Черт! Идиотка! Я швырнула вилку в стену и закрыла лицо руками. Ну где он ходит? Мог бы и поторопиться. Оставил меня одну… Как же, как же… развлекается там!

Я поминутно смотрела на часы, висевшие на стене, и грызла ногти. Макс объявился через четыре часа. Я услышала звук ключа в двери и кинулась в гостиную, решив сделать вид, что сплю. Макс вошел в комнату, когда я лежала и наблюдала за ним сквозь неплотно сомкнутые ресницы. Он стоял и смотрел на меня. А мне ужасно хотелось, чтобы он подошел ко мне и сел рядом. Взял за руку…

– Ника! – тихо позвал Макс.

Я по-прежнему изображала из себя спящую. Потоптавшись на пороге, Макс пошел на кухню. Я открыла глаза. Стараясь не шуметь, встала с дивана и направилась в кухню.

При звуке моих шагов Макс поднял голову.

– Ты спала?

– Да.

Возникло дурацкое молчание.

– Ну… как съездил? С пользой? – В моем голосе звучала порядочная порция яда.

– Да. Все в порядке. – Макс усмехнулся. – Олеся дала координаты яхты Керкозова и вообще подсказала, где его искать.

– Нужные сведения.

– Естественно. Кофе хочешь?

– Н-нет. А впрочем, выпью.

Макс ловко заваривал кофе, а я смотрела на его руки. Особенно на ту, на которой остался шрам от моего укуса. Я вспомнила, как я, охваченная вспышкой страсти, в полном самозабвении впилась в его руку. Это было всего несколько дней назад, а мне казалось, что целую вечность.

– Прошу! – Макс поставил передо мной чашку кофе.

– Спасибо.

– Завтра выезжаем.

Я кивнула.

– А сегодня можно немного пройтись по Парижу. Я покажу тебе город. Я работал здесь одно время и неплохо знаю его.

– У меня болит голова.

– Как хочешь.

И все-таки я поддалась на уговоры Макса, и мы пошли с ним на остров Ситэ к собору Парижской Богоматери, а потом сидели на скамейке в маленьком скверике Галан на самом краю острова и пили кофе в стаканчиках.

Настроения не было никакого. Я не могла выкинуть из головы ни информацию об Олеге, ни сегодняшний визит Макса к Олесе. Я чувствовала себя вдвойне несчастной.

Напротив нас сидела целующаяся парочка, уже наступали сумерки, и женщина-полицейский попросила нас освободить скверик, на ночь он закрывался.

– Погуляем еще? – спросил Макс.

– Нет. Поехали домой. Нам же завтра рано вставать. Во сколько мы выезжаем?

– Чем раньше, тем лучше.

Я послушно согласилась. Мне хотелось плакать, и я с трудом сдерживалась.

В доме мы разбрелись по своим комнатам, и я еще долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Мне хотелось попросить у Макса прощения, хотя я не знала, за что. Я вдруг поняла, что я его страшно ревную и боюсь потерять. Я всегда презирала ревность и считала ее каким-то психическим отклонением. Олега я не ревновала, да мне это и в голову не приходило. Хотя на корпоративных вечеринках я видела, какие взгляды кидают присутствующие дамы на моего мужа. Но это меня не задевало. А здесь… Я почему-то думала о Максе и Олесе. Хуже того – я все время представляла их вдвоем в постели, как они ласкают друг друга и что при этом говорят.

Я поняла, что женская ревность и мужская – совершенно разные вещи. Мужчину всегда больше коробит сам факт. А женщину – процесс.

Утром я проснулась от стука в дверь.

– Нам пора!

– Иду!

Мы быстро позавтракали и выехали из города. Мы снова проезжали по тем же местам, справа и слева от дороги простирались аккуратные клеточки полей, коровы и телята по-прежнему паслись, не обращая ни на кого внимания. А города и деревушки, которые мы проезжали, все так же напоминали пряничные домики из книжки сказок братьев Гримм. Все было таким же, как и пару дней назад. Но на сердце у меня была свинцовая тяжесть. И самое ужасное, что Макс не делал никаких попыток как-то сгладить наши отношения, сделать шаг навстречу. Он словно наказывал меня…

И только один-единственный раз он нарушил молчание, спросив, будем ли мы заезжать в кафе пообедать. Я ответила утвердительно.

В маленьком придорожном ресторанчике нам подали обалденно вкусную курицу с приправами и свежий, только что испеченный круассан. Он пах карамелью и медом. Я вдохнула этот запах и зажмурилась. А когда открыла глаза, то наткнулась на холодный взгляд Макса. Опять! И на моих глазах невольно выступили слезы. Как легко испортить отношения и как трудно их восстановить! Когда женщина капризничает или говорит обидные слова, следует помнить, что эти слова могут разрушить чувства. Двадцать раз можно натыкаться на мужчин, которые все проглатывают, а в двадцать первый столкнуться с таким, который ничего не спустит. И всегда надо об этом помнить. Я сглупила и теперь плачу за это по полной… Я сама виновата во всем.

В Канны мы приехали уже под вечер.

– Устала? – спросил меня Макс, притормаживая у дома, где жила Элизабет.

– Немного. – Я старалась не смотреть на него.

Мы легли спать в разных комнатах, а мне так хотелось, чтобы Макс пришел ко мне… Я ворочалась в кровати и уснула только под утро.

За завтраком Макс неожиданно сказал:

– Ты сиди дома, а мне надо выйти в город по делам.

– Я с тобой.

– Нет. – Макс покачал головой. – Извини, но тебя взять с собой я не могу. И не проси, – предупредил он. – Оставайся дома, Ника! – Его голос неожиданно потеплел. Мои губы невольно растянулись в улыбке. У меня созрел один план, и я поняла, что должна непременно его осуществить. Во что бы то ни стало.

– Макс!

Он откликнулся не сразу.

– Давай выпьем еще по чашке кофе. Пожалуйста!

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Можно. Но много времени у меня нет.

– Минут десять найдется?

Он кивнул.

– Конечно.

Я помнила, что легкая хлопчатобумажная куртка Макса висит в коридоре. Я делала кофе и думала: как мне половчее выйти в коридор и вынуть из кармана куртки его записную книжку? Мне нужно было посмотреть записи насчет яхты Керкозова. Я поступлю нечестно по отношению к Максу, но у меня есть шанс исправить свою ошибку. Какого черта я заставляю парня вмешиваться в мои дела, а сама веду себя не лучшим образом! Получается, что я использую его. Если я такая гордая и смелая, то нужно идти до конца самой и никого не впутывать в собственные дела и разборки. Но объяснять это сейчас Максу бесполезно. Я просто сыграю на опережение. Но мне нужно проявить хитрость и осторожность – Макса так просто не проведешь, а мне необходимо усыпить его бдительность. Хотя бы и на время.

– Посмотри за кофе, я сейчас. Мне нужно в ванную.