Зная Тима всю сознательную жизнь, я пристально наблюдал за его общением с Брэндой и радовался, что не ошибся ни в друге, ни в любимой. Брэнда была просто прелесть. Тим сразу разглядел в ней искренность, доброту и простоту, оценив веселый нрав и острый ум. Я был на седьмом небе от счастья: мои самые родные люди рядом, мы вместе… Жизнь все же классная штука, как ни крути!

Провожая Брэнду до такси, я вновь поцеловал ее в губы, а она, садясь в машину, прошептала:

— Это был один из самых прекрасных вечеров в моей жизни! Спасибо тебе и Тиму, он чудесный!

— Это тебе спасибо, родная, — ответил я, и она уехала. Вернувшись в дом, я нашел Тима в превосходном расположении духа.

— Да-а, Дик, — протянул он, наливая себе еще виски. — Вынужден признать, что я ошибся. Чертовски неприятно это осознавать, но ошибся в корне. Твоя Брэнда очаровательна. Надо же! Дочь Кэмпбелла — и вдруг нормальный человек! Чудеса!

— А я что говорил? Теперь ты можешь порадоваться за своего друга?

— Я рад. Правда, рад за вас. Вы такие смешные со стороны! Эта девочка действительно влюблена в тебя, Дик, она глаз с тебя не сводила весь вечер. О тебе вообще молчу. Что же дальше-то будет?

— Дальше будет всё! — весело сказал я. — Вот увидишь, жизнь всё же…

— …классная штука, как ни крути, — закончил Тим. — Это я знаю. Но знает ли об этом Адам Кэмпбелл?

— Время покажет, — философски сказал я.

И оно показало, причем весьма скоро…

До Дня рождения монарха, а он, как известно, празднуется у нас во вторую субботу июня, мы с Брэндой, встречаясь каждый день, исколесили и обошли весь Лондон: гуляли в парках, сходили в Музей Виктории и Альберта, а Британский музей вообще стал нам родным. Мы катались по Темзе, посетили (в который раз!) Вестминстерское аббатство, Национальную галерею, целовались на Трафальгарской площади — и все это время говорили, говорили, говорили. Нам было приятно вместе посещать знакомые любому лондонцу места, где ранее мы бывали порознь; было интересно узнавать друг друга и снова и снова убеждаться в том, что нас на самом деле посетила любовь. Я уже не представлял себя без нее. Я смотрел на нее и не верил, что эта красавица принадлежит мне, что из всех мужчин на планете она выбрала именно меня! Брэнда искренне любила меня, в ее возрасте все чувства написаны на лице: она просто не умела их скрывать, да я и не хотел бы этого.

Мы виделись каждый вечер, иногда и днем, если у Брэнды были занятия с утра. Я практически забросил все дела, без зазрения совести свалив основную работу на Тима, который первое время пытался выговаривать мне за это, но потом махнул рукой, заявив, что я могу считать себя находящимся в отпуске. Единственное, что он потребовал — чтобы именно я съездил в Моссбридж и проверил наши оранжереи. Хотя была очередь Тима ехать туда, я безропотно подчинился. Тем более что давно обещал Брэнде показать наши цветники.

Когда я сообщил любимой, что мы едем в Моссбридж, она обрадовалась, как дитя, захлопала в ладоши и даже подпрыгнула на месте.

— Как здорово, Дик! А когда едем?

— Завтра, причем рано, заеду за тобой часиков в семь. Успеешь собраться?

— В семь? — испугалась Брэнда. — Слушай, а у меня же занятия: в восемь придет преподаватель литературе. Что делать?

— Отмени.

— Не могу: он сразу доложит папе.

— Не знаю, скажи, что заболела…

Брэнда вдруг замолчала.

— Ты что? — удивился я, заметив, как она изменилась в лице. — Никогда так не прогуливала уроки?

— Нет, — Брэнда улыбнулась, но глаза ее были печальными. — Не обращай внимания, я просто очень суеверна. Нельзя говорить, что ты болен, если это не так, лучше не дразнить судьбу… Но я что-нибудь придумаю, обещаю!

Не знаю, что она там придумала, но ровно в семь часов утра я был у ее особняка на Грин-стрит. Минут через десять ворота открылись, и я увидел машину Брэнды, за рулем которой был Дэвид. Моя ненаглядная сидела на заднем сидении и, остановившись рядом со мной, показала знаком, чтобы я ехал за ними. Я покорно завел двигатель и поехал. Через квартал они остановились. Брэнда выпрыгнула из машины, что-то сказала Дэвиду, после чего он уехал, а она пересела ко мне.

— Чувствую себя настоящим шпионом! — весело сказала Брэнда, целуя меня.

— Все получилось?

— Надеюсь! Вчера вступила в сговор со своим преподавателем, он согласился подтвердить в случае чего, что сегодня мы занимаемся на кафедре. Разумеется, за солидное вознаграждение, все почему-то ужас как боятся папу!

— Действительно, с чего бы нам всем его бояться? — усмехнулся я. — Он же милейший человек!

Брэнда толкнула меня в бок.

— Вот увидишь, он тебе понравится, когда вы познакомитесь поближе! Не такой уж он и страшный, каким кажется… Скажи, мы вернемся к вечеру?

— Вернемся, — заверил ее я. — Не переживай, скажешь папе, что после занятий прошлась по магазинам.

И мы поехали. Это была незабываемая, волшебная поездка! Мы проезжали красивейшие места в пригороде Лондона. Солнце уже стояло высоко в небе, освещая проносившиеся мимо нас луга, покрытые зелеными травами; небо было голубое и чистое, с плывущими по нему пушистыми облаками. Все вокруг было зелено-желто-красным, ярким, ослепительным. Лето — мое любимое время года. Оказалось, что и Брэнды тоже.

Она пришла в восторг, увидев наши оранжереи. Сейчас, в конце июня, у нас вовсю цвели розы и бальзамины. Пока я обсуждал в конторе текущие дела с управляющим, мистером Крайтоном, Брэнда в своем легком бледно-желтом сарафанчике прогуливалась по цветникам, наслаждаясь окружающей ее красотой, и болтала с садовниками. Из окна конторы я с улыбкой наблюдал за тем, как она подходила к цветущим розам и, спрятав руки за спину, — милое дитя! — осторожно, опасаясь повредить цветок, наклонялась, чтобы вдохнуть чудный аромат распускающихся бутонов.

— Мистер Дин, — обратился ко мне Крайтон, тоже наблюдавший за Брэндой, — разрешите, я дам команду: пусть ребята нарежут этой очаровательной леди букет!

— Непременно, вы читаете мои мысли, — ответил я. — И пусть режут побольше, не жалея!

Лицо Брэнды засияло от радости, когда садовники преподнесли ей огромный букет роз; она зарылась в них с головой, уверяя, что лучше аромата на свете нет.

Перед отъездом домой мы решили прогуляться по деревне. Моссбридж — сравнительно небольшая деревушка, в основном здесь обитают такие же цветоводы, как мы с Тимом. Некоторые живут постоянно, другие арендуют оранжереи, и за ними присматривают нанятые управляющие и садовники из местных жителей. Люди в деревне простые и милые, к приезжим относятся радушно и гостеприимно. В деревушке мне особенно нравилась старинная церковь, которую я и решил показать Брэнде.

— Она находится на площади, которая величается Георгиевской, — рассказывал я Брэнде то, о чем нам с Тимом когда-то поведал добрейший мистер Паркер. — И не вполне ясно, что получило свое название раньше: площадь или эта церковь. Ведь они обе носят имя Георгия Победоносца, святого покровителя Англии… Вот мы и пришли!