хозяином жизни. Хотя Гордей по праву может им считаться. Молодой, богатый, умный и такой властный. Пожалуй, последнее разжигает во мне огонь больше остального. Мне уже начинает нравиться, как он порыкивает, когда раздражен и когда недоволен. Нравится оказываться в его руках, заниматься любовью. И это, абсолютно, совершенно точно не к моему добру.

– Налюбовалась?

Вздрагиваю от тихого голоса Гордея, не слышу даже его шагов.

– Да, потрясающий вид. Ощущаешь себя словно на Олимпе.

Хмыкаю, но такое определение совершенно четко отражает внутреннее состояние.

– Так и есть, – Гордей прячет руки в карманы и поворачивается к окну.

В надвигающихся сумерках он выглядит как притаившийся хищник. Красивый профиль, необычные глаза и статная фигура.

Я откровенно любуюсь им и не хочу скрывать этого. Его лицо на какое-то время приобретает задумчивое выражение, а потом губы растягиваются в порочной улыбке, от которой у меня внутри все обрывается. Он точно что-то задумал.

Поворачивается ко мне и медленно стягивает с широченных плеч пиджак. В груди застревает очередной вдох.

– Что ты задумал?

Горло сковывает спазмом, но я не могу оторвать глаз от вида, который открывается передо мной. Каждый мускул от напряжения обтянут белоснежной тканью. Взгляд прищуренных глаз до мурашек продирает. Внизу живота тут же растекается тепло, и я переступаю с ноги на ногу.

Мой вопрос зависает в изменившемся от нарастающего возбуждения воздухе. Но мне и не нужен ответ.

Гордей сокращает расстояние между нами и дергает меня к себе, впечатывая в грудь. Цепляюсь за его мощные предплечья, чтобы не свалиться в его ноги.

– Хочу тебя, – шепчет в мои полуоткрытые губы.

И это служит внутренним толчком. Сокращаю расстояние между нашими губами и целую его. Первая. Слышу, как у него замирает дыхание, а я дрожащими пальцами расстегиваю пуговички на его рубашке.

Мозг машет мне ручкой, и я забываю, где мы находимся и что перед нами весь город как на ладони.

Он мне нужен как воздух. Как глоток воды в пустыне.

Одним рывком закидывает мои ноги себе на талию и какое-то время куда-то несет меня.

А я не могу насытиться его губами. Мы сшибаем по пути как минимум три предмета, но Гордей тоже не прерывает поцелуй, запускает руку под блузку и сжимает ручищи на талии. Останутся синяки, но плевать. На все плевать!

Он сам меня такой делает, пусть теперь расхлебывает.

Голова кружится от нехватки воздуха, но я под дулом пистолета не прекращу наш поцелуй. Он не похож на другие.Нет животного голода. Есть глубина и закручивающая внутренности в водоворот нежность. Его мягкие губы вторят моим движениям, а язык, не переставая, исследует мой рот и вызывает дрожь во всем теле.

Меня опускают на твердую поверхность и одним рывком разрывают блузку, по полу стучат оторванные пуговицы.

– Что ты хочешь? – снова хриплый шепот будит во мне все скрытые пороки.

Делаю несколько коротких вдохов, не переставая смотрю в затуманенные похотью желтые глаза.

– Тебя…

Слово звучит как выстрел в тишине его кабинета.

Я сижу на его полированном столе, полы блузки распахнуты, открывая грудь в кружевном черном бюстгальтере. Гордей с горящими глазами и в расстегнутой рубашке вызывает во мне жажду. Его брюки топорщатся в районе паха, и в мыслях вспыхивают порочные картины. Как он входит в меня, растягивая и наполняя до краев…

– Б**, не смотри на меня так. А то…

Он не договаривает, и обрывок фразы зависает в воздухе.

– Что «а то»?

Глава 22

Он снова сокращает расстояние, сдергивает меня со стола, ставя перед собой. Слегка надавливает на плечи. Не причиняя боли, но отчетливо давая понять, чего он хочет. В глазах его все написано.

Щеки вспыхивают под его жадным взглядом. Опускаюсь на колени и упираюсь глазами в огромный бугор. Сглатываю вязкую слюну, прикидывая, готова ли я к тому, что может сейчас произойти.

– Бл*ядь, – стонет Гордей, – видела бы ты себя, кукла.

Наклоняется к моему лицу. Желтые глаза горят нездоровым огнем, и меня трясет от этого взгляда.

– Хочу трахнуть тебя в рот. С самой первой встречи.

Низ живота опаляет, языки пламени лижут каждый миллиметр кожи. Делаю глубокий вдох и тянусь к застежке ремня, не прерывая зрительного контакта.

Его кадык дергается оттого, что он сглотнул, и Гордей выпрямляется во весь свой внушительный рост.

– Уверена, кукла?

Хриплый голос в очередной раз посылает по телу дрожь.

Нет, не уверена, но внутренняя нимфоманка уже красочно рисует картины, как я буду порабощать этого самца.

Стоит потянуть ширинку вниз, колом стоящий член выскакивает из боксеров, и в первые секунды я пугаюсь его размера. Не уверена, что смогу взять эту махину в рот. Черт! Кажется, я не рассчитала свои возможности.

– Оближи его, кукла.

При взгляде на возбужденного Беса внутри закипает триумф.

Его глаза прикрыты, рука обхватывает ствол, и вот у меня во рту уже скапливается слюна.

Делаю, как он говорит, ощущая на языке солоноватый вкус. В трусиках становится мокро, и я обвожу языком каждую венку на толстом члене мужа.

И это рвет внутренности на мелкие кусочки. Ловлю с острым кайфом его первый стон, и это подстегивает действовать дальше. Погружаю подрагивающий член в рот, проталкиваю, насколько возможно.

Гордей запускает руку в спутанные волосы и притягивает мою голову ближе к бедрам. В легких не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться. Он тут же ослабляет захват. Неожиданно это заводит.

– Рукой обхвати, – хрипит сквозь зубы, толкаясь мне в рот.

Снова беспрекословно выполняю приказ. Он кладет ладонь сверху и двигает вперед-назад. Второй рукой обхватывает затылок и грубо вбивается в рот. Закашливаюсь и упираюсь рукой в бедро. Он отпускает и дергает меня вверх, толкает на стол, я в последний момент успеваю выставить вперед руки.

Рывком сдергивает брюки и рывком входит в меня до упора.

– Извини, – хрипло шепчет на ухо, – не сдержался. Твой рот – моя слабость, кукла.

И после этого признания у меня отключается разум. Только чувства. Острые, как бритва. Сильные и мощные толчки внутри, такие, что пальцы на ногах поджимаются и я сильнее впиваюсь в полированную столешницу.

Затуманенным взглядом ловлю очертания в стекле книжного шкафа, и внутри все переворачивается. Позади меня настоящий зверь, огромный и пугающий. Рычит, дрожит, и эта дрожь отдается и в моем теле.

Он сгибает мою ногу и ставит коленку на стол, наматывает волосы на кулак, притягивая меня к своей груди. И эта поза еще сильнее демонстрирует грань наслаждения. Еще глубже, быстрее, глубже. Я уже задыхаюсь, воздуха катастрофически не