— Потерпи немного, все будет хорошо. — Принц снова поцеловал меня, а после приставил кончик ножа к моему животу.

Это чего это он удумал?

— Нет! — завопила Тьма внутри меня, и я почувствовала сильнейшую жгучую боль.

Она исходила не от ножа, нет, тот все так же был в руках Киллиана. Боль исходила изнутри меня, и так как пошевелиться я не могла, все, что мне осталось это лишь безмолвно лить слезы и смотреть, как сквозь мою кожу наружу просачивается черный, клубящийся дым. Он стекал на пол и расползался по углам, ища хоть какую-то щелку.

— Повелительница… — с пола подал признаки жизни Аспар.

Он подобрал ближайший валяющийся на полу, после Гошиного обстрела, кинжал и вонзил себе в грудь. Туман устремился к лорду и сквозь рану впитался в уже бездыханное тело Аспара. Его высочество попытался воспрепятствовать этому, однако все его заклинания разбивались о новый барьер. А когда последняя капля тумана растворилась в новом «убежище», оно тут же исчезло. Как и мой паралич.

Я со стоном поднялась с камня и тут же оказалась в объятиях любимого.

— Жива, — он стиснул меня так, что дышать стало сложно.

— Ж-жива, — прохрипела я, — но не надолго.

И хоть ворчала сейчас, но обнимала Киллиана не менее крепко, чем он меня. Мужчина поднял мое безвольное тело на руки и то, что происходило дальше, не очень хорошо отпечаталось в моей памяти, так как я балансировала на грани обморока. И хоть я и старалась держаться «на плаву», слабость оказалась настолько сильной, что очень быстро мое сознание поддалось ей, и я отдалась крепкому лечебному сну в родных объятиях любимого.

Спалось мне хорошо, даже замечательно, безмятежно и без снов. И проснулась я отдохнувшей, полной сил и счастливой. Приоткрыв один глаз, я с улыбкой посмотрела в окно и как никогда была рада встретить только-только показавшееся над горизонтом солнце.

— Доброе утро, соня. — Теплая ладонь Киллиана прижала меня сильнее к мужскому телу, а горячие губы оставили нежный поцелуй за ушком.

— Да я поспала-то всего ничего. Вон только утро начинается. — Я, не оборачиваясь, поуютнее устроилась на плече принца. — А ты сразу обзываться…

— Это не обзывательство, а констатация факта. — Я по интонации поняла, что Киллиан улыбается, — ты проспала двое суток.

Продолжая блаженно улыбаться и довольно щуриться, развернулась к Его Высочеству лицом:

— Ну и хорошо. Знаешь, как замечательно я отдохнула?

— Догадываюсь.

Мы еще некоторое время лежали, нежась в объятиях друг друга и даря медленные, чувственные поцелуи. Я уже и забыла, как это здорово — вот так просто полежать и не думать о плохом. Тьмы больше во мне нет, она исчезла, не успев полностью восстановиться и заполучить полноценное тело, а значит, она продолжает существование паразитом, только теперь в теле Аспара. И хоть я и подозреваю, что темная богиня еще проявит себя, сейчас не хотела об этом беспокоиться. Мне нужна передышка. Как и моему принцу…

А моему ли?

— Киллиан, — я резко села и, не обращая внимания на легкое головокружение, задала тревожный вопрос, — а бал? Я же все пропустила! Как же…

Мужчина спокойно улыбнулся, потянул меня на себя, и когда я снова улеглась на его плечо, произнес:

— Не волнуйся, на другой я не женился. И не собираюсь.

— Но как же коронация? У тебя будут проблемы…

— Это не должно тебя беспокоить. Я во всем разберусь.

Киллиан говорил спокойно и уверенно, но в мою уже не такую безмятежную голову забрались подозрения, что Его Высочество хочет просто уйти от ответа.

— Ты о чем-то не договариваешь. Помнится, ты очень переживал, по поводу этого бала, и того, что может произойти, если ты не выберешь на нем невесту.

— А у меня уже есть невеста, — Киллиан осторожно вынул руку из-под меня и сел, неотрывно гладя мне в глаза. — Нет нужды выбирать другую.

— Правда? И кто же она? — все его недомолвки разбудили во мне желание повредничать.

— Ты.

— Неужели? — я сделала вид, что задумалась, — не помню, чтобы мне делали предложение. Да и обручального кольца на мне нет.

Вытянув правую руку, я указала принцу на безымянный палец без украшения. Он тут же поймал мою ладошку и принялся целовать каждый из пальчиков, а я млеть от невесомых, но будоражащих прикосновений. Когда губы Киллиана остановились на том, заветном пальце, мужчина сжал мою руку и, глубоко вдохнув, спросил:

— Виктория, я тебя люблю больше жизни. Я дорожу тобой больше, чем властью и троном. Ты нужна мне как воздух. Когда я не вижу тебя, не могу обнять тебя, когда долго не слышу твоего голоса, я начинаю сходить с ума, и могу думать только о тебе. Вика… ты стала самой важной частью моей жизни… Нет, ты стала для меня самой жизнью. — Киллиан еще раз поцеловал мою ладошку, — Виктория, ты станешь моей женой?

В руках блондина тут же возникло небольшое, аккуратное, но очень красивое кольцо из белого золота с кроваво-красным рубином в центре. Я, молчавшая и еле дышавшая все то время, что говорил любимый, несколько секунд просто смотрела то на принца и вникала в смысл сказанных им слов, то на сверкающее в лучах утреннего солнца кольцо. А когда в глазах принца начало проскальзывать беспокойство и тревога, радостно рассмеялась и бросилась его обнимать.

— Конечно, я выйду за тебя!

Киллиан, беспрестанно шепча мое имя, подарил мне долгий, головокружительный поцелуй, после надел мне на палец обручальное кольцо, а дальше ни какие слова нам были не нужны. За нас говорили наши тела, неразмыкающиеся губы, жаркие прикосновения и тихий, срывающийся шепот, переходящий в стоны страсти.

Я бы с превеликим удовольствием провела в постели с Киллианом весь день, но моего любимого позвали государственные дела, и нам пришлось расстаться до вечера. Долго валяться в кровати без Его Высочества было скучно, поэтому, оставшись наедине с самой собой, я первым делом побежала в ванную. И тут же увидела в зеркале не черные, ставшие уже привычными, волосы, а мои прежние светло-светло русые. На Земле я их красила в блонд — уж очень мне не нравился мой естественный цвет, и теперь, когда мои пряди вернулись, мне снова захотелось перекрасить их в черный.

И вот я чистая и обновленная выхожу в комнату и тут же попадаю в крепкие объятия хрупкой Моники.

— Моника… — я тоже обняла девушку, — все хорошо, я жива.

— Ага, — тихо всхлипнула подружка, — жива…

Чуть позже мы сидели за небольшим столиком у окна и пили чай с разными вкусняшками. Моника натащила всякого: и конфет, и пирожных, и разнообразного варенья. И только когда я распробовала все это, начала рассказывать о своих злоключениях в доме Аспара. Не утаила ни чего — ни Тьмы внутри меня, ни приставаний Шона, правда попросила Монику не говорить об этом Киллиану. Девушка слушала, открыв рот и напрочь позабыв о заварной пироженке в руке. Когда же я закончила повествование, Моника выдохнула: