом. Следили за вашими знакомыми, спутниками. Знаем вашу причастность к Гравировке…

Рэндидли горько улыбнулся. Так вот почему появился тот человек из Гильдии Гравировщиков. Если предположить, что он проиграл бы в этом сражении, как они и планировали, то они вне всяких сомнений после боя подошли б к нему со сделкой на его защиту в обмен на пленение его самого. Поскольку их план накрылся медным тазом, они теперь пытались этим угрожать ему, чтобы он принимал во внимание их возможности. Но чего же они сейчас хотели…?

– Мы даже знаем о вашей встрече с Азриэль, которая поставила пред собой цель отыскать способ победить Драка Вирда. Откажитесь от этой авантюры. Драк Вирд должен победить в турнире. Но более того… По политическим соображениям вам воспрещено попадать в Топ-8 этого турнира. Этого хватит, чтобы сохранить Стиль вашего отца. Если вы всё же попытаетесь… Мы сокрушим вас.

Бертарн продолжал говорить тем же беспристрастным голосом, которым он и начал, даже последнюю угрозу. На несколько секунд воцарилась тишина, пока Рэндидли обдумывал услышанное. Пускай он и не ведал, чем именно они грозились ему, но он почувствовал небольшую дрожь. Рэндидли подумал, что он действительно добился успеха в этом мире, ведь люди, которые угрожали ему на этот раз, были на уровень выше тех ничтожеств, которые раньше осмеливались выступать против него.

Вероятно, эти люди были на уровне или даже сильнее Шала и Диввельтиана. Из чего следовало, что с этого момента ему нужно действовать с максимальной осторожностью или заполучить новую поддержку. Кого-то такого, кто был бы сопоставим с влиятельными Стилями. Приведут ли они в действие свою угрозу, пока он участвует в турнире? На этот вопрос было непросто дать ответ. А ведь Рэндидли планировал после завершения турнира вернуться в свою Когорту, к своей Деревне. Так он бы мог без особых проблем ускользнуть от Гильдии Гравировщиков…

Рэндидли начал проклинать себя за то, что не удосужился узнать подробности и нужное для своего возвращения на Землю раньше. А ведь это так важно. Ему требовалось понять, возможно ли осуществить возвращение без помощи этих Стилей. Оставив эти мысли на потом, Рэндидли осмотрел Бертарна, который, казалось, просто стоял и ждал ответа.

– Почему я не должен попадать в восьмёрку лучших? – вслух спросил Рэндидли.

Бертарн задумался и потом сказал:

– Я не посвящён в детали… Но подозреваю, что это связано с тем, что лучшие четыре человека… отправятся на Всеобщий Турнир Школ Копья, чтобы определить того, кто сразится со следующим Великим Бедствием. Скорее всего твоё появление спутало их карты больше, чем они могли себе это позволить. В довесок к этому, прошедшим в Топ-8 дадут возможность по-прежнему оставаться в списке Школы Копейщика. Поэтому…

Рэндидли помрачнел. Он страсть как желал спросить его о Великом Бедствии, но подозревал, что, как и в прошлый раз, Система исказит слова. Но у него таилось непонятное ощущение, что Стили желали контролировать участников, которые покинут территорию этой Школы для более крупного Турнира.

– А когда проходит тот турнир?

– Через полтора года. К этому времени все Школы должны завершить свои турниры и отправиться на него, – ответил Бертарн. – Но как я уже сказал, выбрось эту мысль из головы. Если ты осмелишься перечить им, они не будут сдерживать себя. Фактически они могут вмешаться сразу после одного из твоих сражений. Хоть так они бы рисковали попасть под всеобщее неодобрение, но если они сделают это втайне…

Бертарн умолк. Рэндидли усмехнулся. Угнетатели будут угнетать других, где бы они не находились.

– А у тебя что? Ты предупредил и внушил мне страх по самое не могу. Чего мне ещё бояться? – с некой долей иронии произнёс Рэндидли. Он сейчас участвует в турнире. Он прекрасно понимал, какие опасности ожидают его, когда другие захотят отомстить ему.

Бертарн немного молчал, а потом тихо сказал:

– Это… так странно. Будто сон. Когда я почти принял своё поражение и сдался… Я услышал какой-то шёпот. Он говорил мне, что может протянуть мне руку и дать мне нужные для победы силы. Чтобы… украсть. Чтобы… стать Пожирателем.

Бертарн вздрогнул, покачал головой и снова посмотрел на Рэндидли.

– Даже сейчас я едва могу поверить, что слышал тот голос. Но вот сейчас я ощутил это. Дикая и злая сила, которую я получил бы, если разменял бы свою честь…

Вздохнув, Бертарн замолчал. Рэндидли растерянно почесал затылок.

– Если ты не принял это, то почему ты говорить это мне?

– Чтобы ты держал ухо востро со следующим своим противником, – сказал Бертарн, возвращаясь в реальный мир. – Она – ученица Пожирателя. Я бы не удивился, если она способна заставить и других следовать своему пути. Я вполне доволен своими собственными способностями, но другие участники… Когда конец турнира так близок… Даже если ты победишь, я думаю, что она продолжит вмешиваться в твои сражения с другими, затаив обиду на тебя на всю свою жизнь.

– Возможно… Было бы идеально, если во время сражения ты убил бы её, – сказал Бертарн и посмотрел на Рэндидли серьёзным взглядом.

Когда Бертарн ушёл, Рэндидли сел на кровать и погрузился в размышления. Слишком много сил и интересов пересеклось на этом турнире. Даже трудно отследить, кто за кем стоит. Да и эти силы будут всегда пытаться помешать ему. У него было несколько идей, как скрыться от них, но…

У него осталось невероятно мало времени. У него было всего два свободных дня между этим боем и следующим. Но если он начнёт работать над попытками ускользнуть из их наблюдения, то он не будет прокачивать свои навыки, которые помогли бы ему победить в турнире. Стиснув зубы, Рэндидли выругался из-за своей слабости.

В каком-то смысле он проклинал себя за то, что его затащило в эту дурацкую Когорту, где он раз за разом должен был справляться с невозможными задачами, как сейчас. Пускай эта борьба и увеличила его индивидуальную силу во многих направлениях, но на это ушло более двух годов его жизни. Хоть у него и были подозрения, что Живучесть замедляет старение,