Хруст вооружился и вернулся на исходную позицию. Удобно устроился под раскидистым кустом, стал наблюдать за хутором. Расчет был прост: соваться в ворота рискованно, но ведь кто-то должен выйти в поле! Не век же люди будут сидеть за изгородью! Со стороны хутора доносились радостное повизгивание свиней и человеческие голоса. Жаль, но на таком расстоянии невозможно понять – мужские или женские.

Ждать пришлось долго. Задумавшись, Хруст не сразу заметил, как ворота распахнулись и на утоптанную дорожку вышла лошадь, запряженная в телегу. На телеге, о чем-то переговариваясь, сидели двое мужиков. Один – крупный, видимо, очень сильный, русоволосый, бритый, очевидно хозяин хутора, а вторым был… Ваня! «Вот черт! Где оказался! Сбежал, сучий потрох! Ну, погоди ж ты, теперь от меня не уйдешь! Из-за тебя, сука, Клоп ногу сломал!» – зло думал Хруст и осторожно полз ко все еще распахнутым воротам. Пока дополз, телега скрылась за пригорком. Удача в который раз повернулась к нему лицом, Хруст это чувствовал, слишком долго он ждал, и вот теперь – все в его руках. Пусть по прежним меркам это более чем скромная добыча, но в настоящий момент забытый богом хутор – единственный шанс на спасение. Задача была проста как грабли: отъесться, отоспаться и валить из Зоны. В большом человеческом мире о нем наверняка уже все позабыли. Осесть где-нибудь в тихом месте, возобновить изготовление стволов. На них всегда спрос. И – жить без этой выматывающей нервы борьбы, без голода. Это будет его последнее дело. Последний налет на селян. Потом Хруст выйдет из игры.

Сквозь распахнутые ворота уже видны были двор, молодая, крепко сбитая, аппетитная женщина в простом халатике. Он хорошо рассмотрел, как свободно колышется ничем не стесненная налитая грудь. «Вот так повезло! И баба молодая, давненько я не забавлялся! Теперь отведу душу!» – мелькнула мысль. Вид женщины совсем лишил Хруста осторожности, он вскочил и с ревом, способным испугать кого угодно, бросился во двор.

Крик, высокий, пронзительный, раздался где-то справа. В разные стороны с кудахтаньем метнулись куры. Хрусту оставалось добежать каких-то десяток шагов, когда женщина подняла на него голову и бросилась к крыльцу. Хруст решил, что она собирается укрыться в доме, и на бегу изменил направление, попытался перехватить ее у дверей. Только у входа в дом понял свою ошибку: женщина и не собиралась укрываться или убегать. Прямо в живот Хрусту было наведено ружье.

– Стоять! Или пристрелю! – прозвенел натянутой струной голос хозяйки.

– Брось дубальтовку, сука! – хрипло прорычал Хруст, но стволы опустились чуть ниже, сноп пламени вырвался из одного из них, и острой, жгучей болью полоснуло по ногам. Хруст взвыл и покатился по утоптанной земле.

– Убирайся, пока жив, паскуда! – крикнула женщина, держа его на прицеле.

Хруст начал отступать к воротам, превозмогая боль и оставляя кровавые следы на земле. Женщина надвигалась на него. Халат распахнулся, открыл сочную белоснежную грудь. Это невероятное сочетание глядящих прямо в глаза черных ружейных стволов и молочной белизны женской груди возымело на Хруста гипнотическое действие. Не отводя глаз от роскошного тела, он пятился до тех пор, пока не оказался за воротами.

– Беги, подонок, пока муж не вернулся. Он тебе живо кишки на плетень намотает, – равнодушно сказала женщина.

И тут Хруст, позабыв о боли, рванулся вперед… Острый сноп огня вырвался из ствола, ударил почти в грудь. Хруста отбросило на дорогу. Дыхание перехватило. От нестерпимой боли к горлу подступила тошнота. В животе словно плавился свинец. Горячая кровь заполнила рот. Зажав ладонями посеченный дробью живот, Хруст с воем катался в пыли. Он не видел, как женщина выбросила стреляные гильзы, достала из кармана патроны и зарядила оба ствола.

– Мама, он сдох? – спросил детский голос откуда-то сверху.

– Нет, сынок, но свое он уже получил, – безмятежно ответила женщина. – Спускайся, скоро ужинать будем. Папка наш вернется – и за стол. Да и Алесю позови с огорода. Хватит сегодня полоть. – Голос хозяйки хутора звучал буднично и устало. Да и каким он мог быть к вечеру, после целого дня забот о детях, о скотине, хлопот по хозяйству.

Притворив створки ворот, женщина подняла оброненную Хрустом дубину и по-хозяйски сунула ее в поленницу. В печь сгодится.

Когда вернулись два Ивана, Хруст еще дышал.

– Ты гляди, Надежда еще одного странника приговорила! – наклонился над скрюченным, залитым кровью Хрустом хозяин. – Вечно она так, не даст даже слова сказать человеку. Может, ему просто хлеба нужно было?

– Этому не хлеб нужен был. Я его знаю, Хруст это. Бандит, – пояснил Ваня. – Ему жизнь человеческую забрать – все равно что комара прихлопнуть.

– Ну что же, Бог ему судья, – устало вздохнул хозяин. – Если до утра не уползет, придется закопать. Негоже, чтобы зверье человечиной кормилось. Пошли, Ваня. Еще сено уложить нужно до ужина. Коня обиходить.

Не скрипнув, закрылись тяжелые створки ворот. Со двора послышались голоса детей и спокойный говор хозяйки Надежды. Темнело.

Дневное тепло уходило, уступая место ночной прохладе. Крупные звезды зажглись на небе. Вскоре на подворье все затихло. Только изредка постанывал лежащий у ворот Хруст.

Эльза договорилась с проводницей, и та за смехотворную сумму в евро уступила ей свободное купе. Оставшись одна, Эльза легла и укрылась с головой тощим одеяльцем. Перед глазами стояло застывшее, словно маска, лицо Казимира.

Поезд оказался какой-то странный. Он останавливался у каждого столба и подолгу стоял – неподвижный, длинный. Затем вдруг срывался с места, гремел железными сочленениями, торопился к следующему столбу в чистом поле. Эльза лежала на жесткой вагонной полке и прокручивала в памяти сцену расставания с Казимиром. Она ведь отчетливо видела, как он борется с собой, как хочет сказать что-то очень важное. Но почему-то Локис так и не выдавил из себя ни слова. Как случилось, что в общем-то случайная встреча неожиданно обрела для них такое большое значение? Или это касается только ее? Эльза полюбила, может быть, впервые в жизни, а тут – такое непонимание, можно сказать, полное неприятие ее чувств! Вот, наверное, почему Казимир так и не ответил на вопрос, есть ли у него женщина. Ведь, скорее всего, существуют такие мужчины, которые не прыгают из постели в постель, а хранят верность своим любимым. А может, добраться до города, перегнать материал и поехать к нему? Адрес его она знает, номер телефона – тоже, приедет и поговорит начистоту. Выяснит для себя, что это такое – быть любимой подобного мужчины? Все правильно, его бывшая жена уже осваивает постель австралийского кенгуру. Казимир один в четырех стенах. Ему очень одиноко. В этот момент появится Эльза, нежная, ласковая, любящая. Он не сможет устоять. Поймет, что не сможет жить без нее. В принципе, чтобы жить вместе, ей даже работу не придется менять. Какая, собственно, разница, где она живет? Можно остаться специальным корреспондентом и здесь, благо достоверной информации о стране почти нет, так что здесь вполне можно работать. Честно говоря, можно даже выйти замуж по-настоящему, всерьез. Казимир именно тот мужчина, от которого хочется родить ребенка, а может быть, даже не одного. Ей уже давно не восемнадцать, пришла пора думать об этом. Да, именно так она и поступит, прямо из Киева поедет к Локису.