Нет, ну это нормально? Он еще и смеется!

– Ты меня убьешь! – огорошила Мирна, когда я вернулась в спальню.

В моменты эмоционального напряжения горничная начисто забывала о том, что сама настаивала общаться официально. Но сейчас при взгляде на нее складывалось впечатление, что случилось что-то очень жуткое.

– Сейчас я хочу убивать исключительно мужиков, – зевнула я. – Что случилось?

Земная привычка разуваться у порога не оставила меня и здесь. Дворец был идеально чист, роботы-уборщики забавными стайками носились по территории и, казалось, не терпели никакого проявления пыли. Но я все равно неизменно стаскивала туфли у порога и проходила в комнаты босиком, вызывая недоуменный взгляд Мирны. Надо было отучаться от бесполезных привычек.

– Я платье не то заказала. Не знаю, как так получилось! Сегодня принесли, и… вот.

Она тяжело и виновато вздохнула.

– Персиковое? – флегматично спросила я.

– Нет, белое.

– А, то, которое светится, как новогодняя елка. Забей. Платье не самая большая моя проблема.

Жаль, Мирне нельзя было рассказать о реальном состоянии дел. Не было никого во всем мире, с кем бы я смогла поделиться. Только Фортем, но тот на роль психолога не подойдет. А если поразмыслить, то врать придется даже мужу в будущем.

Я поежилась. Всю жизнь не иметь возможности сказать, что действительно тебя беспокоит. Притворяться даже перед тем, с кем свяжу жизнь. Кошмар!

– Мерить будем? – робко поинтересовалась Мирна.

– Позже.

Я прошла в спальню и рухнула на кровать. Ранний подъем и насыщенная эмоциями лекция не оставили от бодрости и следа. А еще готовиться к балу, мерить платье, выбирать прическу, волноваться и пытаться уснуть в ожидании судного дня.

– Принеси, пожалуйста, что-нибудь вкусное, – попросила Мирну. – Пирожное. Или тортик.

Сложно было привыкнуть к тому, что еда не кончится. И особенно сложно было просить есть тогда, когда хочется, а не когда вспомнит Мирна. Я давно привыкла к легкому чувству голода, и порой горничная спрашивала, не хочу ли я перекусить, а я с удивлением замечала, что и впрямь голодна.

Столько всего предстояло изучить, к такому невероятному количеству вещей привыкнуть.

– Паулина, – раздался голос Тамира откуда-то… сверху. – В беседку подойдешь? Градвин придумал кое-какую штуку, хочет тебе показать.

– Я принесу всем перекус туда, – кивнула Мирна.

И, уже выбегая из комнаты, бросила:

– Только не обсуждайте без меня ничего интересного!

Я задрала голову наверх:

– Ты что, все-таки прогулял занятия?

– Приходи уже в беседку, тут мягко, тепло, куча подушек и подарков.

– Каких еще подарков? – Я в спешке обувалась.

– Приходи, я сказал! До чего же ты вредная, – сообщил Тамир и пропал.

Дорога до сада заняла не больше пары минут. Теперь я гораздо лучше ориентировалась во дворце, даже без Мирны. К тому же опытным путем было выяснено, что любой робот, даже внешне напоминающий маленький шарик, катающийся по полу, если к нему обратиться, покажет направление.

Я немного боялась, что по дороге снова встречу Фортема или, что хуже, Кейру. Мне никто не запрещал, конечно, встречаться с приятелями, но все равно не хотелось давать ответы на неудобные вопросы. Между Тамиром и Фортемом явно было что-то личное, но что именно? То, как Тамир пытался поддеть безопасника, и то, как тот пропускал все мимо ушей, словно… словно признавая свою вину?

Что-то подсказывало, что никто из них не расскажет мне правды.

Оглядевшись, я юркнула в кусты и вскоре оказалась под крышей беседки. Градвин сидел, по обыкновению, за столом, а Тамир развалился на подушках.

– Кушать не принесла? – жалобно поинтересовался он.

– Мирна пошла. И просила без нее ничего важного не обсуждать. Хотя мне до жути интересно.

– Лорд Фортем сказал, что ты повздорила с Кейрой.

– Ну не то чтобы повздорила. И вообще не я. Фортем не упомянул, что его любовница приняла меня за служанку и пыталась назначить к себе постельку застилать?

У Тамира и Градвина удивительно дружно открылись рты.

– Да… теперь понятно, почему на меня сегодня наорали, – удивленно заметил Градвин. – И срочно потребовали снабдить тебя эмиртом.

– Эмирт – это?..

Тамир бросил мне небольшой тонкий экран. Кнопок никаких не было, просто гладкая зеркальная поверхность с плавными и даже изящными, если так можно было сказать, контурами.

– Поддерживает связь с дворцом, имеет выходы на личные линии императора и лорда Фортема, равно как и на мою, к тому же подключается к сети Канопуса и глобал-сети, но с ней будь осторожна, очень много жрет энергии. В целом эмирт автономный и мощный, но из-за повышенной защиты от взлома может ограничивать работу сети.

– Смартфон, значит.

Тамир и Градвин переглянулись и пожали плечами. Они всегда так делали, когда я вворачивала земные словечки.

В беседку вошла Мирна, а вслед за ней невысокий белоснежный робот нес поднос, нагруженный едой и кувшинами с напитками. Мы дружно ждали, когда робот уберется, словно машина могла подслушать или чему-то помешать.

Я потянулась было к еде.

– Не-не, Поля! – возмутился Тамир. – Сначала посмотри, чего мы придумали. Потом все поедим.

Что ж, любопытство и голод вообще по ощущениям очень друг друга напоминали.

Градвин вышел из-за стола и извлек из небольшой ниши в стене… сапожки. Обычные светло-серые сапожки на небольшой платформе. От подобной обуви ломился шкаф, и это был еще, так сказать, «земной вариант» – встречались совершенно невообразимые модели.

– Надевай! – приказал Градвин.

Хмыкнув, я стащила свои туфли и надела подарок. Привычно ткань приняла форму моей ноги. В этом мире явно не знали про модные широкие голенища.

Тут вдруг я почувствовала слабую вибрацию в районе подошвы и опустила взгляд.

– Что это? – спросила я, глядя, как сияющие нити опутывают мои ноги.

– Ботинки с антигравом, – пояснил Тамир. – Позволяют парить в паре метров над поверхностью. Со встроенными эндвижами, так что можно прибавить себе скорости. Ну-ка, ударь каблуком о каблук.

– Ну, прямо как Элли с Тотошкой, – пробормотала я, но указанное действие исполнила.

И в следующий миг почувствовала, как поднялась над землей! Подошвы сапожек чуть светились, а я балансировала в воздухе. Когда шевелила ногами, ботинки пытались маневрировать. Я замерла, боясь перевернуться в воздухе и удариться головой. Вряд ли Люк обрадуется, если сестренка откатится лет на десять в развитии.