— Я знаю математику. — Черноглазый, очень худой мальчик заговорил быстро и тревожно: — В университете мы организовали сопротивление Будимирову. Пришли арестовывать нашего преподавателя, мы его отбили, застрелили одного из их банды. Нам тоже крепко досталось, меня в живот саданули.

— Как у вас оказалось оружие, Вить? — спросила Саломея.

— Это целая история: достали прямо с оружейного завода.

— И где же сейчас ваш преподаватель?

— Не знаю. Пока мы дрались, он исчез.

Магдалина с удивлением смотрит на хрупкого мальчика: как мог он с кем-то драться? Наверняка бойцы Возмездия — такие же, как инспектора в их селе и служители Будимирова: громадные и сильные. Но спрашивать не стала. Пусть будут возможны в их городе чудеса!

— Нам нужно оружие здесь! — сказала Саломея.

— Как же вы живы остались? — спросил женский голос.

— Разбежались. Я сюда попал, сам не понимаю как.

— Наверное, тоже Владим привёл? — неожиданно усмехнулся старик. Он совсем слаб, веки падают на глаза, говорит с трудом: — Ганю спас. И Оксу. Он у нас большой человек. Не он бы, все давно передохли бы: подкармливает!

— Ваша фамилия Назаров? — спрашивает вдруг Магдалина. Только сейчас до неё доходит: это не просто старик, раз нашла его возле Учреждения. Наверняка связан с Адрианом и может о нём рассказать. Версия, которую выдал Адриан Будимирову — на сцену старик вылез случайно, абсурдна. С жадностью, изо всех сил пытаясь сдержать нетерпение и надежду, ждёт ответа.

— Помоги, мать! — слабый голос, и к её ногам буквально падает девочка лет двенадцати-тринадцати.

Магдалина с трудом отдирает пальчики спящей Оксы от своей шеи, кладёт её на колени к женщине, сидящей рядом, склоняется над упавшей девочкой. Но та без сознания. Крупные губы, длинные ресницы, вьющиеся волосы, истощённое лицо, цыплячья шея.

— От голода, — говорит Жора.

Магдалина гладит девочку по щеке, по голове.

— Есть у кого-нибудь еда? — спрашивает.

— Похоже, любая еда ей не поможет. Нужны сок, фрукты… — Жора щупает пульс.

— А питьевая вода есть?

— Мы пьём эту…

И уже тянется к Магдалине рука с консервной банкой. Магдалина разжимает губы девочки. Жора держит голову.

Девочка открывает глаза. Но Магдалину не видят, кажется, смотрят сквозь.

— Маму приведи! Маму спаси!

— Где твоя мама?

— Дома.

— Где твой дом?

Девочка говорит адрес.

— Этого адреса больше нет, а всех людей отправили на фабрику. — Старик жалостливо смотрит на девочку. — Да, я Назаров. — Снова закрывает глаза.

Но Адриан сейчас так далеко, что Магдалина лишь кивает.

— Ты прав, я вижу, маму тоже отправили. Но мне нужна моя мама, я не умею жить без неё. Всё, что знаю, рассказала она. История может помочь сейчас. — С трудом собирает слова девочка. — Спаси маму!

— Как узнаю, где фабрика, как попаду туда, как найду её? — беспомощно лепечет Магдалина. — Я не могу выйти отсюда.

— Скоро появится возможность. Обещай привести мою маму сюда! Её ещё не превратили в робота. Фабрика имени Будимирова. Маму зовут Регина. Меня Марика. — Говорит девочка медленно, с трудом. — Я вижу, ты сможешь помочь мне.

— Что значит «видишь»?

— Я вижу, ты спасёшь всех нас, ты — посланница, Роберто правду сказал. Ты скоро получишь помощь.

Бедная девочка, как же она больна, совсем потеряла рассудок!

— Успокойся, Марика. — Руками Магдалина пытается согреть её. — Владим принесёт поесть. Постарайся поспать. Скоро станет легче…

— Не жалей меня, я не потеряла рассудок. — Магдалина вздрогнула. — Я в своём уме. Я вижу. Но у меня нет сил. Назаров — большой человек, связан с тем, кого любишь. А ещё ты хотела и не успела спросить учителя, сможет ли он завтра начать заниматься с детьми? Спрашивай.

Не с ней происходит. И она совсем не чувствует себя, она — без формы и тела, она — какое-то пространство, в нём Марика, Назаров, все эти люди. И, в самом деле, чувствует: сверху идут к ней сила и ощущение, что она спасёт их.

Она не спрашивает учителя, а Виктор отвечает:

— Как же заниматься математикой без книг и тетрадей?

— А где можно достать? — слышит Магдалина свой голос.

— Могу залезть в школу, в которой училась. Школа не охраняется, — девчоночий голос из темноты.

— Отпусти Леру, мать. Она принесёт, — шепчет Марика. — Делай, что тебе говорят Там! — Марика смотрит вверх.

— Лера, можно пойду с тобой? Я юркий и сильный, дотащу сколько надо. Все ходы-выходы знаю.

— Спасибо, Коль, идём!

— Вам нужен защитник! — говорит она. — Нельзя одним…

— Взрослый привлечёт к нам внимание.

— Отпусти их, мать, с ними ничего не случится!

«Господи, помоги им!» — Она смотрит вслед детям и говорит неуверенно:

— Давайте пока подумаем, где будут спальни, классы, мастерские…

— Какие мастерские?

— Столы, стулья, полки, электрические приборы нужно делать, полы настилать?

— Но у нас нет электричества.

— У нас есть люди, и каждый найдёт себя. Изобретатель будет изобретать, художник — рисовать, садовод — растить сад, дети — учиться.

— Слушайте её, мать говорит то, что здесь будет! — Марика приподнимается и снова теряет сознание.

— Жора, пожалуйста, помоги ей! — умоляет она и шепчет: — Господи, спаси Марику, сбереги всех ушедших, пусть все вернутся! Пусть все эти люди выживут!

«Ты поможешь им, мать!» — звучит голос.

«Тебя уже в тебе нет, — вспоминается Цветаева, — ты уже целиком во мне. Пропадаю в собственной груди…» Эти голодные люди, окружившие её плотным кольцом, никому не нужные дети, Назаров и Марика, умирающий Ганя — в её груди. Это её дети. Она отвечает за них. И здесь, в подземелье, будет жизнь такая, какую когда-то создал в их сёлах граф Гурский. За такую жизнь борется Адриан, дай Бог, спасшийся от Будимирова.

«Господи, помоги мне! Помоги мне, мой граф! О.Пётр, святые, помогите!» — молит она, продолжая держать руки на худеньких плечах Марики, спокойно уснувшей, и в себя собирает тихие голоса. Увидеть всех своих детей пока не может, но она слышит их. У неё есть дети, и их много, как они с Адрианом и мечтали.

Состояние невесомости. Он лежит в своей кровати и не хочет вставать, день, два.

Над ним склоняется граф.

— Вставай, мой мальчик. Мы с тобой будем идти и идти. Я расскажу тебе, как я любил твою маму.