Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот и хорошо, — кивнул внимательно выслушавший Сигмунд, — сейчас не о добыче думать надо, а чтоб нас не увидели.
Огонь развели в подходящей яме, огонь с воды не видно, водрузили котел. На кашу пошли остатки зерна и опять вяленая козлятина. Ручьев по близости не нашли, но у нас еще с острова оставалась питьевая вода.
Я помог Летисии перебраться на берег.
— Бежать не вздумай — в каком-нибудь болоте утонешь.
Та, не говоря ни слова, только плечиком дернула, хмыкнула и повыше задрала нос. Ну ладно...
Разместились на небольшой прогалине, метров десять на четыре, притащили поваленных деревьев, чтоб на земле не сидеть. Тут и каша подоспела.
Я поднес деревянную миску с деревянной же ложкой, сидящей на бревне Летисии. Неподалёку расположились мои друганы: Бьярни, Синдри, Фреир. Торстейну выпало дежурить ночью.
— Что это?
— Еда, — пояснил я, изобразил издевательский полупоклон, — простите вашество, другой посуды у нас нет.
Правда в голове промелькнуло, что у нас целый трюм серебряной и даже золотой посуды. Ну не доставать же!
— Я вижу, — графская дочка презрительно тронула миску пальчиком. — Я это есть не буду, — тут же заявила она.
— Другого нет, — я пожал плечами.
— Но она же ... воняет! — скривила рожицу Летисия.
Я принюхался. Ну... Есть маленько. Всё-таки мы вялили мясо на скорую руку, считай в походных условиях.
— Другого нет, — сказал с нажимом.
— Вот ничего и не буду, — она демонстративно отвернулась, вздернув нос.
— Тебе с нами дней шесть провести придется, не будешь есть, за шесть дней ноги таскать перестанешь. Я что ль тебя носить тогда буду?
— Тебе надо, ты и будешь!
Ну и хрен с тобой! Сел рядом, взял свою миску... Ах как хорошо горячего навернуть! Жаль только, масла нет — которое было кончилось. Кстати, вот оно под конец действительно воняло, а это так, пикантный аромат.
Девушка вдруг встала. Я поднял на нее удивленный взгляд.
— Мне надо отойти!
— Куда?
— Куда приличные девушки ходят без мужского сопровождения!
Честно говоря, к этому моменту я уже порядком подзадолбался, еще и нервяк, от переодически накатывающих переживаний — заплатит граф или кинет? Поэтому я буркнул:
— Вали.
И продолжил наворачивать еще не остывшую кашу.
Летисия, наверно, не успела и пары шагов пройти за моей спиной, как я поймал удивленный взгляд Бьярни.
— Асгейр, ты чего?
— Чего? — не понял я.
— Девка. Уходит.
— Она в туалет.
— Ты что! Она ж сбежит!
— Да куда она... — но поймав на себе взгляды и других парней, чертыхнулся, отложил миску, встал со вздохом.
— Эй, подожди! Со мной пойдешь!
— Вот еще! — Летисия успела дойти до первых кустов.
— Тут могут водиться волки, — соврал я.
— Я ездила с отцом на охоту, звери близко к огню не подойдут, — фыркнула графская дочка.
— Да мне пофиг! Идешь со мной и точка! — меня начинали злить ее закидоны.
— И что в тебе Идда нашла? — неожиданно заявила наша пленница. — Грубый, неотесанный мужлан.
— Да я вообще — орк. Демон, по-вашему.
В ответ меня окатили волной презрения.
Отошли метров на двадцать от лагеря, лес тут был с густым подлеском, так, что даже костра стало плохо видно.
— Достаточно, никто тебя не увидит.
— Отвернись!
Да пожалуйста! Сбежать в этой темноте от меня у нее точно не выйдет. Для меня сейчас в лесу как сильные сумерки, для нее должно быть темнота — наверно «глаз выколи».
За спиной шорох одежды, характерные звуки. Потом затихло.
— Ну. Всё?
Хрясь! Кажется, искры из глаз осветили весь лес! Затылок ожгло одновременно с хрустом ломающегося о мой череп полена. Чёрт!
Пока я тряс головой, пока ощупывал затылок, до слуха донесся звук ломящегося сквозь кустарник лося. И ведь не скажешь, что в этом недокормыше килограмм сорок живого веса!
Девушка убегала отчаянно — не разбирая дороги, спотыкаясь, налетая на стволы деревьев. Догнать, почти слепого в таких условиях человека — вообще не задача.
— Стой, дура! — я даже дыхание не сбил, бежал легко перепрыгивая корни, в шаге позади. — Стой! Ща глазом на сук какой наденешься, что я твоему отцу скажу?
Наконец она споткнулась капитально и полетела плашмя, только руками взмахнуть успела. А я не успел ее поймать.
— Живая? — я встал над «телом».
Она сделала попытку вскочить, вновь запнулась, упала и затряслась в рыданиях.
Ну что ты будешь делать!
— Беда мне с тобой, — я присел на какую-то корягу рядом. — Не ешь совсем, по лесу носишься как угорелая, того гляди ноги переломаешь...
Рыдания постепенно перешли в тихое подскуливание. Да-а, совсем дошла, девка.
— Не лежи на холодной земле, простынешь, заболеешь.
— Убей меня, — донесся вдруг еле-еле слышный голос.
— Брось ерунду нести. Вставай, пошли к огню. Да поешь горячего.
— Ну пожалуйста, убей.
Вздохнул.
— Ну потерпи ты еще пять дней, — стал объяснять ей как маленькой. — Только пять дней, и всё это кончится. Ты вернешься к отцу, он выдаст тебя за этого, как его... сэра Ланца. Будешь хозяйкой у него... в замке? Ну... есть же у него что-нибудь подобное? Нарожаешь ему кучу детей, те в свою очередь нарожают вам внуков. И вот когда-нибудь, ты со смехом будешь рассказывать им, как однажды приключилось в твоей жизни вот такое... приключение.
Не знаю, сколько она так лежала — пять минут или полчаса. Рыданья и скулеж затихли давным-давно. Наконец Летисия подняла лицо, с совершенно сухими, хоть еще и красными глазами.
— Я хочу есть, орк. Отведи меня к костру.
— Давно бы так, — хмыкнул я, — держи меня за руку. Ты сейчас сама наверно и к лагерю не выйдешь?
Но Летисия всю дорогу обратно даже неудосужила меня ответом.
Ночь прошла без приключений, девушка спала на корабле, завернувшись в плащ и пару каких-то покрывал, прихваченных с собой. Еще в узле нашлась целая подушка и маленький матрасик! И даже какая-то косметика. Зато эти две... курицы не захватили с «Лани» посуды!
После того как я ее предупредил, что орки едят только утром и вечером, и днем приставать к берегу не будем — даже соизволила поковырять вчерашнюю кашу.
