Эрисса искала своего возлюбленного дни и ночи, опускаясь на землю только чтобы немного отдохнуть, а ее горестный призыв был слышен от одного края Аллирии до другого. И был ее крик таким пронзительным и полным боли, что боги сжалились над своим созданием и даровали Эриссе кладку из сотен и сотен драконьих яиц.

Первая снежная драконица высидела несколько десятков драконят: черных, серебряных, снежных и огненных, от которых мы все и ведем свой род, но после этого снова загрустила. И даже полет, что ранее так радовал ее, не мог развеять печали. Боги увидели, что их создание опять несчастно и решили наделить всех драконов способностью принимать человеческий облик. У первых драконов ушло много времени, чтобы овладеть этим искусством, но теперь мы все можем становиться людьми, как только пожелаем этого.

Эрисса правила долго и мудро, но ее скорбь по возлюбленному была слишком велика. Драконы любят лишь раз, и эта любовь сильна как взмах драконьего крыла и крепка, словно чешуя дракона. — Талисса остановила свой взгляд на мне. Я поежилась. — В день, когда Эриссе исполнилось две тысячи зим, она покинула замок в Хрустальных Горах и больше ее никто не видел. Говорят, Эрисса последний раз обернулась драконицей и, издав такой рык, что содрогнулись ледяные горы, соединилась наконец со своим возлюбленным.

Талисса замолчала, устремив взгляд серебряных глаз куда-то вдаль. А мне показалось, что она видит первую драконицу, что взывает к своему любимому сквозь время. В таверне было так тихо, будто каждый из тех, кто сидел в зале, ждал, что сейчас в зале появится сама Эрисса.

— За первую драконицу, праматерь всех драконов! — звучно выкрикнул какой-то черноволосый дракон, поднимая деревянную кружку.

— За госпожу Талиссу, лучшую сказительницу Аллирии! — подхватили голоса, а потом по рядам кто-то пустил кружку, быстро наполнявшуюся монетами — благодарностью за талант рассказчицы.

Я только успела опустить в кружку кружочек золотой монеты, как в таверну вошли трое богато одетых черноволосых драконов и двинулись к трактирщице. Она что-то тихо заговорила, потом кивнула в мою сторону. Я напряглась, но осталась на месте. Когда драконы подошли ближе и окружили стол, где я сидела, а один из них резко сорвал с моей головы капюшон, я вскочила. Но стоявший за моей спиной положил мне на плечи ладони, заставив сесть на место, после чего рявкнул прямо в ухо:

— Кто такая и зачем явилась в Торфейн?

— Значит так в вашем паршивом городишке встречают гостей? — фыркнула я, краем глаза отмечая, что таверна чудесным образом опустела. Испарилась даже трактирщица, неизменно торчавшая за стойкой. Стоявший ближе всех ко мне дракон нехорошо усмехнулся и, замахнувшись, отвесил мне пощечину.

Моя голова мотнулась вбок, зубы больно впечатались в щеку, во рту появился привкус крови.

— Господин Фарилл задал тебе вопрос, дорогуша. Будь любезна, отвечай на него, — прошипел мне в ухо стоявший сзади дракон, хватая меня за волосы.

Я выхватила из сапога тяжелый пояс Эйгара и вскочила, резко отклонив голову назад и стараясь не обращать внимания на боль в затылке. Этому приему меня научил дедушка. И этот прием отлично себя показал в случае с Эйгаром. Раздавшийся вслед за этим хруст подсказал, что проверенный метод вновь не подвел, и стоявший позади получил перелом носа. А мой кулак с зажатым в нем поясом уже спешил к тому дракону, что меня ударил. Я успела хлестнуть его по лицу тяжелым украшением быстрее, чем он среагировал. На этом мое везение закончилось. Сзади меня обхватили крепкие руки, а потом что-то тяжелое опустилось на мою макушку, и свет в глазах резко померк.

* * *

— Мой шайраддан, эта девка из фениксов. Посмотрите на волосы. Уж меня не проведешь. Хотя меняла и говорит, что она прибыла с той стороны Хрустальных Гор. Уж больно тепло одета.

Я застонала и открыла глаза. Надо мной навис тот самый дракон, которому я сломала нос. Надеюсь, что сломала. По крайней мере, он прикрывал свой нос и рот окровавленным платком, а его голос звучал гнусаво.

Я села и поняла, что нахожусь в том самом уродливом замке, который видела, выйдя из пещер. По сравнению с Фьерраданом, где было много света, в замке черных драконов преобладал серый и черный цвета, отчего все окружающее казалось мрачным, а драконы были больше похожи на воронов.'

— Пусть девушка сама нам расскажет, откуда она пришла и куда направляется, — раздался властный голос.

Я встретилась взглядом с черными глазами молодого мужчины, что сидел на троне, выполненном из отполированного черного камня. Он с интересом рассматривал меня. Осанка, фигура и аура силы выдавали в нем шайраддана. Ну и трон, разумеется.

— Тэрдрик, — прошептала я, вспомнив имя.

— Шайраддан Тэрдрик, девка! — рявкнул дракон со сломанным носом, одной рукой стискивая мое плечо и рывком поднимая на ноги. — Не смей сидеть в присутствии шайраддана!

Видимо, у храбрых черных драконов в обычае бить женщин, а потом притаскивать их к своему вожаку на допрос.

— По какому праву ваши люди меня избили? — спросила я Тэрдрика, дернув плечом, чтобы скинуть руку дракона. Шайраддан изумленно поднял темные брови.

— Здесь вопросы задаю я, — процедил он. — Кто ты такая?

— Найара тир Лирэй, — не моргнув глазом, ответила я.

— Она точно из фениксов, мой шайраддан! — снова начал «гнусавый».

— Я не из фениксов! Я из огненных драконов! — сказала я, решив, что лучше не говорить о том, что я человек, наполовину феникс и несостоявшаяся шайранна Эйгара.

— Вот как, — сверкнул глазами Тэрдрик. Он легко поднялся и, подойдя ко мне, сжал мой подбородок двумя пальцами. Щека отозвалась болью. — Но у огненных драконов не светло-карие глаза, нет. Они черные с красными искрами. И уж тем более у огненных драконов не бывает таких ярких волос. Ты обманываешь меня, девушка, — вкрадчиво проговорил он. Я подумала, что еще мгновение, и он зашипит подобно змее. — Говори мне правду, иначе я отдам тебя Фариллу, а уж он не будет таким ласковым как я. Кто ты такая и зачем пришла в Торфейн? Меняла сразу заподозрил неладное и прислал в замок письмо, а уж у него глаз зоркий!

Я вспомнила, каким цепким взглядом меняла изучал меня, и сжала зубы. Чтоб Темный Жнец затолкал все монеты в его толстый зад! Не зря мне сразу не понравился этот пронырливый коротышка!

— Я из огненных драконов. А если моя матушка любила полетать с кем-то из фениксов, в том нет моей вины, — пожала я плечами, стараясь говорить убедительно. — Я не знала своего отца, мы с матушкой жили уединенно. В Торфейн я забрела случайно, услышав, что сюда отправилась госпожа Талисса. Я хотела послушать ее сказания.

— Откуда ты пришла?

— От снежных. — При упоминании шайра снежных, своих извечных соперников, Тэрдрик прищурился. — Там я училась охотиться и выделывать шкуры. Лучше снежных это никто не умеет делать.

— Вот как, — Тэрдрик потер заросший темной щетиной подбородок. — Неужели Эйгар переменил свое отношение к огненным птичкам?