Они еще поговорили, а потом расстались, довольные друг другом, договорившись о сотрудничестве и обменявшись контактами.

– Во всем этом, – заметила Ксюша, доставая свой смартфон и набирая номер Стаса, – есть одна важная и правильная мысль.

– Это какая же? – немного иронично спросила ее Полина.

– Не переставать копать! – ответила журналистка подруге, и тут телефон установил соединение. – Стас! Я знаю, где родился Быстров! И это важно, даже не поверишь насколько! Это тот же городок, откуда Лиза родом. И где живет до сих пор отец ее ребенка!

Стас с Митькой сидели за столом, накрытым вязанной из хлопка белой скатертью. Вокруг них вообще было много всяких тряпочек, занавесочек и салфеточек. И все это было так же явно вручную связано хозяйкой дома. На столе остывал в чашках чай.

Ребята как-то стеснялись продолжить чаепитие, пока гостеприимная женщина, угощавшая их, вытирала крупные слезы, ручьями бегущие по ее щекам.

Они нашли дом, где когда-то жила Лиза. Дом ее тетки. И они в гостях у милой, высокой, стройной и еще красивой пожилой женщины. И… Привезенные новости обернулись горем хозяйки дома. Митька тоже выглядел расстроенным и несчастным. Он порывался вскочить, что-то сделать, но… что тут сделаешь. Стас просто сидел у окна, молча сочувствуя этой милой женщине.

– Галочка… – хозяйка дома в очередной раз всхлипнула и вытерла слезы. – Такая девчушка живая была… И умненькая. Да и Лиза. Красивая, умная… только несчастная. Хотела любви, семью, детей… А все обернулось монастырем.

– Она там добровольно осталась, – робко заметил Митька. – Сестры к ней очень добры. И настоятельница…

– Конечно… – женщина часто закивала. – Может, ей там и правда лучше будет, девочке моей. Ох, не зря у меня сердце за девочек моих болело. Ведь мне Лиза только позвонила, говорит, приедем к тебе, Анюта. Насовсем. И все. А я жду, жду… И телефон у Лизы молчит. А оно вон как обернулось-то.

– Лиза сильная, – сказал Стас. – Она выдержит. И… Вы же можете к ней ездить, навещать. Это же не тюрьма какая-то.

– И правда, – женщина улыбнулась сквозь слезы. – Я девочку мою увижу! Вот зима кончится – и к ней. А то сейчас автобусы плохо ходят. И тяжело по снегу-то…

– Анна Дмитриевна, – Стас тоже чуть улыбнулся. – Давайте я вам свой номер телефона оставлю. Если соберетесь, звоните. Я вас и до города довезу, и остановиться у нас можно будет.

– Спасибо, – у женщины вновь навернулись слезы на глаза, но теперь, похоже, от некоторого облегчения. – Вот ведь и правда мир не без добрых людей. Спасибо тебе, мальчик.

– Анна Дмитриевна, – теперь уже к ней обратился Митька. – Вы только скажите, если что помочь надо, мы сделаем. Нам не трудно. Может там… магазин, аптека…

Женщина теперь улыбнулась, добро и открыто.

– Да вы не подумайте, – сказала она. – У меня тут все нормально. Если уж что со мной случится, захвораю или что, так у меня соседи отличные. Помогут. Мы тут все друг друга знаем, помогаем. Много лет все рядом живем…

Улыбка опять стаяла с ее лица.

– Хотя… – она погрустнела. – Потому тут Лизе и тяжело было. Душно. И взгляды косые. Ведь все друг про друга все знают… и про нее. И этого ее… любовь ее большую.

– Вообще, – аккуратно заметил Стас, – Лиза нормально так об отце Галки отзывалась. Но про большую любовь как-то не говорила.

– А что говорить? – Женщина пожала плечами. – Вначале все было. А потом… Они так и мыкались. Оба несчастные. Видимо, потому и сошлись.

– Он-то почему несчастный? – несколько ворчливо спросил Митька. Лиза произвела на него сильное впечатление своей смелостью, и ее бывшего возлюбленного блогер считал косвенно виновным в ее бедах.

– Несчастный, – повторила Лизина тетка. – Потому что слабый. Думаете, он сейчас счастлив? Нет… Все его мордашка симпатичная виновата. Особенно по молодости красавец был. И ладно что бессребреник. Генка и добрый, и веселый… был. Тогда на него Нинка глаз и положила. Она дочка местного нашего богатея. Вот захотела красивого мальчика и все! Свадьба, деньги, дом новый. И должность дали Генке. Замглавы администрации города.

Она помолчала, а потом продолжала:

– Он и правда добрый. Даже когда чиновником стал, все всем помочь старался. Замом был по общим вопросам, а это, сами знаете, ни о чем. Но он хотел… Теперь уже неважно.

И она тяжело вздохнула.

– Так выходит у него как раз все хорошо! – По Митькиному тону и виду не трудно было догадаться, что возлюбленный Лизы не вызывает у блогера ни симпатий, ни сочувствия.

– Молодой ты еще, – чуть улыбнулась хозяйка дома. – И жил Генка с не любимой, и сидел не на своем месте. А тут еще и Лиза… Он ее старше больше чем на десять лет. А ведь любовь… Жена его знала все. Но сказала: не отпущу. Вот они с Лизой как в заложниках… А когда девочка моя узнала, что беременна… Не хочу, говорит, чтобы и ребенок мой так жил. Чтобы все на него смотрели косо. Нинка жизнь ему тут испортит. И уехала.

– Лиза говорила, – вспомнил Стас, – что Геннадий ей деньги посылал на ребенка. Долго. А потом вдруг перестал. Не знаете почему?

– Почему? – вновь Анна Дмитриевна пожала плечами и задумалась. – Нинка наверняка виновата. Она долго терпела, пока он без Лизы маялся. Ведь Генка постоянно и ко мне сюда бегал, все новости о Лизе выспрашивал. И деньги… Видимо, кончилось Нинкино терпение. Она же его выгнала. Просто на улицу. Каким взяла, босяком, таким и выбросила. С должности его погнали. Вернулся он к мамке с папкой. А они старики и больны оба… Этим делом больше…

Женщина сделала всем известный жест, объясняя, что речь идет о пристрастии к алкоголю.

– Да, – теперь задумался и Митька. – Мужику и правда не сладко…

– Но… знаете… – женщина чуть поморщилась, что-то вспомнила. – А ведь еще что-то было… Приходил ведь Генка. Злой и пьяный. Хотя никогда раньше и не пил. Все кричал тут. Про Лизу. Мол, он верил, а она… Плохо он о ней говорил. Шлюхой назвал. Я даже за вилы схватилась. Прогнала. Он все твердил, что все знает о ней. Что брат его не обманул.

– Какой брат? – удивился Стас. Раньше о таком родственнике возлюбленного Лизы не упоминалось.

– Ох! – Женщина улыбнулась. – Забыла я, что не местные вы. И не знаете. У Генки же брат сводный есть. Володька. Он у вас там в городе известный журналист.

– В общем, – заключил Митька, – эта наша Лиза реально бедная. Хуже, чем у Карамзина. Да и мужика этого жалко немного.

– Там всех жалко, – Стас расстроенно махнул рукой. – Не город, а недоразумение. Производства никакого нет. И работы, считай, нет. Большая часть населения по этому поводу пьянствует. Да и по жизни… Будто большая деревня. В центре еще есть четырехэтажные дома и даже супермаркет. А остальные деревянные домишки. И огороды.

– Ну, – Митька тоже решил поделиться впечатлениями. – Там еще коттеджи есть. Небольшой поселок. А в целом все ужасно.