Когда Волчонок приблизился к «Альфрун», то услышал разговор на повышенных тонах.

– Верни мне мою лодку!

– Это лодка Руперта, а не твоя.

– Руперт сказал, что я могу брать его лодки, когда захочу, так что давай ее сюда!

– Ну, я…

– И сейчас она мне нужна, понял, Нико Хип?

– Но…

– Ну-ка уйди с дороги!

Волчонок подошел как раз вовремя: Люси пересекла палубу и споткнулась о хвост спящего Огнеплюя. Но ничто не остановит Люси Гриндж! Она вскочила, зажала нос, когда Огнеплюй изрыгнул очередной пузырь газа, и полезла через борт «Альфрун». Нико полез за ней.

– Ну и куда ты на ней собралась? – встревоженно спросил он.

– Не твое дело! У Саймона что, все братья любят совать свой нос куда не надо?

Снорри прибавила Саймона к числу братьев. Интересно, сколько их у Дженны?

– На этой лодочке опасно плавать по реке! – не унимался Нико. – Это же просто игрушка! Они годятся только для развлечения!

Люси запрыгнула в лодочку, которая опасно закачалась.

– Я же приплыла сюда – и до Порта доберусь, вот увидишь!

– На этом нельзя плыть в Порт! – Нико пришел в ужас. – Ты хоть представляешь, какое там течение в устье реки? Оно перевернет твою лодку и унесет в море, если ты вообще не утонешь в волнах у большого песчаного вала! Ты с ума сошла!

– Может быть! Мне плевать! – упрямо заявила Люси. – Я все равно поплыву.

Она отвязала веревку, взялась за ручки и начала яростно крутить педали.

Нико смотрел, как розовый катамаранчик, шатаясь, ползет к середине реки, а потом не выдержал.

– Люси! – завопил он. – Возьми лучше мою лодку!

– Что? – отозвалась Люси, перекрикивая грохот педалей.

– Возьми мою лодку! Пожалуйста!

Люси испытала облегчение, хотя виду не подала. В ней зрело подозрение, что Нико прав насчет ее лодочки. Ей понадобилось не меньше пяти минут, чтобы развернуть катамаран и приплыть обратно к «Альфрун». Она вернулась запыхавшаяся, красная и по-прежнему в скверном настроении.

Дженна, Снорри, Волчонок и Нико смотрели, как Люси Гриндж во второй раз отправляется в путь, но теперь в глубокой и вполне сносной для плавания лодке Нико.

– А ты сам как теперь вернешься? – спросила Дженна у Нико. – Ты же не поплывешь на этом катамаранчике?

– Шутишь? – Нико фыркнул. – Да я лучше на месте сдохну, чем туда залезу! Да и цвет у него такой дурацкий! Я иду с вами искать Сепа, глупенькая.

Дженна улыбнулась впервые с тех пор, как Септимус исчез. Нико им обязательно поможет. Она была в этом уверена.

Из дневника Марцеллия Пая.

Понедельник. Равноденствие

Сегодня был удивительный и самый страшный день.

Хотя я и предсказал это событие в своем «Альманахе» (который будет последней частью моей книги «Я, Марцеллий»), воистину я не верил, что это все же случится.

В назначенный час сего дня, в семь часов семь минут утра явился мой новый ученик. Хотя я и встал рано этим утром и постарался прийти к Парадным дверям времени, чтобы дождаться их открытия, велико было мое удивление, когда они и в самом деле отворились и открыли мне зеркало. За этим зеркалом я увидел смутное изображение юноши, в глазах которого был страх. Облачение его выглядело странно: зеленая рубаха и серебряный пояс, он был бос, а волосы взлохмачены. Но на лицо он был приятен, и он мне сразу очень приглянулся. Но не понравилось мне то, чего я не терплю и страшусь, – это существо за спиной у юноши. Ибо это существо было никем иным, как мной, убогим старцем пятисот лет от роду.

Юноша прошел сквозь зеркало, и теперь он в моем доме. Я молюсь, чтобы отчаяние покинуло его вскоре, когда он увидит чудеса, в которых ему суждено поучаствовать, и добро, которое он сотворит.

Среда

Прошло где-то три дня с тех пор, как мой новый ученик пришел. Он вполне толковый юноша, и теперь, когда мы приближаемся к параду планет, которого я так долго ожидал, я начинаю надеяться, что удастся мой новый настой.

Я молюсь, чтобы так и случилось, ибо вчера я по глупости спросил-таки у моего ученика: «Какой он, этот дряхлый старикашка, мое убогое „я“, который провел тебя сквозь время? Был ли он… был ли я… таким мерзким?» Мой ученик кивнул, но ничего не сказал. Я настаивал, чтобы он сказал мне, и, заметив мою тревогу, он все-таки уступил. Как бы я хотел, чтобы он этого не делал. У него очень странный склад речей, и все же я боюсь, что понял его совершенно верно.

Он рассказал мне во всех подробностях, как невыносимо воняло от меня, что я волочил ноги, точно краб, и вскрикивал от каждого шага, проклиная судьбу. Еще он сказал, что нос у меня острый и шершавый, как кожа слона (хотя я не знаю, что это за зверь, я подозреваю, что это самая гадкая жаба), а уши у меня, как большие капустные листы, все в пятнах и заросшие личинками. Личинки – как такое может быть? Ногти у меня длинные и желтые, как огромные когти, и покрыты столетней грязью. Мне омерзительны грязные ногти, так неужели я дойду до этого? По всей видимости, да. Через пятьсот лет я буду дряхлым стариком, с которого сыплется песок. Одна мысль об этом мне противна.

После этого ученик мой немного просветлел, зато я впал в уныние.

Четверг. Парад планет

День надежды. Мы с Септимусом смешали эликсир в назначенный час. Теперь зелью нужно забродить и настояться в шкафу в лаборатории, и Септимус должен понять, когда я могу добавить последнюю часть. Только седьмой сын седьмого сына может сказать точно до мгновения, теперь я это знаю. Меня глубоко печалит то, что я выпил свой первый эликсир еще до прихода Септимуса. Мама была права, она всегда говорила: «Поспешишь – людей насмешишь, Марцеллий». И вправду, я слишком поторопился с мыслью, что могу сделать совершенный эликсир без седьмого сына седьмого сына. Увы, но это так (и мама тоже это говорила), я всего лишь убогий глупец.

Я молюсь, чтобы этот новый эликсир получился и дал мне не только вечную жизнь, но и вечную молодость. Я уверую в своего ученика. Он самый одаренный и внимательный юноша, он очень увлечен приготовлением трав и снадобий, так же как я в его возрасте, хотя я уверен, что не был таким подавленным и молчаливым.

Вторник

Прошло несколько месяцев с тех пор, как мы смешали новый эликсир, но Септимус все еще не говорит, что настой готов. Во мне растет нетерпение, и я боюсь, как бы чегоо не случилось с эликсиром, пока мы ждем. Это мой последний шанс. Другого не будет, ибо парад этих семи планет не ожидается еще несколько сотен лет, и я знаю, что будущему мне не удастся сделать новый. Мама с каждым днем все больше интересуется о своем эликсире. Она выспрашивает у меня все, и я ничего не могу от нее скрыть.