– Знаю! – крикнул Давид, схватил девушку за плечо и больно сжал. – Никогда больше так не делай!

Он обернулся, изменился в лице, свободной рукой стащил с себя ПНВ. И сказал:

– А может, и делай. Только быстро!

Глядя на постройки комплекса, Ион пытался разобраться, кто кого обманул – он Альбину, Альбина его или он сам себя. Или все сразу. Это чудесное подземное убежище с растениями, животными, вентиляцией, регенерацией кислорода – вот так просто возьмет и пропадет? Альбина молчала, словно ждала, пока Ион сам вынесет предположения насчет причин. Ее внешнее спокойствие нервировало до испуга. Если она просит у Иона совет – что он может ей дать?

– Что значит «Огород перестанет существовать»? – спросил Ион, чувствуя внезапный приступ горечи. Черт побери, он и в самом деле всерьез подумывал сюда перебираться.

– То и значит, – спокойно ответила Альбина, хотя было ясно, до чего тяжко ей давалось спокойствие. – Мы заподозрили неладное, когда часть электроники за стеной вышла из строя. А туда так просто не проберешься. Нам сверлить эти стены нечем. Не взрывать же их, в самом деле. Короче, потеряли время, пока выясняли, что случилось.

– Угроза затопления?

– Уже не угроза, – поправила Альбина. – Неотвратимость.

Ион посмотрел на ровную стену, кажущуюся символом незыблемости. Альбина сделала печальный вдох.

– Да, – сказала она. – Примерно оттуда. Мы только в прошлом месяце нашли всю документацию на Огород. Стало ясно, почему здесь так и не достроили станцию. Была угроза затопления со стороны Радужного озера.

– Оно же совсем маленькое…

– С тех пор город бомбили, если ты не забыл. Что-то сместилось в подземных протоках, и теперь в озеро хлынула Десенка. У нас нет ни людей, ни знаний, ни ресурсов, чтобы проводить наблюдения. Но то, что мы выяснили, говорит об одном: Огород доживает последний сезон. Через неделю-две настанут холода. Радужное в это время подмерзает. Лет расколет переборки, которые мы пробовали ставить, и водой просто зальет все, что ты видишь.

– Переместиться на север? – предложил Ион, понимая, что местные обитатели наверняка проработали все пути выхода.

– Тоже не поможет. По шахтам зальет всю линию. Может, гермоворота на день защитят, что ничем не поможет. Туннели тоже не горизонтальные – чем ближе на север, тем чуточку ниже. Разве что «Драйзер» повыше будет, но… ты про закон сообщающихся сосудов слышал?

– Я понял, – проговорил Ион, не находя слов утешения. – Вам срочно надо эвакуироваться.

– Да. И я прошу тебя помочь.

– Помогу чем смогу, – согласился учитель. – Но что я могу сделать?

– Поговорить с Кипарисом, чтобы нас приняли.

Ион замотал головой.

– Альбина, у меня нет никакого влияния на власти остального метро, – сказал он. – Ну просто ни малейшего. Наоборот – как только я вернусь, ко мне сразу возникнет куча вопросов, и ответить я сумею не на все. Черт возьми, я даже не уверен, что хочу назад в Крест. Рассчитывал найти место где-нибудь еще, хоть на время.

– Что ж, ты нашел на время, – невесело улыбнулась девушка. – Не пробыл здесь даже двадцати четырех часов, и уже выгоняют. Мы и сами не рады этим перспективам. Постепенно собираемся, грузим все нужное и полезное в коробки, хотя пока не знаем, как их перевозить. Многое придется бросить. Растения спасем, насколько получится… Понимаем, что почти все придется просто подарить Кресту. На все согласны, лишь бы нас приняли.

– Сколько вас всего? – спросил Ион.

– Сорок девять человек. – Альбина помрачнела – по ее виду учитель понял, что раньше цифра была существенно выше. – Сейчас на Огороде только двенадцать. Остальные спешно монтируют оборудование на «Каштанке» и «Драйзере».

– Как вы планировали пересечь город?

– По верху. Никакого прямого пути в Крест не существует, мы искали.

– Пешком?

– Нет, конечно, у нас же груз. Это наша больная тема. До последнего хотели найти в городе вагоны, доставить все тепловозом нашим. Но мы все равно так и не смогли его починить. И вагонов на ходу ни в одном депо не нашли.

– В Кресте были вагоны, – вспомнил Ион. – Хотя не помню тоже, чтобы их когда-нибудь двигали…

– Ион, нигде в Кресте рабочего вагона ты не найдешь. На них куча ценной проводки и механизмов, их выгоднее в помпах использовать. Там все разобрали давно, а в вагонах просто ночуют. Да и времени мало все равно. О чем мы говорим, между нашими ветками уже давно и путей не существует! Нет, нам оставались лишь грузовики. Один взорвал Кондор, второй веспертил опрокинул. Даже если найдем способ его поднять… нет, снова без вариантов.

– Ты говорила, что Огород нанимает водителей у «гидр», – напомнил учитель. – Получается, если у них есть на чем практиковаться, то у них есть транспорт?

– Да, – кивнула Альбина. – Мы работаем вместе, хотя и очень не хочется. Нам «гидры» столько условий ставят, что каждый раз все тяжелее с ними сотрудничать. Сейчас они морально давят на нас, и у ребят уже чувство, будто они «гидрам» остаются должны и что долг этот постоянно увеличивается.

– А они ни разу не пробовали завоевать вас?

– Им невыгодно нас завоевывать. С нас можно взять лишь то, что уже есть на заброшенных станциях. А чего там нет – так это человеческий труд, но мы и так работаем как проклятые и продаем плоды труда как можем. Меняли вот раньше на электричество, когда своего не хватало. Что им тут делать – вечно держать нас под дулами автоматов? Смысла нет, к тому же не забывай: «гидры» – это бывшие наши. Слишком многое связывает. Хотя со временем многое и забывается, они для нас уже чужие, как и мы для них. Всегда остается риск, что они просто захотят нас перебить. Отбиваться начнем, конечно же, но пока удается сохранять нормальные отношения.

Иону стало невыносимо тяжело стоять на месте, ничего не делая. Чтобы хоть как-то компенсировать стресс, он начал неспеша ходить по площадке, осматривая каждый видимый угол Огорода и убеждая себя, что не стоит и начинать привыкать к этому месту.

– Альбина. – Учитель наконец сформулировал мысль. – Ты сказала, что гонка жителей Креста за целым учебником по растениям – это помешательство. Ты права. Только сама еще не осознаешь, что из этого вытекает. Там, в Кресте, живут сотни и тысячи человек. Они считают себя, и не без оснований, последними выжившими. Не важно, в каких масштабах – города, страны, континента или всей планеты. Главное, что у них есть свое понимание границ мира. И в этих границах есть только они. Они, и больше никто. У них имеется стойкая вера в свою избранность, в приоритетное право выжить. Все мои приключения три месяца назад, о которых ты урывками слышала, есть следствие этой веры. Сталкеры нашли на поверхности нового человека, и этого оказалось достаточно, чтобы один из сотрудников администрации вырубился от ужаса. Кипарис решил, что надо срочно тащить невменяемую девушку на другой конец метро, к черт его знает какому доктору, просто чтобы понять, откуда она знает найденного нами человека. Потому что любой новый человек, чье происхождение в Кресте неизвестно – угроза их вере. Все эти люди жили и продолжают жить в постоянном страхе, что есть кто-то еще, кого они не знают. В вечной паранойе, выражаемой в идее, что однажды к ним постучатся. Это и есть то, что называется «Красный вариант». Уникальная отмазка для всего. Стащили портки с утра? Виноваты «красные». Крысы кончились? Снова «красные». Ты думаешь, они там «красных» боятся? Они боятся всех. «Красные» – лишь символ, тем более что вы все, кто на Левобережной ветке – фактически выходцы с Нивок. Так что, Альбина, ты извини, но я не вижу способа сделать так, чтобы жители Креста спокойно отнеслись к внезапному появлению на пороге полусотни незнакомых людей с кучей непонятного барахла, которым уже мало кто помнит, как пользоваться. Была у меня в шатре девочка, Земфира, так она хвалилась, что у нее дома растет дерево. И ее родители водили домой туристов, чтобы те просто посмотрели на дерево. И поднятых на этой услуге денег хватило, чтобы вырастить саму Земфиру. Ты понимаешь, как ударит по их мировоззрению приход толпы «огородников»? Сорок девять выживших, с оружием, знаниями, менталитетом. Альбина, да у нас начнется война. Вас всех убьют первыми. Потом – меня и тех, кто попытается вас защитить. Затем примутся бегать наверх, до Левобережной ветки и назад, в поисках остатков припасов. Начнутся уже внутренние разборки. Шаткая экономика Креста обвалится в момент. Это будет коллапс похлеще Катастрофы и конец всего. Альбина, мне очень жаль. Я хочу вам помочь, я хочу помочь тебе, но не вижу способа, как вам перебраться на Крест до того, как в Кресте вникнут в саму мысль о вашем существовании. Не говоря уже о том, чтобы смириться с ней.