мои силы были истощены более чем месячным напряжением, равно как и моя казна, понёсшая значительные расходы из-за строительства многочисленных военных машин.

Так что, конечно же, мне пришлось остановиться для отдыха, чтобы не надорваться. Оставив гарнизон в Родосе, я вернулся в Египет, где навёл порядок в делах, продал все военные трофеи и большую часть осадных машин и лишь после принялся восстанавливать истощённый флот и армию.

Отказавшись от постройки тяжёлых кораблей из-за финансовых проблем, я всё же сумел расширить свой флот до 300 кораблей за счёт постройки небольших кораблей, главным образом, либурн и диер.

Свою армию же я лишь успешно восстановил в прежней численности и, переждав зиму, уже весной 220 года до нашей эры приступил к новой военной кампании. На этот раз — против Пергама.

Тем временем, мой враг не сидел без дела. Антиох к тому моменту сумел возродить свой флот, построив целых 180 тяжёлых кораблей, главным образом, тетрер и пентер, за счёт просто запредельного напряжения собственных ресурсов.

Он выжал буквально все имеющиеся ресурсы своей действительно огромной империи буквально досуха и теперь планировал дать моему господству на море решительный бой.

Разумеется, уклониться от него я не мог, ведь не разбив флот врага, надеяться на успех запланированной кампании против Пергама не приходилось.

Таким образом, вскоре, а если быть точнее, то 9 июня 220 года до нашей эры состоялось уже третье крупное морское сражение при моём правлении (предыдущие два — битва при Селевкии-на-Оронте, где бил разбит флот Селевкидов, а также битва за Родос, где был разбит флот Родоса). Собственно, состоялось то оно возле Саламина на Кипре и стало решающим в 220 году до нашей эры.

Ну и, разумеется, ввиду чрезвычайной важности события, я впервые детально опишу предшествующие сражению события и, собственно, само морское сражение непосредственно.

Итак, предшествующие события — мой обновлённый флот, располагавшийся в Кипре, базировался в гавани Саламина, когда ему было приказано выдвигаться в сторону Египта, где он должен был принять на себя роль вооружённого эскорта многочисленных транспортных кораблей, на которые планировалось погрузить всё моё войско.

Разумеется, об этом приказе прознал Антиох III, а потому он немедленно отправил свою эскадры на перехват моей — чтобы разбить её в море и затем высадиться самому.

Впрочем, не в Эфесе, разумеется, а на Кипре, чтобы захватить его и, таким образом, лишить меня возможности активно действовать в морских пространствах, прилегающих непосредственно к Киликии и Сирии, а также серьёзно ограничить мою способность к ведению морской войны в восточной части Средиземного моря.

Конечно же, и здесь его амбиции лились через край — в принципе, винить его я не мог. И, тем не менее, вынужден констатировать факт — враг встретил мою эскадру в близости Саламина на Кипре, застав её врасплох.

Тем не менее, вражеский военачальник и сам был крайне удивлён встречей, а кроме того — весьма напуган шириной моего флота, а потому был медлителен.

Хотя, возможно, он не желал или не мог атаковать с ходу мой флот из-за медлительности его кораблей и их малой приспособленности к тарану. Впрочем, возможно также и то, что свою важную роль сыграли оба фактора.

Это, в свою очередь, позволило главнокомандующему моего флота, Софрону Эфесскому, перестроить флот из походной колонны в линию. Осознав свою ошибку, враг попытался помешать перестроению, однако было уже слишком поздно.

Мой флот, построенный в линию, встретился с вражеским флотом, также построенным в линию, в результате чего и завязалось само сражение. Как ни странно, крупный размер кораблей не слишком помог врагу.

Разорвав дистанцию с врагом, мои корабли вступили с ним в ближний бой, где решающую роль сыграло их численное преимущество, а также значительный военный опыт и несравненно лучшая подготовка экипажей — последняя у вражеских экипажей была просто отвратительной.

Как следствие, мои корабли, несмотря на разницу в классе, вскоре стали теснить вражеские. В определённый момент в бою пал и сам вражеский флотоводец от величественного удара Софрона, после чего в стане врага началась полная и катастрофическая неразбериха, вызванная тем обстоятельством, что судьба тех офицеров, которые должны были заместить его, была либо неясна, либо они были к тому моменту слишком вовлечены в бой.

Как не трудно догадаться, постепенно мои корабли полностью охватили врага и стали захватывать или уничтожать один корабль врага за другим всё быстрее.

Наконец, враг сумел возвратить контроль над ситуацией и всё же сумел вырваться из мёртвой хватки моего флота, однако большая часть его кораблей к тому моменту была захвачена или уничтожена.

Уцелела лишь небольшая часть вражеского флота — жалкие 40 судёнышек из тех 180 величественных кораблей, что были. Разумеется, теперь вопрос о моём превосходстве на море был решён раз и навсегда, причём, как теперь уже всем стало ясно, в мою пользу…

Глава 24. Восточный поход

… Увы — такова доля победителя — именно ему приходится разгребать весь бардак после битвы …

— Разумеется, новая победа теперь меняла абсолютно всё, — здравствуйте мои дорогие потомки. Надеюсь, вы ещё не устали от моих «откровений», потому что их поток ещё не кончился — главное лишь впереди. Пока же — лишь набор критической массы…

Теперь, когда Антиох проиграл на море окончательно и более не имел никаких ресурсов для продолжения войны, необходимо было изменить направление наступления с Малой Азии на Сирию, ведь теперь первостепенной задачей стало прикончить Антиоха, пока был шанс.

Так что нет ничего странного в том, что, когда флот прибыл в Египет с великой вестью о победе, мнение главнокомандующего, то есть, моё, по поводу высадки в Сирии, было решительно изменено.

Погрузившись и отплыв, мой флот с войском прибыл в Селевкию-на-Оронте в кратчайшие сроки. К счастью или нет, к тому моменту всё уже было кончено — к текущему моменту армия Антиоха уже была в стадии своего полного разложения.

Разумеется, его войска были крайне раздражены сложными и тяжёлыми осадами, которые Антиох предпринял, видимо, желая себе разбить голову о стену, в которую была превращена Иудея.

Конечно же, они были также разочарованы в своём предводителе, ведь ни одна из предпринятых Антиохом осад не окончилась для него победой — всякий раз он вынужден был отступить, понеся значительные потери.

Ну и, естественно, они были, помимо всего прочего, крайне деморализованы вышеупомянутыми обстоятельствами, а главное — тем обстоятельством, что за предыдущие два года войны им ни разу не сопутствовал успех.

Последнее морское сражение же, которому предшествовал этап подготовки флота, выполненный