широкомасштабном строительстве было воспитано целое поколение португальских скульпторов, художников, резчиков и прочих деятелей искусства и мастеровых. На возведении комплекса трудились в иное время до 50 тысяч человек, у крестьян были отобраны все мулы и волы, в результате чего часть земель в стране так и осталась невозделанной. Расходы превышали все мыслимые суммы, но Жуан будто бы и не замечал этого. Он не снисходил до того, чтобы внять стенаниям своего первого министра, умолявшего поднимать сельское хозяйство и развивать промышленность. Когда ему со страхом доложили, во что обошлось строительство колокольни, он удивился:

– Столь дешево? Хочу вторую, – построили и вторую, а колокола заказали во Фландрии, у признанных мастеров колокольного литья. Главный колокол весил 9 тонн и был поднят на свое место с большими трудностями.

Так что комплекс получился весьма внушительным, хотя и лишенным какой бы то ни было поэзии. Посетивший его в 1809 году поэт Байрон отметил, что этот памятник, «хотя ему не хватает элегантности», составляет славу Португалии как воплощение ее величия.

Чары прекрасной аббатиссы

Пока строилась Мафра, король примерно с 1718 года принялся частенько посещать монастырь Одивелаш, причем с целями, которые можно было назвать не иначе как святотатственными. Монастырь был в свое время основан королем Динишем I также во исполнение обета. По легенде на него на охоте напал медведь, которого ему все-таки удалось завалить, но по случаю спасения монарх дал зарок построить женский монастырь для сестер цистерианского ордена, что и было исполнено. По смерти Диниша I его похоронили в церкви монастыря. Обитель пользовалась большим вниманием со стороны монархов, в частности, здесь жила некоторое время перед своей смертью королева Филиппа Ланкастерская. В течение времени в монастыре были произведены различные расширения и усовершенствования.

К сожалению, в начале восемнадцатого века это святое место приобрело популярность в связи со свободой царивших там нравов. Его стали посещать дворяне, монахи, дамы с лесбийскими наклонностями, распутные представители богемы. Некий виршеплет Антониу-Саншес де Норонья даже приобрел известность под кличкой «поэт Одивелаша». Его музой была монашка Маурисия де Пин, которую король называл не иначе как «прекрасная Марсия». Если читатель еще не забыл, король Диниш I был большим любителем женщин, и, по-видимому, аура этого ценителя особ прекрасного пола каким-то образом продолжала влиять на обитательниц монастыря. У короля Жуана до этого была связь с монахиней, доньей Магдаленой-Максимой де Мирандой, но он быстро оставил ее после рождения внебрачного сына.

Жуана V привлекла молоденькая сестра Паула, в миру Паула-Тереза да Сильва-и-Алмейда (1701–1768), дочь небогатого ювелира из Лиссабона. У нее были еще две сестры, Мария де Луж и Леокадия-Фелисия. Любопытно, что девушки являли собой редкое смешение кровей различной национальности: их дед по отцу был немцем, солдатом из армии императора Карла V, осевшим после участия в длительных военных походах на жительство в Лиссабоне, а дед по матери – неаполитанским моряком, также бросившим якорь в португальской столице. Отец, оставшийся вдовцом, отправил всех троих дочерей в монастырь: по-видимому, то ли был не в состоянии, то ли не хотел давать им приданое. Такая судьба была нередка для португальских девушек даже из состоятельных семей, а потому многие из них совершенно не намеревались хранить чистоту христовых невест и отказываться от мирских соблазнов.

Паула приняла постриг в 1717 году. Как бедной монашенке, ей приходилось выполнять самые тяжелые работы, тогда как обязанности сестер из благородных ограничивались всего-навсего пением в хоре. По-видимому, именно тогда она поняла, как можно выбиться из такого жалкого положения, приобретя влиятельного покровителя. По оценке современников, связь короля с матерью Паулой началась примерно в 1718 году, причем уже тогда она не была девственницей. Монарх отбил ее у графа де Вимиозу, а взамен уступил ему двух монахинь на выбор. Показательно, что после того, как Паула стала любовницей короля, ее отец был просто осыпан милостями, стал дворянином, был возведен в рыцарское звание Ордена Христа и получил огромную пенсию. Младшая из сестер со временем покинула монастырь и успешно вышла замуж.

Частые посещения короля поначалу обставлялись по всем правилам церемонии: его встречали и провожали все обитатели монастыря во главе с аббатиссой, но когда скандал стал выходить за все допустимые рамки, и папа римский высказал свое неудовольствие, для сестры Паулы был построен дом под названием «Башня матери Паулы», сообщавшийся с церковью. Ставшая аббатиссой Паула проживала в нем со своей сестрой Марией да Луж и девятью служанками.

Примечателен тот образ жизни, который вела Паула, став фавориткой короля. Ее огромные покои из нескольких комнат были обставлены с царской роскошью. Сам монастырь сильно пострадал во время землетрясения 1755 года, но часть помещений «Башни матери Паулы», сильно обветшавших, еще была цела в середине девятнадцатого века, а потому сохранились описания их интерьера – полы из драгоценных сортов дерева, потолки, украшенные искусной резьбой с остатками позолоты, стены, расписанные в стиле Николя Пуссена вполне светскими пейзажами. Нижняя часть коридора и столовой была покрыта керамической плиткой, столь свойственной для Португалии, изображавшей совершенно мирские сценки. На них дамы и кавалеры трапезничали, играли в карты или развлекались, упражняясь на различных инструментах.

Мебель была также из редких сортов дерева, очень искусно сработанная и украшенная позолоченной фурнитурой, для большей красоты покрытая лаком, роскошные кровати с балдахинами обеих сестер были отделаны позолоченным серебром. Их ночные горшки также были изготовлены из серебра[48]. На стенах спальни висели зеркала в позолоченных рамах. Помещение украшали гобелены и ковры, красные занавеси, отделанные золотым галуном и бахромой, очень дорогие предметы интерьера. Оконные стекла были из богемского стекла. Хозяйка играла на спинете, покрытом черным лаком и изготовленном немецкими мастерами. В девятнадцатом веке многие предметы мебели были проданы с аукциона, и любители старины охотно раскупили их, ибо особую ценность этим раритетам придавала их принадлежность столь знаменитой особе.

Страсть короля к матери Пауле была чрезвычайно сильной, причем, похоже, женщина обладала весьма вспыльчивым характером и не считала себя обязанной сдерживаться в присутствии монаршего любовника. Как-то король прибыл вместо условленного часа с опозданием. Женщина схватила дорогие, настоящий шедевр искусства, настольные часы и разбила их о пол, мрачно заявив:

– Так кончают те часы, которые слишком лгут.

В другой раз, поссорившись с любовником, она взяла прекрасную, тонкой работы миниатюру Жуана V, засунула в свою обувь и пригрозила раздавить пяткой.

Она вообще была женщиной высокомерной. По всем правилам при появлении аббатисы попадавшиеся ей на пути дамы должны были вставать. Мать Паула не смущалась выразить немедленное порицание, когда они не делали этого.