этого.

– Стараюсь, – холодная улыбка, и Гордей стискивает мою талию, вжимая меня в свой бок.

– Так же я слышал, что вас интересует один очень перспективный участок земли.

Собеседник вроде полностью расслаблен и даже вертит бокал с янтарной жидкостью в руке,но взгляд не отпускает лицо моего мужа. Ждет реакцию.

– Мир полон слухов.

Гордей еще сильнее напрягается. Они словно хищники сцепившиеся, и мне становится не по себе от их разговора. Но вот собеседник несколько раз моргает, и вся гнетущая обстановка рассыпается у моих ног. Словно и не было ничего за секунду до этого.

– Я предлагаю обсудить вопрос по этой земле. У меня есть возможность помочь вам в приобретении участка.

– Выйдем? – Гордей кивает на дверь и ослабляет хватку на моей талии.

А я наконец могу нормально дышать.

– О, не так быстро, – незнакомец переводит глаза на меня.– Кстати, какая вопиющая бестактность! Я даже не представился. Меня зовут Илья, просто Илья, не люблю эти отчества. Ну, вас я уже знаю.

– Очень приятно.

– Гор, привет, – к нам подходит Дан и сдержанно кивает мне в знак приветствия.– Разговор есть. Саш, я украду его на несколько минут?

Я открываю рот, чтобы возразить, но кто бы слушал. Дан чуть ли не силой утаскивает Гордея.

– Да уж, вот такие мы, мужчины. Бизнес важнее любимых женщин, – задумчиво произносит Илья, наблюдая за удаляющейся спиной мужа.– Вы извините, что я так нагло вторгся в ваше общество. Но просто правда хочу помочь вашему мужу в кое-каком вопросе. И посчитал правильным сообщить ему об этом.

Его извинения немного уменьшают бдительность, и я могу чуть расслабиться. Делаю глоток вина, все так же наблюдая за кружащимися по залу парами.

– Не составите компанию?

Не сразу понимаю суть вопроса, но Илья кивает в сторону танцевального пространства.

– О, я не танцую, – пытаюсь культурно отказать.

Он без лишних слов берет бокал из моих рук и ставит на поднос проходящего мимо официанта.

– Это не так уж и сложно. Ну же, Александра, составьте компанию. Я не задержу вас дольше, чем на один танец. Всегда мечтал подержать в целомудренных объятиях такую красавицу.

Не сдерживаю улыбки и соглашаюсь.

Гордей

– Давай быстро и по делу, – стоит нам выйти на свежий воздух, рявкаю на Дана.

Вообще не улыбается перспектива с этим слизняком Сашу оставлять. Дан широко ухмыляется.

– Боишься за супругу?

Вот же шут гороховый. Лишь бы под**бать.

– Выкладывай уже.

Мое терпение на исходе, и друг отчетливо это видит. Молча протягивает мне пачку сигарет. Достаю сигарету, в ночной тишине отчетливо слышится щелчок зажигалки, и делаю глубокую затяжку. Кайф. Напряжение сразу выветривается вместе с дымом.

Редко позволяю себе курить, но в такие моменты просто не могу сдержать старую привычку. А ведь давно уже завязал. Думал, что завязал.

– В общем, что-то херня какая-то вокруг Иванова. И это не с нашей стороны, сразу говорю.

Хмурюсь и всматриваюсь в напряженный профиль Дана. Не нравится мне начало такого разговора. Вообще не нравится, что на мой кусок пирога кто-то еще позариться рискнул.

– Конкретнее, – командую я, готовясь услышать всю важную информацию.

– Короче, еще под одну его фирму копают, и ту не спешат продавать на наших условиях. Я реально уже всю бошку сломал, что еще предложить, потому что ясно как божий день, что бабки их не интересуют. Тут что-то другое.

– А Иванов что?

Дан тоже прикуривает и выпускает в воздух сизый густой дым.

– Пока занимается своими делами. Тут, короче, пришла мне информация, что, когда еще твой отец был жив и у руля, их было трое. Иванов, твой отец и еще один друг.

– Так а че ты раньше-то молчал? – стараюсь не обращать внимания на то, как режет в груди от упоминания отца.

– Потому что я его пробил, и он уже два года как в могиле. Вряд ли ветер дует с того света, Гор.

Эти данные нихера на развеивают сомнения.

– Что еще?

– Детей не было у третьего, жены тоже. Вел довольно уединенный образ жизни и ни с кем не контачил. Хотя был довольно обеспечен. Восемь лет назад вообще исчез с радаров, а последние данные только о его смерти.

Задумываюсь. И кто ж там, сука, решает мне яму выкопать? Или Иванову, что, впрочем, одно и то же.

– Ладно, держи руку на пульсе, Дан.

– Побежал к своей женушке?

Только открываю рот, чтобы заткнуть придурка, как он внезапно поднимает руки в знак капитуляции.

– Я не в плохом смысле, Гор. Я же вижу, какая она. И ты прекрасно знаешь, что фальшь бы мы сразу прочухали. Подумай, стоит ли оно того? – стучит пальцем по виску и распахивает дверь.

Заходим в зал, и я сразу нахожу взглядом знакомую до боли светлую макушку. И вижу, как чужие руки ее к себе прижимают.

– Спокуха, брат, – Дан хватает меня за предплечье и пытается притормозить.

А у меня багровая пелена перед глазами, что мое посмели тронуть. Что лапами своими прикасаются к моей жене.

– Он просто танцует с ней, ты че. Возьми себя в руки, идиот! –шипит мне на ухо Дан.

Пытаюсь отогнать бешеную ревность, что сейчас заполоняет каждую клеточку тела.

– Я в норме,– наконец прихожу в себя.

Расталкиваю людей и продираюсь к Саше.

– Я думаю, на сегодня моей жене достаточно танцев.

Выдираю ее из клешней этого упыря и тяну на выход.

– Гордей, – Саша еле успевает за мной, пока я пру не разбирая дороги.

В висках колотится дикое желание засунуть ее в душ и отодрать все следы рук постороннего мужика. И это желание повергает меня в ужас. Потому что я никого в своей жизни не ревновал, сука. А тут готов за танец в фарш превратить этого гандона.

– Да остановись ты!– молит меня девчонка.

Замираю посреди просторного коридора и оглядываюсь по сторонам. Перед глазами все еще плывет от нервного напряжения. Прижимаю ее к стене и обхватываю запястья, прижимая их к прохладной поверхности. Сокращаю расстояние до миллиметров, всматриваясь в ее глаза.

Внутри зверь ревет и пытается вырваться на свободу, чтобы закопать гада, который посмел тронуть чужое. Но Саша смотрит без страха.

– Он просто на танец меня пригласил, Гордей, – шепчет кукла, обжигая кожу своим дыханием.

Я не даю отойти от стены и вжимаюсь в ее стройное тело, чтобы ощутить ее запах. Вдыхать ее.

– Ты моя!– рык срывается с губ.– Поняла меня, кукла? Ты принадлежишь мне!

Саша тяжело сглатывает, но не перестает смотреть в глаза.

Хер знает, что она может в них сейчас видеть, но