очень вероятно, что я решил бы возвратиться в Петроград для продолжения моего сотрудничества с Кюрцем. Допустим, что мичман Ломан меня всё же выпустил бы в Петроград. В таком случае возможны были бы 3 варианта:

1. Меня отправили бы к Межлауку, к которому я просился. Он, по всей вероятности, заподозрил бы меня в чем-то неладном по случаю моего пленения, а также «бегства» от белых, а потому отправил бы меня в ЧК для расследования, где, даже, может быть, ничего не обнаружив, меня всё же расстреляли бы, так сказать, на всякий случай, хотя бы по классовому признаку.

2. Межлаук взял бы меня в свой штаб, где я продолжил бы мою шпионскую деятельность. Может быть, не попался бы.

3. Но, после предательства Кюрца, я всё равно был бы схвачен и расстрелян вместе с тысячами участников этого заговора.

После поражения армии Юденича, уже в Эстонии, я случайно встретил в Нарве жандармского чиновника, который был делопроизводителем у мичмана Ломана. Он мне сказал, что пароль, который я сообщил мичману Ломан, был просрочен, а потому было опасение, что я мог быть им снабжен чекистами. А потому, в случае моего решения возвратиться в Петроград для дальнейшего сотрудничества с Кюрцем, не исключалась в возможность моего расстрела.

* * *

Полковое объединение Лейб-Гвардии Московского полка, в котором я состою с 1925 года, вернее его делопроизводитель полковник Дуброва, не признало моего участия в заговоре «Белого Меча», т. к. я не мог, разумеется, представить соответствующих удостоверений!!!

В газете «Суворовец» от 26 декабря 1953 года, выходившей в Буэнос-Айресе, я (Николай Кремнев) поместил статью «Еще о генерале Брусилове», в которой дал некоторые сведения об антисоветском заговоре в красном Петрограде в эпоху двух наступлений генерала Юденича на этот город весной и осенью 1919 года. Откликнулся на эту статью проживающий в Буэнос-Айресе Борис Александрович Богоявленский, участник этого заговора. Я послал ему мои воспоминания о моем участии в этом заговоре. В 1959 году я случайно встретился в Париже с его отцом, Александром Сергеевичем. Последовала пере писка между Богоявленскими и мною, из которой выяснилось, что в конце 1919 года, когда произошел разгром всех белых армий, Кюрц, в целях спасения своего и своей дочери, выдал чекистам всех участников заговора: около трех тысяч человек было расстреляно. За эту заслугу советские власти назначили Кюрца президентом Немецкой Республики Поволжья, а затем директором Интуриста[155]. Его дочь была зачислена в сотрудники ЧК и была посылаема для работы заграницу на предмет разложения эмиграции. Но в декабре 1937 года Кюрц был расстрелян во время Великой Чистки.

Леонид Кутуков в Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича

«Суворовец» и письма Богоявленских при моих «Записках» приложены.

В 1967 году в Ленинграде вышла книжка чекиста А. Сапарова «Битая карта (Хроника одного заговора)» на тему о заговоре Белого Меча. Книжка эта при сем прилагается[156].

Я (Николай Кремнев) составил отзыв об этой книжке, здесь прилагаемый, который был напечатан в «Часовом», в «Нашей Стране» и в «России».

Один экземпляр «Часового» с моим отзывом был послан автору-чекисту в Ленинград по адресу издательства.

* * *

Благоприятное удивительное для меня стечение обстоятельств:

1. В избу, в которой я спал на половике, ручная граната не была брошена.

2. Унтер-офицер, замахнувшийся на меня штыком, меня не заколол.

3. Последовав за отступающими белыми, я спас себя от выдачи Кюрцем.

4. Отказавшись вернуться в красный Петроград, я спас себя от возможного моего расстрела белыми.

Приложение

Рецензия на книгу А. В. Сапарова «Битая карта»[157]

Шумно отпраздновав 50-летие захвата власти в России в октябре 1917 года, советское правительство, то есть КПСС, празднует теперь пятидесятилетие Чрезвычайки, ибо, если не было бы ЧК, то давно не было бы и советской власти.

В эту «славную годовщину» учреждения советской мясорубки, советская пропаганда превосходит себя в неубедительном вранье и вылезает из кожи, чтоб внушить подсоветским людям, что уже 50 лет тому назад, во времена оплевания и разрушения России, чекисты были великими патриотами, с «чистыми и золотыми» сердцами, геройски защищавшими свою родину от про исков капиталистического окружения и продавшихся им русских белобандитов-изменников. В своем изложении автор книжки и старается это внушить подсоветским читателям, описывая заговор в красном Петрограде во время двух наступлений на него армии генерала Юденича в мае и в октябре 1919 года.

Хотя главное руководство заговора «Белого меча» и было в русских руках, но автор книжки сосредоточивает внимание читателя на двух представителях иностранных разведок — француза из Эльзаса-Кюрца и агента Интеллидженс сервис — англичанина Дюкса, стараясь этим доказать измену и предательство русских участников заговора.

Подступы к Петрограду преграждала 7-я советская армия. Ее начальником штаба был полковник генерального штаба царской армии, член организации «Белого меча». Благодаря его сотрудничеству генералу Юденичу удалось, начав наступление на Петроград в октябре с берегов реки Луги и из Эстонии, наголову разбить эту 7-ю советскую армию, в 10 раз превосходившую силы белых. Путь на Петроград оказался свободным. Заговорщики были готовы поднять восстание в Петрограде.

Белым тогда не удалось взять Петроград. Причины неудачи были неоднократно изложены в эмигрантской печати. Во всяком случае, никакой заслуги Чрезвычайки в этих событиях не было: автор книжки свидетельствует, что заговор был раскрыт в ноябре, уже после начала отступления армии Юденича из-под Петрограда.

Если конспирация заговорщиков была весьма примитивна и лишена соответствующего опыта, то работа Чрезвычайки, обладавшей неограниченными возможностями, была ниже всякой критики, не сумев вовремя раскрыть столь опасный заговор. Парадоксально можно утверждать, что Чрезвычайка даже способствовала осуществлению заговора, ибо практикуемый ею дикий террор вынуждал участников к сугубой осторожности.

После раскрытия заговора, Кюрц выдал чекистам всех его участников. В книжке напечатано, что расстреляно было чекистами всего лишь несколько человек, главарей, а второстепенные участники заговора были сосланы в трудовые лагеря до окончания Гражданской войны. Действительность была совсем другая. Спастись, бежав заграницу, удалось не более десяти участникам заговора, которые и поведали, что расстреляно было не менее трех тысяч человек.

Кюрц сделал блестящую карьеру у большевиков. Был директором Интуриста. Во время пресловутой поездки в 1922 году по СССР французского премьера Эррио, сопровождал его, когда тот обнаружил в Советском Союзе кисельные берега и молочные реки. Будучи эльзасцем, Кюрц одно время был президентом Немецкой республики Поволжья. Во время ежовщины был всё же «ликвидирован»…[158]

Автор книжки награждает заговорщиков следующими эпитетами. Заговорщики — это «черная пропасть измены, предательства изощренного и подлого двурушничества». «Предательство их вызывает чувство омерзения». «Подлые оборотни»