– Обычно одно ведет к другому.

Не люблю, когда меня застают врасплох. Единственной целью сегодняшней встречи с Ричардом было щедро его одарить, великодушно даровав ему то, что я посчитала морально правильным даровать. Я не была готова обсуждать какие-то личные отношения. Первым побуждением было сказать, что об этом Ричард может сразу забыть, однако я удержалась и решила не спешить. А действительно ли это за пределами возможного? Нельзя отрицать, что практический уход за младенцем проще осуществлять, когда двое взрослых живут под одной крышей и ведут совместное хозяйство, и разве не полезнее для душевного спокойствия младенца жить с обоими родителями, если упомянутые родители ладят между собой? Примечательно, что до вновь вскрывшегося обстоятельства Ричард и я, что называется, смотрели в одну сторону. Я мысленно составила список положительных качеств Ричарда: он был отменным компаньоном на протяжении ряда лет, ни разу меня не подвел, не солгал и не оскорбил. Он умен, чрезвычайно хорошо воспитан, приятной внешности, с хорошим вкусом и стабильным доходом, и у нас с ним много общих интересов. Между нами всегда существовала симпатия, и интимные свидания доставляли обоюдное удовольствие. Конечно, мы не пробовали вместе заниматься ничем «хозяйственным», но отчего же хорошие времена, которые мы знавали в пределах строго обозначенных границ, нельзя перенести и на повседневное общение? Почти во всех отношениях Ричард для меня идеальный партнер. Однако на другой чаше весов оставалось то, что у меня не было ни малейшего желания с кем-то делить мою жизнь, плюс я не питала к Ричарду «романтических чувств», равно как и он ко мне. Важно ли это? Я пристально глядела на собеседника, соображая, смогу ли почувствовать к нему нечто большее. Если упомянутые сантименты способны возникнуть, я ожидала первых ростков уже сейчас. Это не исключалось, но я все-таки далеко не убеждена.

– Ричард, я полностью разделяю твои старания поступать по правилам, но мне кажется, идея неудачна. Мы куда лучше поладим как родители, чем как муж и жена.

Пеликан уже вышел из воды и глядел на меня с презрением. Ричард вздохнул и привалился к спинке скамьи.

– Я подозревал, что на этом этапе возобновленной дружбы еще рано поднимать вопрос о браке. Для тебя это неожиданность, тебе нужно время подумать. Мы вернемся к этому вопросу позже.

– Боюсь, в этом не будет смысла, – сказала я убедительнее, чем ощущала в душе. – Мне пора возвращаться в офис. Сотрудники будут гадать, куда я делась, – обычно я не ухожу в обеденный перерыв.

– Мамочка будет просто счастлива, когда узнает, что я буду участвовать в жизни нашего ребенка. В праздники я уезжаю работать в Нью-Йорк, но в новом году обязательно свяжусь с тобой, чтобы обсудить подробности. Остальные вопросы пока пусть остаются подвешенными.

– Они не подвешены, а плавно опускаются с небес на землю, где им и место.

– Хм… посмотрим. Мне кажется, ты открыта для уговоров.

Я позволила поцеловать себя в обе щеки на прощанье и вновь пошла по дорожке к Моллу. Оглянувшись, я увидела, что пеликан снова вспрыгнул на скамью рядом с Ричардом, который тщетно пытался вытянуть носовой платок из-под перепончатых лап.

14

– Широкая в кости молодая леди, – говорила о ней мать.

– Толстомясая Бриджит, – в глаза называл ее Эдвард, когда им изредка доводилось пересекаться.

Лично я считала, что Бриджит похожа на олимпийскую штангистку. Мне, конечно, и в голову не пришло бы ей об этом сказать, хотя я неоднократно намекала, что, возможно, нужно корректировать потребление калорий ради здоровья, внешности и самооценки. Бриджит добродушно хлопала меня по спине и говорила – счастье, что ее нелегко обидеть, иначе у меня вообще бы не было друзей.

Мы с Бриджит познакомились в первом семестре в Ноттингемском университете: нам обеим нравилось сидеть на лекциях в середине первого ряда, поэтому мы часто оказывались на соседних стульях. В те дни я была довольно замкнутой и находила ее неуёмное дружелюбие одновременно раздражающим (представьте себе приветливое цунами) и странно успокаивающим (мне не нужно было следить за тем, что я говорю, да и вообще что-либо говорить). В конце первого курса, проведенного в общежитии, Бриджит предложила вместе снять квартиру. Она сама нашла подходящее жилье и обо всем договорилась, а я без малейшего внутреннего протеста доверила ей данное предприятие. Бриджит из тех пробивных, самоуверенных натур, которым невозможно всучить плохонькую квартирку или невыгодный договор ренты. Наши «домашние» отношения складывались прекрасно, даже когда Бриджит начала встречаться с Дермотом, регбистом еще крупнее себя, а я… но не будем забегать вперед. И вот сейчас, двадцать с лишним лет спустя, я сидела с былой соседкой в шумном итальянском ресторанчике возле Ченсери-лейн. После окончания университета Бриджит вышла за Дермота, стала поверенным, «настрогала спиногрызов», по ее выражению, и коротала первые годы материнства в фирме, занимавшейся возмещением вреда здоровью «оступившимся и поскользнувшимся», то бишь специализируясь на травмах в результате падений. Но потом Бриджит выучилась на барристера и сейчас работает в одной из интересных радикальных адвокатских контор в Линкольнс-Инн. Она вела несколько громких дел: недавно я видела интервью с милейшей Бриджит в десятичасовых новостях (все-таки хорошо, что появились широкоэкранные телевизоры). Хотя мы обе жили в Лондоне, мне удавалось сводить наше общение к одной встрече в два-три года, чему немало способствовала занятость Бриджит.

– Нет, ну ты подумай! – рявкнула она, шмякнув мясистой лапищей по столу, отчего вилки и ножи подлетели в воздух. – Сьюзен «Пусть-другие-размножаются» Грин залетела! Ты же всегда говорила, что семья – все равно что тюрьма, только без надежды освободиться! Да-а, ты не торопилась расставаться с убеждениями. Еще бы чуток потянула, и поезд ушел. – Она сделала большой глоток красного вина. – А я уже почти отделалась. Рейчел семнадцать – через годик самостоятельная девица. Я уже пакую ей чемоданы. – Бриджит снова отпила вина. – Честно говоря, материнство – это раз плюнуть. Непонятно, почему вокруг поднимают столько шума. Хватай первую подвернувшуюся няньку, и кума королеве! Или сватья министру.

Возможно, вы уже поняли, почему я когда-то подружилась с Бриджит и отчего до сих пор позволяю нашей дружбе развиваться своим чередом. Несмотря на свое несносное чувство юмора, Бриджит отличает удивительно практичное отношение к жизни. Именно по этой причине (и из-за ее юридического опыта) я предложила встретиться за ланчем. Несколько дней назад моя (возможно, наивная) уверенность, что у меня сколько угодно времени на подготовку иска в суд, была серьезно подорвана. Я получила по почте документ, озаглавленный: «В высокий суд Англии и Уэльса, коллегия по семейным делам». Меня извещали, что у меня восемь дней на то, чтобы «зарегистрировать явку» и изложить мои требования. Если я этого не сделаю, суд придаст завещанию законную силу, и мистер Бринкворт получит полную свободу действий. Поверенный явно брал меня на пушку: если я решусь продолжать, то дело будет решаться исключительно в суде, то есть придется оплачивать судебные задержки. Бринкворт, несомненно, рассчитывал, что я потеряю голову.