сказали — ему, мол, питаться надо, оно иначе не доживёт до Москвы-то, в муках помрёт. И они ловили ему зайцев да крыс каких, чтоб была живая кровь, но ему-то человечины надо, оно разумное, и на зайцах долго не протянет! Вот и вырывалось, и успевало кого поймать да загрызть, да всю кровь вытянуть, пока не поймали. А кровь оно умело вытянуть так, чтоб ни единого следа от того не осталось, и чтобы ни в жисть никто не догадался, что это оно сделало.

— И что, известно, было то чудище мужеского полу али женского? — спросил Варфоломей.

— Мужик то был, но мелкий, тощий, мамка опосля видела в железной клетке, все ж тогда пошли поглядеть, всем селом, когда насовсем его увозили. По такому и не скажешь, что может загрызть, а ведь смог, — вздохнула Надежда. — И хотели, чтоб его порешили там же, на месте, за то, что людёв-то загрыз, но жандармы не дали, сказали — в Москве большие чиновники разберутся.

— Вот и не шастай из дома вечером, ясно тебе? — Лукерья сурово глянула на племянницу, и та только вздохнула, признавая её правоту.

После того мужчины принялись откланиваться да прощаться до завтра, и я поняла, что Алёшка весьма пригодился моим хозяйкам днём, во время работы. Вот и хорошо.

А мне, выходит, будет, о чём поведать нынче вечером всем своим начальникам.

18. Знакомство с чудовищем

18. Знакомство с чудовищем

Утро настало по времени — Надежда постучала и разбудила, и дальше обычные, но такие необходимые действия — выбраться из постели, согреть воды, умыться… К завтраку она подала кофе, и сливок к нему, и свежайших пышек — неужели успели с утра испечь?

— Федота отправили в булочную, принёс, — пояснила Надежда, как будто для неё самой этот факт казался чем-то изумительным. — Тёть Лушка велела для вас купить.

— Чего только для меня-то, для всех. Вам обеим тоже есть нужно, как следует, в чём только душа держится!

Надежда взглянула странновато — наверное, никто ей о том раньше не говорил. Ладно, спрошу потом, как с работы вернусь, а пока — нужно поторапливаться.

Вчера перед сном я обстоятельно рассказала всё, что произошло, и что я узнала — сначала Болотникову, а потом и Соколовскому. Первый выслушал, кратко поблагодарил и отключился. Второй выспрашивал в деталях — кто что сказал, на что вызверивался Пантелеев, что было в Медведниковской больнице, и потом отдельно — историю о заморском чудище.

— Значит, чудище, и не простое, а заморское, — вздохнул он. — Невелика зацепка, но уж — какая есть. Спрошу, у кого смогу. Когда, говорите, это было? Явно ж до меня ещё.

— Ни Надя, ни Лукерья не смогли толком сказать. Несколько лет тому.

— Вот-вот, несколько лет. До меня ещё. Ладно, попробуем разыскать. Кстати, нет ли каких записей в бумагах ведомства господина Черемисина? Конечно, если везли в Москву, то могли и не записать ничего, но вдруг? Кстати, Болотников уже в курсе?

— Да, конечно. Рассказала ему.

— Вот и славно, пусть тоже подумает. А я постараюсь послезавтра вернуться, но боюсь, поздним вечером. С кем-то завтра поговорю, а кто-то ещё и на следующий день останется.

— Удачи вам, — вздохнула я.

Я-то ничего не понимаю, но я пока ещё очень мало знаю и о мире, и о магии. Он знает больше, вот пусть и раскапывает это дело. А я на службу пойду.

В больнице у Брагина не случилось новых жертв нашего не то маньяка, не то чудовища, зато были другие покойнички, которых удалось разговорить без особых сложностей. Их там накопилось пятеро, и хоть мне говорили, что больше трёх за раз не брать, но — вчера сначала жертва Елена, потом двое на том берегу, а до здешних обязанностей я уже несколько дней дойти не могла. Так что — работай, Оля, практика тебе будет только на пользу.

Кстати, я тут случайно вспомнила о своём бодром намерении защищать диплом. Что ж, возможно, все эти теоретические знания по магии имеют под собой больше оснований, чем мне казалось в Москве. Правда, всё специалисты хором повторяли — хоть и есть у магии закономерности, но частных случаев, исключений и особенностей тоже хоть отбавляй. И ответ был один — потому что магия, всё. Как хотите, так и понимайте.

Правда, в итоге у магов складывался более широкий кругозор, нежели у обычных людей. С оговоркой: у образованных магов. Потому что взять мою приятельницу Матрёну-Матильду, и взять Лукерью и поставить рядом. Или Марьяну и Надю. Разница видна невооружённым глазом. А всего-то — много разного вокруг в большом городе, больше людей, и — образование.

Лукерья хотя бы была грамотна. Надежда читала кое-как, главным образом — вывески и цены в трактире, и отлично умела подсчитать расходы, поторговаться и добиться удачной сделки. А ведь обе — маги. И кто его знает, может быть — вовсе не слабые маги, раз та же Лукерья при некоторой помощи Надежды когда-то уничтожила тёмную тварь Марийку.

Кстати, нужно потом спросить Соколовского — знает ли он об этом случае, и о той твари. Потому что факты-то я изложила, да и всё. Это ж прямо по некромантскому профилю тварь, неужели не позвали на помощь?

А пока — возвращаться к написанию заключений по всем пяти случаям. Василий приносит чай, и наполняет мою чашку, стоит ей опустеть. Без чая холодно, с чаем проще. И с пирогами проще, а за пирогами его ещё утром послали в тот трактир на Казарминской, где мы как-то обедали всей компанией, и где работала бедная Елена. Чудовище чудовищем, а в том трактире питаются все, кто живёт поблизости, и все, кто служит в больнице, а тут вокруг прямо целый городок образовался. Кроме лечебного корпуса, в подвале которого мы работали, ещё дом для врачей — у кого нет жилья в городе, аптека, психиатрический корпус, инфекционный барак, приют для детей-подкидышей. Поэтому что бы там ни случилось, а людей надобно кормить.

Так вот, пироги. Курники с курятиной, расстегаи с рыбой, просто пироги с капустой. Василий принёс утром объёмистый бумажный свёрток, но мы весь его прикончили — пока работали, пока грелись, пока оформляли бумаги. Зайти в тот трактир да спросить — не осталось ли пирогов, да прихватить домой, подкормить моих хозяек?

В общем, я так и поступила. Не шагнула