Бретта с улыбкой глядела на подругу. Йора, белокурая, полная, с веселым характером, производила впечатление болтушки и любила по каждому поводу и без повода заливаться смехом, звонким, точно серебряный колокольчик. Но внешность была обманчива: Йора умела держать язык за зубами и хранить чужие секреты, а потому была одной из тех немногих, кому «золотая» Бретта доверяла.

Бретта частенько навещала подругу в ее покоях, где они проводили время за болтовней, лакомясь чем-нибудь вкусненьким. Йора, несмотря на пышные формы, почти все свободное время проводила за столом, ее любящий супруг не имел ничего против такой невинной страсти и даже выписал для жены искусного повара с Берегов Восточного Ветра.

Бретта, которая и сама любила покушать, пересела к окну, с удовольствием глядя на аппетитные яства, и потянулась к крошечным горячим пирожкам с грибами, мясом цыпленка и свежей зеленью.

Йора изящно подцепила вилочкой кусочек лосося в медовом соусе.

— Довольно невежливо со стороны Великого норлока, — заметила она, продолжая разговор, — требовать, чтобы телохранитель находился при нем безотлучно. Должно же у него быть свободное время?! К тому же достаточно поглядеть на этого полукровку, чтобы понять: уж он-то проводит досуг отнюдь не за чтением романтических стихов! Бретта согласно кивнула, выливая на пирожок половину соуса.

Йора улыбнулась: — Пора делать ставки на победителя! Хотя что-то подсказывает мне, что у Юлит маловато шансов на победу, конкуренция уж очень высока! — Она отправила в рот кусочек рыбы и осторожно поинтересовалась: — Ну а как твои успехи?

«Золотая» Бретта мгновенно поняла, о ком идет речь.

— Сульг? Проклятье, как он неромантичен! Я рассыпаю улыбки уже не меньше месяца, но так и не поняла, заметил он это или нет!

Она бросила ложку в чашу со взбитыми сливками, так что жирные белые брызги разлетелись во все стороны. Йора прекратила жевать и устремила на подругу сочувственный взгляд:

— О! Дорогая! Это тебя беспокоит?

— Нет, — отозвалась «золотая» Бретта, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не швырнуть чашу об стену, обитую дорогим тисненым шелком. — Нет, это меня не беспокоит! Это меня, чума бы всех взяла, бесит! Старуха-нянька беспокойно завозилась на скамейке. Она нянчила Бретту со дня ее рождения и была преданна как собака. Если б это было в ее силах, она принесла бы Бретте норлока в зубах, как волкодав приносит хозяину пойманного зайца.

— Чем он лучше других? — раздосадованно спросила Бретта у серебряного чайника. — Такой же мужчина, как и все остальные! Наверное, тоже воображает себя ужасно умным и хитрым! Пусть! Но я найду способ его приручить и заставить есть с руки!

Йора затаила дыхание: «золотая» Бретта терпеть не могла своего отца, но в некоторые минуты была похожа на него, как никогда.

Она попыталась утешить подругу, но Бретта сердито тряхнула кудрями:

— Йора, я достаточно разбираюсь в мужчинах! Некоторые из них любят, чтобы их завоевывали, им это льстит. — Она презрительно фыркнула. — Некоторые любят завоевывать сами, и чем больше времени они тратят на это, тем более ценной представляется для них победа. — Тут Бретта закатила глаза. — А женщина в этом случае должна хлопать ресницами и изображать саму неприступность, пусть даже это надоело ей до смерти. И виду нельзя подавать, что на самом деле хочется взять глупца зашиворот и затащить, наконец, в постель!

Она взяла крохотный глазированный персик и тут же с раздражением швырнула обратно.

— Мне нужно узнать его получше, и я стану такой, какой нужно. Ставки слишком высоки, чтобы быть разборчивой! — прибавила она цинично. — Я надеюсь, что мне удастся склонить норлоков на свою сторону, но когда к деловому договору прибавятся еще и личные отношения… — Бретта холодно блеснула синими глазами. — Дело пойдет быстрее. Я пообещаю все, что угодно, лишь бы добиться своего. — Бретта снова потянулась за персиком. — А выполню ли я свои обещания, это уже другой вопрос, — пробормотала она.

Йора отодвинула тарелку — изысканные кушанья вдруг показались ей безвкусными.

— Дорогая, зачем тебе норлоки? — с беспокойством спросила она. — Ты же не собираешься поднять мятеж после того как… ну, ты понимаешь, закон запрещает обсуждать смерть Наместника… но я хочу сказать: твои поступки больше напоминают подготовку к военным действиям, чем невинный флирт.

— Йора, о каком флирте ты говоришь? Я все еще замужняя женщина и не собираюсь давать повод для скандала, — кисло сказала «золотая» Бретта. — Это деловые отношения, сделка — только и всего. Сульг — наиболее подходящая кандидатура: он молод, не женат и, само собой, неравнодушен к женщинам. Советник по финансам Серого Замка — добропорядочный семьянин и на всех праздниках появляется с целым выводком детишек, а Магистр, политический Советник, — просто злобное старое чудовище.

Йора вздохнула. Она чуяла, что подруга затевает что-то опасное, но понимала: если Бретта что-то задумала, отговорить ее уже никому не удастся.

— А как твоя встреча? — поинтересовалась Йора. — Ты собиралась вчера вечером встретиться с кем-то из норлоков?

Бретта снова помрачнела.

Встреча с Сульгом, на которую она так рассчитывала, не состоялась.

После завтрака «золотая» Бретта вместе со своей свитой и другими придворными последовала в Кипарисовый зал. Прибывший с Берегов Восточного Ветра сухонький маленький старичок с длинной черной косой, мастер благовоний, развлекал собравшихся изящной модной игрой в угадывание ароматов. Дамы по очереди вдыхали аромат из керамической чаши, а затем пытались определить название благовония. Игра была новинкой в Доршате и пользовалась большой популярностью в Белом Дворце.

Бретта ожидала приезда Тинчера и сидела, как на иголках, дожидаясь окончания игры, а она все тянулась и тянулась. Развлекая придворных, мастер благовоний смешал несколько ароматов, а все желающие могли блеснуть своим литературным вкусом, сообщив, с каким стихотворением ассоциируется запах. Бретта добросовестно принюхалась: пахло горьковатой свежестью, морским ветром, осенними Цветами — но ни одна стихотворная строчка не пришла ей на ум. Наконец, в заключение игры, мастер составил аромат, который как нельзя более подходил к теплому осеннему дню, что стоял в Доршате, и с поклоном поднес чашу золотой» Бретте. Та приняла керамический сосуд, больше всего на свете желая разбить его вдребезги о мраморный пол, и втянула запах. Тонкий слабый аромат показался ей странным: он одновременно будоражил и успокаивал, обещал невозможное и говорил, что счастье близко, проникал в сердце, словно медленный яд, и наполнял душу предчувствием перемен.

Бретта поспешно вернула чашу мастеру благовоний, взглянув в непроницаемые черные глаза-щелки, и объявила фрейлинам, что желает прогуляться по саду.

Тинчер появился в Белом Дворце ближе к полудню и немедленно объявил о своем желании присоединиться к прогулке по парку и полюбоваться осенними цветами.

Вскоре он улучил минуту и сообщил Бретте, что Сульга нет в Доршате: накануне тот поехал в гарнизоны и когда вернется, неизвестно.