– А что… – начал он.

– А ничего! – отрезал глава форта. – Кто недавно отослал в прошлое партию молний для брюк?

– Да что там молнии, я вас умоляю! Мелочь для венецианских модников! – залебезил Кавунчик.

– Да, – ехидно согласился Долбушин. – Вот только завернуты они оказались в вырванные странички из комиксов с машинками, вертолетами и подводными лодками. И попали эти странички к мальчику по имени Леонардо!

Кавунчик очень смутился. Покраснел горячими, с четкой границей пятнами, как краснеют только пухлые и очень белокожие люди. Заерзал на месте. Рина не выдержала и засмеялась, просунув конопатый нос между плечами людей, загораживающих ее от Долбушина. Глава форта услышал ее смех, вздрогнул, повернулся. В глазах его плеснула радость, которую он попытался скрыть, заместив ее деловым выражением. И это тоже было смешно. На мгновение он показался Рине даже забавнее хитрюги Кавунчика. И уж конечно бесконечно роднее.

– Так да? Альберт Федорович, вы разрешаете послать книжки? – быстро спросил умный Кавунчик, нарочито втискиваясь между Риной и Долбушиным.

– Да-да-да, – Долбушин нетерпеливо махнул рукой, чтобы тот поскорее куда-нибудь сгинул, провалился, в общем, исчез. Кавунчик закивал и, очень довольный, улетучился.

– У меня такое чувство, что я знаю, про что будут эти книжки. Какие-нибудь военные энциклопедии. И правителя, скорее всего, зовут Филипп. Он одноглазый. А его малютку-сына зовут Александр, – сказала Рина.

– Думаешь, они читают по-русски? – усомнилась Лиана.

– Вряд ли. А зачем? В детских книжках есть картинки!

Озабоченно хмурясь, Лиана двинулась отлавливать Кавунчика, но тот, спеша поскорее улизнуть, катился через толпу как бильярдный шар. Кругленькая форма его живота весьма способствовала этой бильярдности.

– Не. Не пойду. Мне все ноги отдавят… Пусть себе завоевывают мир, если им больше делать нечего. Бедная слабая женщина в это вмешиваться не будет, – отказалась она.

Рина уже была рядом с Долбушиным. Тот со щелчком открыл зонт, отгородив отцу и дочери очень маленькое, но все же только их собственное место в мире.

В первые секунды Рине, вытащенной сюда против ее воли, хотелось ворчать. И она начала было, но быстро ощутила, что ее ворчание не имеет силы. То есть она, может, и ругалась, но и сама себя не слышала, и Долбушин смотрел на нее необыкновенно радостно.

– Тьфу! – сказала Рина, невольно поддаваясь этой радости. – С тобой и не поссоришься! Ты сегодня как сухарь с вареньем!

«Сухарь с вареньем» рассеянно моргнул. Сравнение его явно не восхитило. К тому же в этот момент под зонтом, прикрывавшим их от посторонних, ухитрилась проскользнуть Лиана. Долбушину это не понравилось. Он хотел пользоваться обществом дочери в одиночестве.

– Принеси, пожалуйста, мне… э-э… чашку, – сказал он первое, что пришло ему в голову.

– Чашку? – удивилась Лиана. – Зачем?

– Я что, не могу попросить чашку? – возмутился Долбушин.

– Да можете, наверное… Вот, кстати, и чашка!

И Лиана сунула шефу чашку, которую держала в руке.

– Эта чашка влажная! – сказал Долбушин.

– Ну и что? Все равно она нужна вам для мокрых дел!

– Внутри у нее что-то липкое!

– Сахар. Но вы же все равно будете его туда класть! И вообще чашка – это предлог, если на то пошло.

Глава форта вздохнул:

– Ладно. Я вижу, что деспотом сегодня быть не получится. Аня… то есть не Аня… – исправился он, заметив недовольную складку на лбу у дочери, – тебя хочет видеть Гай!

– Цель? – сказала Рина.

– Это важно, – ответил Долбушин. – Действительно важно.

– Для кого? Для ведьмарей или для шныров?

– Для всех. Больше ничего сказать не могу.

Радость у Рины вдруг как-то сразу улетучилась. Она уставилась на отца упрямо и зло:

– Почему ты за меня не заступился?

Долбушин оскорбленно выпрямился:

– Я заступился! Не просто заступился. Первоначально Гай хотел, чтобы тебя выкрали люди Тилля. С огромным трудом мне удалось убедить его и… – он искоса взглянул на ручку зонта, – этих людей отказаться от их намерений.

Рина посмотрела на лицо отца и впервые заметила на скуле длинную царапину. Не ссадину даже – счес. Она и раньше видела подобные счесы на пегах, когда неточно выпущенный арбалетный болт проходил вскользь, не ударив наконечником, а лишь задев кожу оперением.

– Ты как Гамов, – сказала она с грустью. – Он тоже готов совершать зло, чтобы не совершилось куда большее зло. Он не понимает, что это… ну, в общем, не работает.

Откуда-то вынырнул Белдо, сияющий, как двести пять тысяч именинников.

– Мальчики! Девочки! Кисички! Котики! Посмотрите, кого я вам привел! Вы будете так рады! Так рады, что просто безюмно счастливы! – запищал он, отодвигаясь.

Привел он с собой Гая и четырех его арбалетчиков.

Наука и вера не противоречат друг другу. Вера говорит: дом был построен строителем. А наука: дом был построен из плит такого-то размера с использованием башенного крана!

Кавалерия

На Рину Гай взглянул совсем кратко и сразу отвернулся.

– Здесь шумно! Думаю, нам лучше пройти куда-нибудь еще, – сказал он.

Один из арбалетчиков Гая, неправильно истолковав эти слова, неосторожно сунулся к Рине, но ручка долбушинского зонта, преградив дорогу, ткнулась ему в грудь. Прикосновение было совсем мимолетным, но арбалетчик схватился за грудь и, задыхаясь, отступил. Лицо его посерело.

Трое других охранников вскинули свои коробчатые арбалеты, взяв Долбушина на прицел. В свою очередь Андрей, опустившись на правое колено, разом вскинул обе руки. Два крошечных, но грозных арбалета нацелились один на Гая, другой на Дионисия Тиграновича. Андрей знал, какие цели надо выбирать в первую очередь, и на охрану не отвлекался.

Белдо занервничал и стал искоса посматривать себе под ножки. Он, как видно, прикидывал, не грохнуться ли в обморок, но прежде желал убедиться, что не ушибется.

Ноздри у Гая расширились.

– Разве я не обещал, что встреча будет дружеской? Убрать оружие! – спокойно приказал он.

Его арбалетчики перестали выцеливать Долбушина. Чуть помедлив, их примеру последовал и Андрей.

– Я просто сказал, что здесь шумно и много посторонних ушей, – продолжал Гай. – Ну же, Дионисий Тигранович! Подыщите нам уголок!

Глава форта магов, прыгавший туда-сюда как синичка, чтобы успокоить и Долбушина, и арбалетчиков, приятно оживился.

– Ах! Ну конечно! В комнату Младочки! Лучшего места нет во всей Вселенной! – захлопотал он. – Младочка! Ангел мой! Ты же пустишь нас на свой островок уединения?