Теперь он выглядел почти спокойным, невозмутимым. Теперь, когда убедился, что она никуда от него не денется.

Слишком поздно, малышка…

Поездка на двадцать первый этаж прошла в тишине, но Хлое она показалась затишьем перед бурей. А Джек хищником, который затаился перед нападением на жертву.

Быть жертвой ей не хотелось – больше никогда, и все же что-то внутри нее, очень глубокое и сокрытое, желало этой атаки и подчинения.

Может это и была ее неправильная, поврежденная часть?

Девушка поспешила выйти из лифта, когда тот остановился на их этаже. Она вынула ключи из кармана куртки – пальцы дрожали – и попыталась как можно скорее отпереть дверь квартиры.

Не спеша, размеренно, Джек подошел к ней сзади, заставляя ее сердце биться на пределе своих возможностей.

Она слышала его шаги на мягком ковровом покрытии – это хищник подбирался к ней, ― и паника с предвкушением, смешиваясь в горячий коктейль противоречий, растекался по венам.

Пальцы Джека коснулись ее, убирая волосы на бок и обнажив шею. Ее кожа была бледной, нежной на ощупь, словно бархат, и такой тонкой, едва защищая хрупкие позвонки.

Джек прижался к ней губами, чувствуя, как бьется под ними ее жизнь. Мужчина потянул носом, вбирая ее запах – чуть сладковатый, с нотками ванили.

У Хлои сердце из груди едва не выскакивало. Во рту пересохло и воздуха отчаянно не хватало – легкие как будто что-то перекрыло.

Наконец-то ей удалось отпереть дверь, и Джек втолкнул ее в квартиру, не выпуская из своих рук.

Нет, он ее больше ни за что не выпустит…

Хлоя всхлипнула, когда его ладони сжались у нее на животе; когда он вдавил ее в себя, бедрами прижимаясь к ее попке и давая почувствовать твердость члена, но не пыталась вырваться.

Его рот источал жар, который сжигал ее кожу там, где его губы касались ее. Ладони мужчины двинулись вверх и сжали ее грудь сквозь майку и бюстгальтер.

Хлое было нестерпимо жарко: хотелось стянуть с себя всю одежду и оказаться нагой, позволяя его дерзким рукам все, что заблагорассудиться.

Она уже сдалась, и теперь он мог делать с ней все – она ему позволит что угодно.

Джека это пьянило. Страх, что она больше не подпустит его к себе – отступил.

Он развернул ее к себе, впиваясь в мягкие, как спелые вишни, губы. Хлоя льнула к нему, к этому жесткому, словно гранит, телу; этому бездушному, циничному мужчине, который обладал способностью уносить ее в космос, где было только лишь удовольствие.

Джек стянул с нее куртку, наградив глубоким, болезненным поцелуем. Если она будет послушной, он ответит ей щедростью, и она станет благодарить его.

Ему хотелось слышать, как она с мольбой стонет его имя, пока он загоняет в нее свой член так глубоко, как может принять ее тело.

Майку, что была на ней, он просто порвал и ставшей бесполезной тряпкой, отбросил прочь.

Вершинки ее округлой, нежной груди, часто поднимались и опадали, будто дразня Джека.

Он перевел взгляд на лицо Хлои: ее глаза затуманились, влажный взгляд поплыл. Она будто опьянела, и причина тому было желание.

Джек поднял руку, спуская бретельки ее черного лифчика на плечи. Расстегнул петли и тот упал к ногам девушки, обнажая твердые, темно-розовые соски, которые словно просились в его рот. Джек осторожно огладил один пальцами, отчего тот напрягся еще больше. Затем вдруг ущипнул, наслаждаясь реакцией Хлои – она дернулась, резко выдохнув, и прикусила губу.

Ее, казалось бы, твердое решение порвать с ним, рассыпалось в труху. Теперь ей казалось, что остановить его сейчас будет сродни смерти.

Она так сильно желала Джека; так исступленно нуждалась в нем, что сама мысль о том, чтобы оттолкнуть его, причиняла реальную боль.

Джек вновь поцеловал ее, проталкивая язык в ее рот – горячий и влажный, который так хорошо ощущался на его члене. Мужчина пообещал себе, что этой ночью он непременно трахнет его.

Он будет трахать ее до тех пор, пока и малейшей мысли об их разрыве не останется в ее голове.

Целуя, он опустил ее на пол – на толстый ворс ковра у дивана: здесь он возьмет ее первый раз этой ночью.

Полуприкрытыми глазами Хлоя наблюдала, как Джек стянул с себя футболку и расстегнул джинсы. После он занялся ее джинсами – она приподнялась, помогая ему стянуть их вместе с трусиками.

Выпрямившись, Джек осмотрел ее сверху-донизу: голую, возбужденную и полностью ему подконтрольную.

Ее пьяный взгляд молил его взять ее; лишить рассудка и заставить забыть обо всем.

Это он мог.

Джек взялся за ее щиколотки, заставив согнуть ноги в коленях и развести их шире. Главный центр ее удовольствия налился кровью и блестел от обилия сока ее желания.

Джек сглотнул в жажде припасть к этому нектару. Склонившись, он стал ласкать Хлою, даря ей наслаждение и сам получая его, пробуя ее чуть пряный вкус; посасывая и целуя нежные лепестки, скрывающие вход туда, где ему хотелось оказаться.

Она была полностью готова, когда два пальца Джека скользнули внутрь, потирая изнутри все чувствительные точки. Тем временем рот мужчины занялся пульсирующим клитором. Язык щекотал, а губы всасывали с той самой интенсивностью, которая в скором времени подарила Хлое яркий, ослепительный оргазм.

Выгибаясь ему навстречу, она стонала и вскрикивала, переживая маленькую смерть и перерождение.

Сознание Хлои было окутано туманом из неги. Будто в полусне она почувствовала, как член Джека проникает в нее: большой и длинный; растягивает ее изнутри и подстраивает под себя. Тут же, без промедления, он начал двигаться, своими сильными, нещадными толчками пробуждая ее.

Хлоя заметалась под Джеком, подстраиваясь под него и выравнивая их темп.

«Да! Да! Черт возьми, да!», ― кричала она внутри себя и мечтала о том, чтобы каждый его удар был еще глубже, еще сильней и жестче.

Ее ногти царапали его спину, пока его зубы кусали и терзали ее соски, заставляя Хлою еще больше подаваться ему навстречу, сильней сжиматься вокруг его мощной плоти и едва не рыдать в экстазе до тех пор, пока не погрузилась в забвение.

* * *

– Держи.

Джек протянул ей стакан со скотчем и, сделав глоток, Хлоя поморщилась.

Она не была поклонницей этого напитка, но после того, как Джек измотал ее, и она все еще прибывала в истоме, ей нужно было что-то, что может взбодрить.

Абсолютно голый, Джек передвигался по ее квартире и при этом чувствовал себя совершенно свободно и уверенно. Его член все