— Зачем твоя мама послала нас сюда?

— Она сказала, что мы встретим здесь милых людей. Она говорила, что со многими с ее курсов подружилась и что они вместе наведывались в «Старбакс». Хотя я не знаю, был ли тогда «Старбакс». Ну, в какое-нибудь кафе ходили.

— Я не пойду в «Старбакс» с учительницей из моей школы. И ни с кем из этих людей.

— Нам нужны курсы, которые посещают такие, как мы. Молодые, до двадцати лет.

Я вспомнил девушку, которой однажды назначил свидание и которая сообщила, что хочет родить ребенка, и задумался: будет ли она ходить на курсы вроде этих?

— Беда в том... — сказал я, — что ребята этого сорта... Они же тупые, правда?

Алисия рассмеялась, однако не слишком весело.

— А мы-то с тобой какие умные, а?!

Когда я вернулся домой с курсов, мама и Марк смотрели телевизор. Он проводил у нас уйму времени, так что я не удивился, увидев его. После моего появления мама выключила телевизор и сообщила, что ей надо со мной поговорить. Я знал, конечно, о чем. Вычислить нетрудно. Если я в самом деле видел будущее той ночью, ТХ забросил меня на год вперед. Значит, с момента зачатия ребенка Алисией и маминым разница пять-шесть месяцев. Руфу было месяца четыре в том будущем, а мама выглядела очень пузатой, так что была месяце на восьмом. Следовательно, ее ребенок родится, когда Руфу будет пять месяцев. А сейчас Алисия на шестом месяце, выходит...

— Вы хотите поговорить наедине? — спросил Марк.

— Нет-нет, — сказала мама. — У нас еще будет куча времени, чтобы все обговорить. Сэм, ты знаешь, что мы с Марком видимся очень часто...

— Ты тоже беременна! — прервал ее я.

Мама сперва была поражена, потом рассмеялась.

— С чего ты это взял?

Я не думал, что имело смысл вдаваться в объяснения, и просто покачал головой.

— Ты беспокоился об этом и потому сразу подумал?..

— Нет. Не волновался. Просто... когда тебя посвящают в такие подробности, ждешь чего-то подобного.

— Я тут подумала, а ведь если бы родила еще ребенка, он был бы моложе, чем твой. Мой ребенок будет моложе моего внука.

И они с Марком рассмеялись.

— Как бы то ни было — новость у меня другая. Как ты отнесешься к тому, если Марк переберется к нам? То есть это вопрос, а не сообщение. Мы не утверждаем, что он переедет. Это только вопрос.

— Если это создаст для тебя проблемы, мы об этом забудем, — торопливо добавил Марк.

— Но он проводит здесь столько времени, и...

Я не имел понятия, что сказать. Я не был хорошо знаком с Марком, и мне не хотелось жить вместе с ним, но я все равно не знал, сколько еще сам проживу в этом доме. По крайней мере, если будущее предсказано мне верно...

— Ладно, — согласился я.

—— Ты подумай как следует, — предложила мама.

И, конечно, она была права. Я думал о многом, например: почему я должен жить с кем-то, кого вообще не знаю, и так далее.

Другими словами, у меня был один большой вопрос и множество маленьких, включая телевизор, ванную и халаты, если вы понимаете, что я имею в виду. И его ребенок от первого брака. Возиться с ним я не хотел.

— Нянчиться с его ребенком я не хочу.

— Сэм!

— Ты спросила меня, и я ответил, что думаю.

— Ну и ладно, — согласился Марк.

— Но это звучит грубо, — возразила мама.

— Я просто хочу сказать, что мне и так достаточно времени придется работать нянькой, — пояснил я.

— Когда сидишь со своим ребенком, это не называется работать нянькой. Это значит просто быть родителями.

— Он живет со своей мамой, — объяснил Марк. — Тебе не придется за ним приглядывать.

— Тогда отлично. Ладно.

— То есть ты говоришь, что все нормально, если тебе самому не придется напрягаться, — уточнил Марк.

— Да. Более или менее.

Я не понимал, с чего это мне придется напрягаться. Это была не моя идея, чтобы он переехал к нам. По правде говоря, он все равно перебрался бы, что бы я ни сказал. А с другой стороны, если не он, был бы кто-нибудь другой, рано или поздно. И может быть, еще хуже. Потому что в конце концов нам, вероятно, пришлось бы жить с ним и с его, ну, не знаю, тремя детьми и ротвейлером.

Послушайте, я не вижу проблемы в том, что люди разводятся. Если вы не переносите человека, незачем дальше жить с ним вместе. Это очевидно. И я не хотел бы расти под бесконечные споры моих родителей. Честно говоря, я даже не хотел расти в постоянном присутствии папы. Но беда в том, что развод делает возможными другие ситуации. Это все равно что гулять в дождь в одной футболке, правда? Большой шанс подхватить что-нибудь. Как только из дома уходит твой отец, появляется вероятность, что на его место придет чей-то чужой. А потом все странно оборачивается. В школе у нас есть парень, который почти не знает людей, с которыми живет вместе. Папаша его съехал, другой мужик с двумя дочками заселился, мама его с этими дочками не поладила. Она встретила кого-то третьего, переехала к нему, а сына с собой не взяла, так он и живет с тремя людьми, которых год назад вовсе не знал. Ему не так уж и неприятно, но мне бы это не понравилось. Дом должен быть домом, правда? Местом, где ты знаешь всех.

А потом я вспомнил, что, согласно своему будущему, и мне предстоит жить с кучей людей, которых я толком не знаю.

Я не звал больше папу Алисии мистер Бёрнс. Я называл его Роберт, что было лучше, потому что всякий раз, когда я произносил «мистер Бёрнс», я представлял себе лысого мужика, построившего Спрингфилдский ядерный реактор. И маму Алисии я больше не звал миссис Бёрнс. Я называл ее Андреа. Теперь у нас были такие отношения.

Они, очевидно, решили, что необходимо сделать усилие в отношении меня. Сделать усилие — это значило спрашивать меня, что я чувствую по любому поводу и что меня беспокоит. Сделать усилие — это значило смеяться по часу, если я сказал что-нибудь похожее на шутку. И делать усилие — это значило говорить о будущем.

Они начали делать усилия примерно тогда же, когда перестали уговаривать Алисию сделать аборт. Они пытались уговорить нас обоих вместе и по отдельности. Но это была напрасная трата времени. Алисия хотела ребенка. Она говорила, что это единственная вещь, которую она хотела в жизни. Для меня это было бессмыслицей, но, по крайней мере, благодаря этому ее слова звучали солидно. И всякий раз, когда Роберт и Андреа подступали с этим ко мне, я отвечал: «Понимаю, о чем вы. Но она этого не хочет». А потом все перешло в стадию, когда уже делать аборт поздно, и они сдались.

Я знал, что они думают обо мне. Они думали, что я какое-то чмо, сломавшее жизнь их дочери, и в глубине души ненавидели меня за это. Знаю, это звучит смешно, но я мог их понять. Я имею в виду, что помочь тут ничем не мог, правда? А что они считали, что я чмо, — так это по незнанию. Главное, что их планы насчет Алисии рассеялись как дым. Не уверен, правда, что у них существовали настоящие планы, но наличие ребенка их планы, каковы бы они ни были, не включали точно. У таких людей, как они, не могло быть беременной дочки, и они даже не задумывались ни о чем таком, это было видно. Но они старались, и одним из проявлений этого старания было то, что они обращались со мной как с членом семьи. Потому и попросили меня жить с ними.