— Сам, один? Ну что ж, посмотрим, как ты проживешь без моих денег.

— Мне не нужны твои деньги. Это из-за них ты убил маму…

— Что же ты будешь делать, ты же ничего не умеешь?

— Я уже думал об этом. Я пойду работать на стройку, а учиться — на архитектора. Не хочу ничего больше разрушать в этой жизни, как ты. Хочу создавать. А насчет Декстры… Да если хочешь знать, я рад, я счастлив, что так получилось. Что двадцать миллиардов человек не погибнут из-за тебя. Убийца…

Он выскочил за дверь; некоторое время в полном замешательстве метался по близлежащим коридорам, постепенно приходя в себя от потрясения, затем, остановившись и что-то обдумав, решительно двинулся вперед, по направлению к апартаментам принца. Вскоре он был уже возле гостиной.

— Войдите, — услышал он в ответ на свой стук и переступил порог просторной, светлой комнаты с окнами от пола до потолка, мягкими диванами и большой телепанелью на стене. Все друзья были там; они одновременно недоуменно воззрились на него.

— Добрый вечер, — приветствие прозвучало несколько скомкано, но он взял себя в руки и уже более размеренно продолжил: — Вы, конечно, не ожидали моего визита. Но мне очень нужно сказать это… Только что я узнал, что это мой отец убил мою мать. И назвал его убийцей… А потом вспомнил — а сам-то? Сам-то я — кто? Гела… Дайо… Простите меня. Если сможете…

С минуту в гостиной царила тишина, потом Гела, чуть улыбнувшись, ответила:

— Ну, в меня ты вообще попал случайно…

Дайо, внимательно глядя на него, произнес:

— А когда ты стрелял в меня, тебе было очень больно. От предательства и разочарования… Это можно понять.

В глазах у вергийского «принца» что-то отчаянно защипало.

— Вы так великодушны… Я этого не заслуживаю… Но я собираюсь в корне изменить свою жизнь. Я ухожу от отца, не могу его больше видеть, возвращаюсь на Вергу на обычном пассажирском лайнере, буду жить один, работать и учиться. И надеюсь когда-нибудь стать нормальным человеком…

— Это похвальные намерения, — поддержал принц. — Мы все будем желать тебе удачи.

— Спасибо. А сейчас у меня последняя просьба. Энита… могу я поговорить с тобой наедине?

Энита вопросительно взглянула на Алана.

— Пять минут, — неохотно разрешил тот.

В коридоре, где они остались одни, он заглянул ей в глаза.

— Энита, я хотел бы извиниться. За то, что говорил тогда про Алана. После первого курса Академии посадить корабль вручную, при сломанной метеороидной защите… Он у тебя настоящий герой.

— Я знаю, — улыбнулась она.

— А я… Я люблю тебя. И умираю при мысли о том, что больше не увижу. Но понимаю — шансов у меня нет и никогда не было. Но, может быть… Ты будешь вспоминать обо мне… Иногда?

— Конечно, я буду помнить тебя, — в ее взгляде он явственно разглядел сострадание. — Я бы предложила тебе дружбу, но, боюсь, Алану это не понравится.

— Разумеется, ему не понравится. И мне бы не понравилось на его месте. Поэтому я не буду усложнять тебе жизнь. Прощай.

Он осторожно взял ее руку, коснулся ее губами, бережно опустил и, развернувшись, исчез за поворотом.

— Прощай, — она покачала головой ему вслед и вернулась в гостиную.

— Что ему было нужно? — встретил ее Алан.

— Ничего особенного, просто попрощался, — она села рядом с ним.

— Надеюсь, навсегда, — буркнул землянин.

— Навсегда, — она печально вздохнула. — Вообще-то, его можно пожалеть. Жуткий хромосомный набор — женщина-добро и мужчина-зло. Чьи гены победят? Подозреваю, ему придется бороться с собой всю жизнь. Ох, я ему не завидую…

— Будем надеяться на лучшее, — подытожил принц. — Уверен, все, что случилось с ним за последние три недели, поможет ему сориентироваться в дальнейшей жизни правильно. А теперь всем пора отдохнуть. Завтра сложный день. Совещание, пресс-конференция…

На следующий день совещание закончилось быстро; возражений ни у кого не возникло, и под вспышки камер соглашение о передаче Декстры номийцам было подписано всеми главами планет. После обеда началась пресс-конференция.

Сначала краткую речь произнес король; он в нескольких тезисах, по-деловому, изложил содержание и условия соглашения. Затем А-Тох, посветлевший, воспрянувший, искренне и подробно благодарил всех: руководителей, атонцев, друзей, осуществивших сложную операцию по подмене координат. Президент ВНС Эйри Аугаро заверил, что эйринцы непременно выделят часть своих кораблей, а также окажут номийцам содействие в строительстве новых звездолетов для скорейшего переселения на Декстру. После этого не менее часа правители отвечали на вопросы журналистов. В заключение выступал Рилонда.

— Около двух месяцев назад, — сказал он, — в этом же самом зале, я разговаривал с вами накануне всеатонского референдума о Декстре. Тогда я и предположить не мог, какие испытания ждут нас впереди. Но, когда наступили тяжелые времена, помощь… она незамедлительно последовала отовсюду. Мои друзья — Алан, Дайо и Айзук выполнили самую сложную часть операции, и я благодарен, я бесконечно восхищаюсь их решительностью, смелостью, мужеством. Однако в этой ситуации были и другие люди, чьи усилия сложились в нашу общую победу. Это и господин Веланда, первым задержавший вергийцев, вовремя догадавшийся об их планах и стеревший память навигатора; и господин Амёнда, и второй атонский пилот, ценой своего здоровья не допустившие их дальнейшего продвижения к Декстре. Это команда программистов, написавших за сутки хитроумнейшую программу, и экипаж нашей шлюпки, захвативший вражескую в космосе, и отважная женщина-офицер вооруженных сил, остановившая ее, и многие другие. Все они откликнулись по первому зову, действовали без сомнений, с уверенностью в своей правоте. И, наконец, это вы, восемь миллиардов атонцев, проголосовавших «за» на референдуме. Таким образом, все мы, все вместе, доказали таким, как господин Данхар, что добро сильнее зла — также, как мир сильнее войны, как жизнь сильнее смерти. И я горжусь вами, моим народом, моим великим народом… Я люблю вас.

Раздались восторженные выкрики, журналисты захлопали; вдруг со своего места поднялся А-Тох.

— Господин принц, вы забыли упомянуть еще кое-кого, — он жестом попросил тишины. — Забыли поведать, что ключевая идея — подмена координат — была лично Вашей.

— Ну да, я тоже внес посильный вклад, — принц просто кивнул. — Ведь я тоже атонец.

Тут уже зал буквально взорвался; журналисты аплодировали стоя. Друзья, смотревшие конферению в гостиной, торжествующе переглядывались.

Вскоре дверь отворилась, и Рилонда вошел в комнату.

— Ну как? — спросил он.

— Ты говорил великолепно, — ответила Гела. — Просто, доверительно и вдохновляюще.

— Спасибо, — улыбнулся принц. — Ну вот и все. А теперь… Да здравствуют каникулы?