– Пожалуйста, с левой ноги. – Она легонько пожала ему руку.

– Ясно, с левой. – Сергей жутко обрадовался, что не зря три месяца усердно спрягал полузабытый английский.

– Дамы и господа… свадебная коллекция…

Заранее – рев и аплодисменты. Потому что необычайно яркая, как позже напишут в прессе – «божественно стильная» пара уже показалась на громадных экранах.

Так задумывалось с самого начала – не знакомить и не репетировать. Впрочем, звезды такого уровня, как нынешняя партнерша Сергея, вполне обходились без репетиций. Линда не работала, она дышала подиумом, как воздухом. Наверняка она ощущала разницу часовых поясов, капризы погоды, недостатки обслуживания, но внешне это никак не проявлялось.

Знаменитая канадка с чарующей легкостью несла на себе неудобный кринолин, она задорно улыбалась, глядя в камеры, а минуту спустя ее уже беспощадно затягивали в жесткий корсет, и волнами струился позади бело-розовый шлейф, на который Сергей опасался наступить. И снова – проход, и следует держать улыбку, и не отворачивать сетчатку от назойливых бликов, и в широком зеркале видеть себя, в изысканно-кремовой тройке, с распущенными волосами до плеч… А рядом, бедром к бедру, ослепляя улыбкой, вышагивает девушка, заявившая на всю планету, что утром не встает с постели меньше чем за десять тысяч баксов!

– Клево, ну ты мужик! – в окошке перерыва завистливо обняли соратники. – Завтра свою рожу в газетах лови, классно смотрелся!

Гала-парадом выстроилась позади гусеница «новобрачных». И уже вместе, уже легко обменявшись парой шуток, посмеявшись над кем-то в толпе, едва не столкнувшись лбами. В сущности – неплохая же девчонка, а скулы высокие какие, а глазищи, а губы влекут и манят…

Казалось, потолок рухнет от рокота овации. Вспышки фотокамер слились в сплошную огненную стену. Впоследствии Сергей с трудом вспоминал первую половину ночи, он точно отстоял смену в забое, еле добрался до душевой, опрокинул услужливо подставленную пробочку с виски…

– Кажись, отмахались, ребята?

– Не, теперь общий фуршет, нельзя опаздывать!

– Сергей, шефиня тобой довольна, – заглянул кто-то из начальства. – Не осрамил отчизну и лишнего не болтал.

– А что я выболтать могу? – едва шевеля губами, отвечал «первый жених».

Вечер хрустел битым стеклом, полыхал фейерверком.

– Мэр приехал, будет поздравлять!

– Девочки, мальчики, все отлично поработали!

Не успели потечь слюнки от артишоков, маслин и устриц, как:

– Серега! Сергей, проснись! Тебя твоя красавица ищет!

– Что? Кто? – Кушко застыл с набитым ртом, пропихнул в себя пищу, как удав.

Линда ящеркой скользила между бескрайних крахмальных рек, между виноградных гроздей и батарей бутылок.

– Серж? Сержио? Как лучше? Я хочу пригласить тебя на ужин.

– Меня?! Куда? – Он оглянулся беспомощно. – Вот? Вот ду ю сей?

Линда слегка поморщилась, но внятно повторила свое заявление. Сомнения рассеялись – девушка стоимостью в тридцать миллионов баксов приглашала его… да неважно, куда!

– Да, да, о, мой бог, отчего ты протестуешь? – мега-звезда смыла девяносто процентов грима, стала похожа на обычную милую одноклассницу.

С шутливой угрозой схватила его за руку, поволокла в сторону вип-трибуны. На ходу раскланивалась с владельцами именных бейджиков, бриллиантовых запонок, рубиновых колье. Сергей послушно вторил улыбкам, вери найс, вери глэд ту си, фэнкс, файн, оу, вери мени фэнкс. Подхватывал призму с вишенкой, все смелее держал «невесту» за талию, а она не сопротивлялась, задорно хохотала, жестикулировала перед носом у наследников империи Диор, и волей-неволей бывший лейтенант расслабил ворот, начал улыбаться вместе со всеми и почти не удивился, когда Линда повторила свое приглашение.

– Ужин? Так вот же еда…

У выхода натолкнулся сразу на два взгляда, похожих на два тупых копья. Буйвол, ее личный охранник, просверлил, повел в сторону кадыком, вздыхая о своей тяжкой участи среди русских медведей и балалаек. Но что он мог поделать, если сандаловое нутро лимузина уже проглотило захмелевшую парочку?

И второе копье – чуть насмешливый, недобрый взгляд хозяйки. Нельзя. Нехорошо. Скандал. Нарываешься. Не положено. Завтра в газетах. Вернись. Пожалеешь.

Все разом в этом уколе.

Но Сергей уже развалился в светлом кожаном чреве. Как там сказал фотограф Черный? «Надо вынырнуть!» Надо вынырнуть. Надо себе позволить. Я все смогу! Этот мир – мой!

– Так тебе понравился мужской стриптиз? – Марк трогал усы, нервной рысью чертил восьмерки на паласах.

– Да, а что тут такого? Тебя нет неделями. Я получила три дня отдыха – и должна пялиться на стены?

– Это неприличное зрелище. Низкопробное.

– Что бы я ни затеяла, в твоих глазах все непристойно! Правы девчонки. Не зря говорят, что ты меня держишь, как птицу под платком. Тепло, сытно, и ни фига не представляю, как мир выглядит!

Он приостановил бег, пошевелил в воздухе пальцами, точно нащупывал фальшивую струну, но вслух… вслух сказал совсем не то, что она ждала.

– Ты могла хотя бы предупредить, что надолго уехала. Это ведь Америка. Ты здесь чужая и не слишком хорошо владеешь языком…

– Ты вдруг решил позаботиться обо мне?

– Я о тебе всегда забочусь. Настя, ты намерена поругаться?

– Ты можешь не бегать вокруг меня? У меня шея болит за тобой следить!

Он приземлился в кресло, погладил китайскую вазу, снова накрутил ус. На сей раз Настя его мысли почти угадала и очень удивилась. Она давно научилась угадывать момент, когда родной человек превращался в продюсера. В красивой мужниной голове уже не осталось рассуждений о семейных ценностях и аморальном поведении супруги, он срочно составлял уравнение.

Уравнение будущих денег.

– Мне сказали, ты дважды ездила с подружками в Вегас? Вы там тоже ходили на шоу?

– Ходила. А тебе про меня все докладывают?

– И на «Ласку ниже пояса» ходила?

– А мне запрещено?

– Настя, пожалуйста… – Он поморщился, пытаясь загасить ссору, которую сам же и разжег. – Давай не будем на повышенных тонах, о'кей? Тем более через месяц прилетит моя мама. Нам вовсе незачем ее травмировать нашими мелкими размолвками… Я хотел тебя кое о чем попросить…

И снова – уравнения в глазах.

Она хотела спросить: «О чем ты думаешь, милый? Как ты можешь складывать доллары, когда у нас не все в порядке? Нет, черт побери, у нас кое-что вовсе не в порядке, а ты складываешь и умножаешь, вот чем ты занят! О чем ты думаешь? Ты думаешь, что я такая же глупая, как пять лет назад? Ты думаешь, мне неизвестно, что когда ты якобы заседал в Монреале, тебя видели в Москве? Ты думаешь, мне не доложили о девках, с которыми ты встречал наших нефтяников, чтоб им лопнуть! Ты думаешь, милый, что я бесконечно буду летать во мраке, без страховки, с завязанными глазами?…»