Тем не менее, в этот знаменательный день мне удалось нанести врагу тяжелейшие потери, значительно ослабившие его оборону. Впрочем, следующую неделю мои сухопутные силы были заняты выравниванием поверхности и очисткой руин первой стены, чтобы осадные машины можно было подвести ко второй стене.

На море же продолжилась перестрелка. Впрочем, как только в строй была введена ещё одна осадная башня, на этот раз шестиэтажная, высота которой позволяла ей обстреливать даже улицы города, исход этого противостояния был предрешён…

Глава 23. Потомки Ареса

… Куда бы он ни направился, перед ним будет вздыматься пламя, и позади него будет реветь огонь …

Итак, многочисленные метательные машины, которыми были вооружены блокирующие внутреннюю гавань морские силы, принялись, в соответствии с новым планом, также обстреливать вражеский военный флот.

Поджигая одну триеру и пентеру за другой при помощи зажигательных снарядов, я методично уничтожал весь вражеский флот. Разумеется, последний попытался воспрепятствовать моим действиям очередной отчаянной вылазкой.

Таким образом, сразу пять лучших родосских триер, руководимых навархом Эксекестом, попытались прорвать частокол и атаковать черепахи, укрывавшие мои силы, однако и здесь родосцы, уже отчаявшиеся, потерпели поражение.

Не сумев преодолеть частокол, они вынуждены были вернуть внутрь в гавань, понеся значительные повреждения. Разумеется, после этого избиение вражеского флота продолжилось не менее успешно, в результате чего последний, собственно, и был уничтожен.

Заняв теперь и внутреннюю гавань, мои осадные машины стали очищать стену, защищающую город с берега, от её защитников, чем успешно и занялись. В то же самое время, в связи с уничтожением вражеского флота, были уничтожены и вражеские батареи тяжёлых камнемётов.

Со стороны суши же началась атака второй крепостной стены, завершившаяся очередным успехом. Теперь оставалось преодолеть только последнюю, третью стену, а также захватить плацдарм на берегу, чтобы город, наконец-то, пал.

Собственно, этим я и занялся. Вернее, стал готовиться к этому, ведь снова началось очищение руин крепостной стены, на этот раз уже второй, снова началось выравнивание поверхности.

Наконец, на 31-ый день, когда всё было подготовлено, мои войска приступили к финальному штурму города. Взяв штурмом третью стену, мои сухопутные силы вторглись в город сразу в нескольких местах, лишая истощённого и деморализованного какого-либо шанса на успешную оборону.

В то же самое время, чтобы ещё и разбросать силы врага по всему городу, начался очередной и, по совместительству, последний штурм прибрежной стены, отделявшей мой флот от города.

Разумеется, и здесь моим силам сопутствовал успех, так как враг был к тому моменту слишком истощён и просто не успевал ремонтировать стены, вследствие чего те оказались к тому моменту сильно повреждены.

Испытав на себе очередной обстрел камнями и другими снарядами, крепостная стена рухнула сразу в нескольких участках, куда тут же устремились многочисленные штурмовые отряды и поддерживающие их резервы.

Разумеется, они успешно высадились, так как вражеские стены были предварительно очищены от их защитников, вследствие чего враг не сумел охватить перекрёстным огнём метательных машин мои силы, чтобы поддержать союзные силы, пытавшиеся очистить береговую линию от моих сил.

Напротив, именно мои силы получили значительную огневую поддержку со стороны той самой башни, обстреливавшей самые улицы города, благодаря чему без особого труда победили врага.

Впрочем, трудно назвать это победой — ордам моих солдат противостояли лишь жалкие кучки ещё способных держать оружие родосцев. В любом случае, теперь всё было уже кончено — падение города стало лишь вопросом времени, несмотря на отчаянное сопротивление врага, продолжившееся и на улицах.

Последнее обстоятельство не заставило мои силы отступить, однако из-за него мои силы временно приостановили свой натиск, чтобы перегруппироваться и подготовиться к уличным боям.

В это время противник возвёл многочисленные баррикады из различного строительного мусора, мебели и прочего. На них, разумеется, теперь встали уже все — и дети, и старики, и даже женщины.

Впрочем, передышка у них была короткая — мои силы перегруппировались в рекордно короткий срок и, сформировав своеобразное каре, стали зачищать одну улицу города за другой.

Настоящие герои, должен сказать — защитники города отчаянно обстреливали их со всех сторон. Сверху женщины, старики и дети сбрасывали с обеих сторон улицы на их головы горшки, черепицу, кипящее масло, камни любых размеров и даже фекалии, а также прочие твёрдые предметы и жидкости, приспособленные для подобных действий.

Спереди их массированно обстреливали и даже просто закидывали дротиками, камнями и стрелами с баррикад. Вынужденные действовать в условиях очень ограниченного пространства, они, подвергаемые массированному обстрелу на каждом шагу почти со всех сторон, тем не менее, всё же брали баррикаду за баррикадой.

Ну и, разумеется, также зачищали здание за зданием, не щадя ни единую живую душу, которую им только довелось обнаружить в своём страстном гневе за падших товарищей и перенесённые ими трудности.

Улицы были буквально залиты кровью и завалены трупами. Неся постоянные и тяжелейшие потери, обе стороны становились всё отчаяннее и решительнее в своей борьбе.

Тем не менее, медленно, но верно, мои войска зачищали город от всякого сопротивления, обрекая на погибель всех его жителей. В определённый момент, впрочем, случился перелом — враг наконец-то был сломлен.

Жалкие остатки защитников города, укрывшиеся в Акрополе, также были осаждены и подвергались одному штурму за другим, пока и они не были уничтожены.

Тем временем, в городе началась полномасштабная резня — всюду мои солдаты, измотанные долгим и ожесточённым сопротивлением врага, просто убивали всех без разбору.

Настолько велик был гнев моих солдат, что они даже не сочли необходимым насиловать женщин, пытать стариков и детей — они просто убивали всех, не оставляя никому и шанса на выживание.

Неделю длилось это мероприятие, пока в городе не осталось ни единой живой души, и, поверьте мне, это было не преувеличением — мои солдаты буквально перевернули весь город вверх дном и жестоко убили каждого жителя города, не обращая их в рабство и не делая отличия между рабами, аристократами, жрецами и другими. По окончанию всех этих зверств в городе не осталось ни одной живой души, если не считать моих солдат, беспрестанно грабивших его.

Естественно, теперь ни о каком величии Родоса говорить и вовсе не приходилось — он был уничтожен до основания и вряд ли теперь мог когда-либо возродиться.

Разумеется, «успех» был просто оглушительный — в шок пришли абсолютно все. Пергам, опасаясь своей участи, просил теперь мира, а о волнениях в Греции теперь можно было забыть навсегда — последняя теперь была столь устрашена участью Родоса, что более даже и не думала об отложении от моей державы.

Впрочем,