— С удовольствием, боюсь, не получится, — хмуро заметил правитель дженгеров. — В моих землях есть проблема. И если ты поможешь мне её решить, или хотя бы подскажешь, как это сделать… Что ж, тогда я удовлетворю твою просьбу. Частично, или полностью, и случится ли это вообще — будет зависеть только от тебя.

— Только скажите, что от меня требуется, — выдохнул я, стараясь выглядеть не слишком радостным.

Боги! Уже прошёл почти месяц после разговора с Иссель! Перед своим отъездом я перераспределил провизию в королевстве, как смог, и дал задание Советнику контролировать эту проблему — но провианта нам хватит совсем ненадолго. Если я задержусь ещё на какое-то время или вернусь ни с чем, народ начнёт голодать, а затем — умирать…

И я должен решить этот вопрос! Должен!

— Сегодня я займусь делами, — ответил нахар. — И велю подготовить отряд. А завтра, рано утром, мы отправимся в степь.

До дня, когда нахар позвал меня с собой в степь, я никогда не видел подобную местность. В моей голове она всегда была плоской равниной с невысокой травой, мелкими грызунами, прячущимися в ней, и кружащими в небе хищными птицами.

Но как же я ошибался!

Степь оказалась… Разной.

Не обязательно плоской — от побережья, на котором построили Ишшар, она начиналась равниной, это правда. Затем — становилась округлыми холмами, покрытыми сочной, изумрудной травой, среди которой то тут, то там виднелись яркие островки. При приближении к ним стало понятно — это целые луга, поля прекрасных, благоухающих мягким ароматом цветов!

Это и правда было «море трав»! Оно волновалось на ветру, словно вода, и сочная зелень создавала впечатление постоянного движения. И если уж совсем честно — эта местность, эти виды вызывали во мне лишь одно желание — слезть с седла и просто упасть в душистое покрывало, укутывающее землю.

Мне хотелось зарыться в эту зелень и лежать, ожидая, когда прекрасное голубое небо сменится ночной чернотой, когда на ней появится россыпь драгоценных звёзд и две огромные луны, которые здесь отчего-то было видно куда лучше, чем в приграничье или имперских землях.

Мне хотелось просто лежать и смотреть на это великолепие…

Впрочем, оказалось, что степь — это не только травы и бескрайнее небо. На землях кочевников, как выяснилось, росли и деревья — пусть и в очень малом количестве. Именно потому дома из них не строили (за небольшим исключением в столице), и на растопку не пускали. И для одной, и для другой целей часто использовался конский навоз.

В основном это были разного размера рощицы. Какие-то больше, с широколиственными деревьями, возрастом в несколько десятков лет. Какие-то поменьше, с тонкостебельной растительностью. Большей частью все эти рощи росли поблизости от русел многочисленных ручьёв.

Мне, побывавшему в чащобах размеров в несколько сотен миль, эти клочки с деревьями не показались интересными, но кочевники относились к своим «лесам», которых мы увидели всего два за время нашей поездки, с религиозным почтением.

И потому проблема, ради которой нахар предложил мне прокатиться на два дневных перехода вглубь степи, была для них весьма острой…

* * *

Вокруг столицы оказывается разбросано довольно много стойбищ, так что ночевать под открытым небом нашему отряду не приходится. Хотя я с удовольствием остался бы спать прямо в степи — местная природа располагает к расслабленному созерцанию и спокойствию.

Переночевав на очередной стоянке дженгеров, мы благодарим её хозяев — две небольшие, по меркам степняков, семьи, примерно в сорок человек. Я обращаю внимание на их быт — ничего особенного. Оружие, преимущественно кожаная одежда, простые предметы утвари — глиняные горшки и миски, кожаные баклаги для хранения воды…

Пожалуй, в качестве платы за еду я мог бы предложить этому народу самые обычные вещи — одежду, металлические изделия, утварь… Ведь даже в Ишшате всё, что я видел, было довольно простой выделки — что доспехи, что кузнечные инструменты. Хм… Если задуматься, то и железной руды народу Дженгеров взять почти неоткуда — вот ещё объект для торговли…

Пока я размышляю над этим, мы запрягаем лошадей и едем дальше на запад, снова углубляясь в заросшие зелёной травой холмы.

Лето здесь куда жарче, чем на землях Империи и в приграничье. Солнце печёт так, что вскоре после начала скачки моя рубашка пропитывается потом и липнет к спине, а волосы приходится стянуть в хвост почти как у нахара — чтобы не липли к лицу.

Воздух пахнет свежей травой и сладковатыми, нагретыми лучами солнца цветами.

Мне, как почётному гостю, позволяют ехать верхом.

И это несмотря на очень важное табу кочевников — чужакам было запрещено забираться на спину коням. Но для меня нахар сделал исключение. Подозреваю, что во время праздника Эльхан присматривался ко мне, решая, что я за человек, и сделал определённые выводы.

Судя по тому, что мне разрешили ехать на чалом жеребце — выводы эти были хорошими, и я считаю это добрым знаком.

Мы с нахаром едем впереди отряда. Нас чуть больше сотни — и моих людей здесь нет. Им не дали разрешения «оседлать гордость кочевников», повозки по степи, где почти нет дорог, едут медленно, а как сказал нахар — нам нужно двигаться быстро. Потому только конные, никаких пеших, никаких колесниц и повозок. И собственную охрану мне пришлось оставить на корабле.

В самом деле — не заставлять же солдат бежать за конным отрядом?

Да и слуг я с собой брал только в качестве жеста, подчёркивающего статус, так что не особо расстраиваюсь их отсутствию. В конце концов, в случае чего магия защитит меня куда лучше. Но капитан Кронос… судя по лицу предводителя дайнхаммелов, отказ взять его с собой он счёл своим личным проколом.

Мы едем уже два дня, почти строго на запад. Обсуждаем что угодно — но только не причины, заставившие нас выехать в степь. Я уже немного узнал Эльхана и его народ, и понимаю, что это в порядке вещей. Кочевники отчего-то не любят обсуждать дела сразу, напрямую, им требуется время, чтобы перейти к сути вопроса — и я оставляю нахару возможность демонстрировать мне красоты степей, рассказывать о его народе.

С момента нашего разговора во дворце правитель дженгеров отделывается только общими фразами, что хоть и настораживает — но вместе с тем ещё сильнее подогревает мой интерес. Но я не особо настаиваю на деталях, ведь мне обещали, что всё расскажут в своё время.

Так и происходит.

— Ты уже мог видеть, как трепетно мой народ относится к рощам на территории наших степей, молодой владыка, на? (на* — не так ли? — видишь? — согласен? — перевод с дженгерского в зависимости от контекста и ситуации), — спрашивает владыка степняков, когда примерно после полуденного колокола мы чуть отдаляемся от отряда. И я понимаю, что так издалека он подводит к главной теме.

— Да, нахар.