Привратник – не вчерашний, другой блюститель, – само собой, был не в восторге от того, что его разбудили, но все же впустил меня – видимо, жители городка нередко возвращались домой после полуночи. Ругаясь себе под нос, он даже в лицо мне толком не посмотрел.

Я быстро нашла нужный корпус. На этот раз он был не таким тихим, как накануне, – мерно гудел, как пчелиный улей.

На веранде, примыкающей к корпусу, под тусклыми светильниками с книгами в руках ходили кругами студенты.

– Белладонна!

– Нет, ответ: мелисса.

– Ох, гнев… Мне конец. Мне конец, да?

– Да. Да, тебе конец.

– Ох… Спроси меня еще раз. Ладно? Я соберусь.

Я проскользнула мимо них; никто не обратил на меня никакого внимания. Прют, должно быть, уже спала, и я открыла дверь очень медленно, чтобы не скрипеть…

Хозяйка комнаты, очень прямая, с волосами, собранными в пучок, в распахнутом халате поверх синей пижамы, повернулась ко мне. Судя по горелке и пару, поднимавшемуся от чашки с чаем, учеба Прют снова была в разгаре.

– И где ты была? – Она говорила так, словно была моей хозяйкой, а я – нерадивой служанкой. – Хочешь, чтобы у нас были проблемы?

– Прости. – Я плюхнулась в ворох пледов на полу рядом с ее незаправленной постелью. – Я… не уследила за временем. Больше не повторится. – Мне не хотелось говорить Прют, что в первый же день я вляпалась в неприятности.

– Да, уж постарайся. Я сделала тебе пропуск. Он на столе. На ближайшие две недели… Хватит времени что-то придумать.

– Спасибо! – Не ожидала, что почувствую такое облегчение. – Спасибо, хочешь, я…

Прют царственно махнула тонкой белой кистью:

– Ничего не нужно. Хотя если в следующий раз захватишь в городе еды, – я тут же почувствовала жгучий, опустошающий стыд, – я возражать не буду. Где очки? – Она спросила о них без малейшего перехода, и я не успела подготовиться.

– Они… разбились. – Я старалась не смотреть ей в глаза.

Некоторое время Прют молча разглядывала меня, а потом отвернулась:

– Ясно. Я тут пообщалась с парой человек… Думаю, теперь мне понятнее, с чего начать. Я о наших исследованиях. Хочу изучить образцы – слезную жидкость, мочу, стул, волосы, ногти… Надмагия должна была изменить тебя на всех уровнях. Если поймем, в чем именно проявляются изменения на биоуровне, возможно, станет понятнее, как их исправлять. Кроме того, я проведу ряд тестов. Зрение, слух, скорость реакции, обоняние, реакция на свет… Я составила список.

– Ну, – пробормотала я, – если это поможет…

– Я пока понятия не имею, что поможет, – жестко сказала Прют. – Но раз мы решили попытаться, с чего-то стоит начать.

Я подалась вперед, но Прют взмахнула рукой.

– Разговоры на сегодня окончены. У меня работы полно. Придется опять сидеть всю ночь, или профессор Нуво от меня точно откажется.

– Откажется?

– Ага. У нее очередь из студентов, и каждый хочет занять мое место.

– Почему?

Прют вздохнула. Видимо, в ней боролись желание продолжать работу и поделиться с кем-то своими проблемами. Последнее победило, и Прют пустилась в долгие путаные объяснения, включающие в себя многочисленные нюансы университетских связей, интриг и карьерных чаяний.

– В общем, – подытожила она, когда голова моя окончательно пошла кругом от обилия имен, кафедр, грантов, – к профессору Нуво все хотят, потому что у нее есть выходы на программы правителя. Лорд Барнсон, Лиделея Гай, Слепой Судья… Они все поддерживают естественные науки. Кстати, Слепой Судья в этом плане будет интереснее прочих, ну, во всяком случае, в нашей ситуации.

– Да? – Я почувствовала, как будто в тумане впечатлений последних дней мелькнула и пропала верткая рыбешка. Мысль. Совпадение?

– Ага. – Прют потянулась и отбросила темную прядь со лба. – Я слышала, ему интересны пустые – с научной точки зрения. А он близок к правителю. Значит, если ему понравится тема моего исследования…

Прют говорила увлеченно, горячо. Мне очень хотелось спросить ее, помнит ли она о Криссе, своем брате, которому мы обе должны были стремиться помочь.

– …Словом, если наша работа даст хоть какой-то результат, я бы попыталась донести ее до Судьи. Если его заинтересуют исследования – грант у меня в кармане. Тогда Лабеллии даже знакомство ее папочки с правителем не поможет. – Прют мечтательно сощурилась. – Я так давно подбираюсь к гранту… Не думаю, что мой проект по желудочным паразитам мог их как-то впечатлить… А жаль… Но теперь – с тобой – у меня появится шанс. Ладно. Пора возвращаться к работе.

– Готовишься к экзамену? – Я поймала ее холодный взгляд и осеклась. – Просто видела, что на улице все готовятся…

– Готовятся к пересдаче по ботанике. Профессор Лайла очень требовательна. – Идеальная черная бровь изогнулась. – Я сдала с первого раза.

– Можно тебя кое о чем спросить?

– Только один вопрос, – суховато ответила Прют.

– Ты не знаешь Джонована Вайса или Малли Бликвуд?

Прют нахмурилась, потянула себя за черный локон. Удивленной она не выглядела.

– Бликвуд – нет. А вот Джонован Вайс, Джонован Вайс… Что-то очень знакомое… Точно! – Она торжествующе щелкнула пальцами, как будто на лету убивая крохотное докучливое насекомое. – Я слышала это имя. Ветеран войны? Нет… Кто-то из предводителей? Не могу вспомнить.

Сердце у меня стучало как бешеное.

– То есть это никак невозможно узнать, да?

– Ты как мама. Та тоже обожает драматизировать. – Прют вздохнула. – Рядом с кампусом – библиотечный корпус. В алфавитном указателе точно найдется что-то про этого Вайса. Правда, тебя туда не пустят. Вход только для студентов.

– А ты не могла бы.

– Нет, – отрезала Прют. – Я туда еще недели две не смогу зайти.

– Да? Но почему? – Проклятый Вайс ускользал. Это было невыносимо.

– Нарушила правила библиотеки, – неохотно пояснила Прют, не вдаваясь в подробности. – Придется подождать.

– Может, кто-то из твоих друзей…

– Так! – Прют грозно сдвинула брови – воплощенная старшая сестра, и я почувствовала, что перегнула палку. – Мы с тобой о чем договаривались, а? Я согласилась помочь, но имей совесть. Посмотрю, когда смогу. А продолжишь надоедать – вообще смотреть не буду.

Я покорно забралась в ворох пледов, но уснуть не могла. Образы дня преследовали меня – красоты Сердца и Летучей Гавани, Уондерсмин с высоты птичьего полета, особняк Слепого Судьи… Человек, которого упомянули и Сорока, и Прют. Мне казалось, что к нему тянутся, пересекая друг друга, невидимые светящиеся нити. Возможно, я на правильном пути.

Думать об этом было приятнее, чем вспоминать, как я лишилась очередной пары очков или как пусто было в желудке, когда я смотрела в широкие зрачки юноши с бабочкой, пока где-то подо мной расстилался огромный равнодушный город, который и не заметил бы моего исчезновения.