Ну все, хватит!

Тим наклонился к ближайшему микрофону.

– Пожалуйста. Моя семья переживает сейчас самый ужасный период в жизни. Мы просим вас помолиться за нас. И если кто-то располагает информацией, которая может помочь нам найти мою жену, пожалуйста, позвоните в полицию. Прошу, помогите вернуть Челси домой. А если у вас нет такой информации, уважайте наше личное пространство.

С этими словами Тим повернулся к двери, увлекая за собой Рэнда. Войдя в дом и закрыв дверь, Тим выглянул в узкое окошко рядом со входом.

Морган повторила свои слова насчет вознаграждения. Ланс стоял рядом с ней в боевой готовности, внимательно осматривая группу журналистов. Закончив, Морган не стала слушать посыпавшиеся на нее вопросы. Они с Лансом вошли внутрь, надеясь, что любопытство репортеров удовлетворено и теперь они разойдутся.

Рэнд сидел, согнувшись, за кухонным столом. Он поднял глаза и встретился взглядом с Морган.

– Простите, если я все испортил. У меня мысли путаются. Мы увидели новость об обнаружении тела в Фейсбуке. Патрисия чуть не упала в обморок.

– Это я должен просить прощения, – вздохнул Тим. – Я пытался вернуться вовремя, прежде чем сюда приедут журналисты, хотел все рассказать вам лично при встрече. Не думал, что вам придется узнать обо всем таким вот образом.

– Ты не виноват. Такая новость шокирует сама по себе, неважно, как она преподносится.

Рэнд сгорбился, словно не в силах вынести тяжесть произошедшего за день.

– Где дети? – спросил Тим.

Рэнд показал пальцем на потолок.

– Патрисия отвела их наверх. Она не хотела, чтобы Белла услышала…

– Правильно.

Тим повернулся к Морган.

– Простите. Надеюсь, я не усложнил все еще больше. Просто не знал, как реагировать.

– Вы все сделали правильно, – сказала Морган. – Ваша реакция была честной и искренней.

Рэнд встал и зашагал по комнате.

– Теперь этот шериф будет в бешенстве. Он с самого начала не хотел, чтобы я назначил вознаграждение. Этот ленивый тип не хочет работать как положено. Нам обязательно сотрудничать с ним по поводу вознаграждения? Может быть, займемся этим сами?

– Подобное вознаграждение предполагает установленные законом обязанности, – начала объяснять Морган. – Это, по сути, устный договор. Честно говоря, шериф будет не в восторге, но захочет держать под контролем все поступающие сведения. Отвечать на многочисленные звонки – это работа на целую ставку.

Рэнд скрестил руки на груди и выставил вперед подбородок, словно приготовился защищаться.

– Это касается только одного звонка с действительно полезной информацией.

– Согласна, – сказала Морган. – Но у нас нет рабочей силы или опыта, чтобы справиться с такими объемами. Как вы собираетесь обрабатывать все эти тонны информации? Дело, конечно, ваше. Но прежде чем вы примите решение, прошу вас серьезно подумать. Не забывайте, найдутся люди, которые захотят воспользоваться ситуацией. Десять тысяч долларов – это большая сумма.

– Рэнд, я понимаю, ты хочешь как лучше, – вступил в разговор Тим. – Но мы специально наняли профессионала, так ведь? Какой в этом смысл, если мы не будем ее слушать?

– Ладно, ты прав. – Рэнд коротко и сухо кивнул. Ему явно не хотелось терять контроль над происходящим. – Пусть этим занимается шериф.

– Хотите, я поговорю с шерифом Кингом? – предложила Морган. Он, конечно, не обрадуется. Но он ужасно обошелся с семьей Челси. Он должен относится более уважительно к переживаниям людей.

– Ты согласен, Рэнд? – спросил Тим. – Деньги-то твои.

– Да, – отрезал Рэнд. И вдруг как-то весь обмяк, агрессивный настрой сменился глубокой печалью. – Мне наплевать на деньги. Я хочу, чтобы мне вернули моего ребенка, – проговорил он надтреснутым голосом.

– Я знаю, – кивнул Тим. – Но все равно спасибо. Без твоей помощи мы бы не смогли пойти на такой вариант.

– Теперь, когда о вознаграждении объявлено, я позвоню шерифу и расскажу ему, – сказала Морган. – Надо будет составить формальное сообщение с указанием условий. Шериф даст нам номер горячей линии. Рэнд, у вас деньги будут готовы по первому требованию? Претендентов может оказаться несколько. Мы обозначим сроки, а также оставим за собой право при необходимости менять сумму и условия вознаграждения.

Хотя Морган ужасно не нравилось проявлять практичность в такие моменты, она хотела позаботиться о том, чтобы в случае гибели Челси семья не потеряла деньги. Патрисия и Рэнд производили впечатление людей состоятельных, но не богатых. А У Тима появится много расходов, связанных с детьми. Вырастить детей стоит не так уж и дешево. А ему придется делать это в одиночку. Морган не понаслышке знала, что быть родителем-одиночкой достаточно сложно, даже если нет финансовых проблем.

– Возможно, нам надо будет провести пресс-конференцию, когда мы обсудим все детали, – продолжала Морган. – Представители СМИ, думаю, охотно клюнут на такое. Когда Челси пропала, журналисты размещали ее фотографию вместе с конкурирующей новостью про стрельбу полиции. И теперь было бы неплохо, чтобы фото Челси появилось везде, где только можно, чтобы все в районе знали, что ее ищут. Можно использовать соцсети. За десять тысяч долларов люди на многое готовы.

По крайней мере, Морган на это надеялась.

Дверь открылась, и вошел он. В черной маске его лицо выглядело, как у безжизненной куклы.

Сердце Челси екнуло. Она быстро вскочила с раскладушки и встала, опустив глаза в пол. Все тело болело, но с утра она съела батончик, попила воды и старалась как можно больше переворачиваться с боку на бок, чтобы тело совсем не задеревенело.

Жидкость и калории немного помогли, но двигалась она пока очень осторожно, ощущая сильную слабость. Похоже, ему это нравилось.

В руках он держал холщовую сумку. Когда он поставил ее на пол, в сумке что-то брякнуло. Значит, не еда.

От дурных предчувствий заныло в животе. Что-то изменилось в его жестах, в его поведении.

– На сегодняшний вечер я запланировал для тебя нечто особенное.

В его голосе слышалось возбуждение.

У Челси ускорился пульс. Беспокойство перешло в настоящий страх. Она почувствовала, что вспотела.

– Повтори правила, – приказал он, как делал это каждый раз, когда заходил в контейнер.

Она повторила.

– А теперь еще раз правило номер один.

– Я принадлежу тебе. Я буду беспрекословно выполнять все, что ты мне скажешь. Я твоя собственность.

Он открыл сумку, стоявшую у его ног.

– Ложись на раскладушку, лицом вниз.

Дрожа всем телом, она прижалась к стене.