Крик был непрерывный. Он то немного затихал, то вновь становился громче. Хруст и Клоп бежали сломя голову. Что-то произошло, но что – не было времени размышлять. Обгоняя друг друга, они мчались навстречу неизвестности.

В дом они возвращались ночью. Яна не совсем поняла, о чем говорили Эльза и Казимир, но решила, что ей лучше не вмешиваться. Предыдущая бессонная ночь давала о себе знать. На подходе к бывшему лесничеству Яна уже засыпала на ходу. Эльза поддерживала под руку смертельно уставшую девушку.

Пустынный дом принял их радушно. Оставленный навсегда, он еще не утратил человеческого тепла и был живым. В нем остро не хватало Тараса. Казалось, скрипнут под его шагами половицы, стукнет дверь, прозвучит его низкий, совсем еще не старческий голос.

Эльза уложила едва держащуюся на ногах Яну, вернулась к Казимиру. Тот сидел за столом и о чем-то напряженно думал. Присела напротив, накрыла его руку своей, всматриваясь в лицо, спросила:

– О чем думаешь, Казимир?

– Да так, о Твари, – как эхо отозвался он. – Мы столкнулись с очень серьезной мутацией. Помнишь, в середине восьмидесятых прошла шумная кампания, связанная с публикациями о снежном человеке?

– Нет, я тогда еще была ребенком.

– А, ну да, я совсем выпустил это из виду. Так вот, там проскальзывала информация, что снежный человек появляется неожиданно и так же неожиданно исчезает, словно отводит глаза наблюдателю. Наш случай напоминает то, что было описано. Конечно, тогда опубликовали много примитивных уток. Но проскальзывала и правдивая информация. Конечно, есть и отличия. Наша Тварь – людоед, но подобные патологии встречаются и среди обычных медведей. Медведь – зверь всеядный, основная его пища – ягоды, корешки, но при удобном случае он и лося завалить может. Он не уходит от туши, пока все не съест. Ты заметила, что Тварь постоянно возвращается к избушке? Скорее всего, именно потому, что впервые попробовала там живую плоть. Отсюда следует, что зверюга вернется в избушку снова – будет искать новую добычу.

– Ты думаешь, Тварь – в прошлом медведь?

– Вернее, его предки – медведи. Тварь – мутант.

– Но тогда, если следовать твоей логике, получается, что шумиха середины восьмидесятых тоже связана с мутантами?

Казимир пожал плечами:

– Я ничего не утверждаю, но есть одна странность. Не было ни одного сообщения о находке скелета или останков снежного человека. И еще. Все встречи людей с бигфутом, йети или снежным человеком происходили именно в тех местах, где обитают медведи. И ни разу эти существа не были замечены в Европе, в Африке, в Южной Америке, в Австралии или в Евразии. Встречали его в Южной Сибири, на Тянь-Шане, в отрогах Гималаев, на Алтае и на Кавказе. Ну, пожалуй, еще на Урале. Кроме того, остается Северная Америка, но и там снежного человека видели в разных местах, за исключением Аляски. Обрати внимание, везде, где обитает бурый медведь или его сородичи – гималайский и гризли, – встречали снежного человека.

– А причины мутаций? Что-то ведь послужило толчком к подобным изменениям?

– А ты не привязывала места встреч к карте? Так вот, я посмотрел в свое время: везде, где люди видели йети, был повышенный природный фон радиоактивности либо выходили на поверхность урановые руды. Это может говорить только об одном: причины мутаций в радиации.

– Но откуда здесь взялись медведи? – Эльза зябко огляделась по сторонам. – Я никогда не думала, что так близко от Киева есть места, где обитают эти звери.

– А ты помнишь, что сказал Тарас? Он сам встречал мишек еще в восемьдесят третьем, а, насколько я помню, появились они в этом районе раньше, впервые их зафиксировали неподалеку отсюда в восемьдесят первом.

– Слушай, Казимир, откуда ты все это знаешь?

Он по-детски усмехнулся:

– Просто интересовался всякой ерундой. Ты ведь тоже помнишь множество различных сведений, которые неизвестно когда могут пригодиться.

– А как ты собираешься использовать камеру?

– Закреплю на карабине, постараюсь совместить оптическую ось с линией прицела и буду наблюдать происходящее на мониторе.

– У меня остался всего один комплект батарей, его просто не хватит на ночь.

– А мне не нужно на целую ночь, я уверен, что почую Тварь. Включу камеру всего на три, максимум на пять минут.

– Ты будешь это снимать?

– Тебе это нужно? То есть, я хочу спросить, ты хочешь, чтобы я это снял?

– Если только это будет возможно.

– Хорошо, я сделаю все, что ты хочешь. Эльза задумалась:

– Но ведь ты будешь рисковать жизнью, Казимир!

– Не больше, чем ты. Если Тварь меня одолеет, ни тебе, ни Янке не выбраться отсюда.

– Я помню об этом. – Она тихо вздохнула. – Поэтому постарайся себя сберечь. Ты очень нам нужен.

– Я не забываю этого. Иди ложись спать, Эльза.

– А ты?

– Лягу здесь. Мне нужно хорошо отдохнуть. Завтра трудный день. Надо будет завершить все за сутки. Ты ведь спешишь?

– В общем-то да, сроки поджимают. Нам ведь выбираться отсюда в общей сложности дня три?

– Если возвращаться обратно, то конечно, но до Киева отсюда ближе. Можно уложиться в два дня. У тебя связи в городе остались?

– Естественно, там и мои родители, – улыбнулась Эльза. – Я, правда, их не видела больше трех лет.

– А кто они, твои родители?

– Тебе такая фамилия не попадалась – Вильченко?

– Уж не Борис ли Николаевич?

– Именно!

– Ничего себе! – удивленно ахнул Казимир.

– А то!

– Так что ты богатая наследница, сбежавшая из дворца?

– Ну да. Такая-сякая, оставила отца!

– Все, иди ложись спать, светает, – резко оборвал Л окис.

– Ты точно ничего не хочешь? – потупив глаза, спросила Эльза.

– Знаешь что, моя дорогая Лизонька, может быть, мы вернемся к этому разговору, но только тогда, когда эта история закончится. Мне нужно будет очень многое тебе сказать. Тогда ты все поймешь и решишь, как нам быть.

– У тебя есть женщина?

– Лиза, я не хочу сейчас об этом говорить, – резко прервал разговор Локис.

Ваня совершенно не представлял, где находится. Обширный, местами поросший кустами луг спускался к реке. Он напился и двинулся вверх по течению. Преодолел болотистую низину, вошел в светлую дубраву. После хмурых еловых лесов, в которых его постоянно преследовал запах болотного газа, дышалось удивительно легко. Пронизанная солнечными лучами дубрава просматривалась далеко, никакой опасности Ваня пока не видел, потому и шел свободно, без опаски. После пережитого ужаса ему больше всего хотелось оказаться подальше от страшного места, где он обнаружил Серого, вернее, не всего Серого, а его половину. Как только Ваня вспомнил о том, что увидел в малиннике, тошнота подступила к горлу. Опять его долго и мучительно рвало речной водой. Ваня совершенно ослабел, привалился спиной к толстому шершавому стволу могучего дуба и закрыл глаза. Ночь, проведенная без сна, трудный переход по холодной воде лесной речки, ужасная находка и бегство окончательно сломили Ваню. Не хотелось никуда идти, не осталось сил для борьбы за жизнь, полная апатия овладела им. Но ночной холод погнал дальше. Светила луна. Ваня брел через какие-то луга, запущенные поля, пока не наткнулся на высокий крепкий забор. Перебраться через него не удалось. Добравшись до ворот, Ваня свернулся возле них и уснул.