Ладонь на груди сжалась, пальцы задвигались, пощипывая сосок и… И все мысли моментально вылетели из головы. Я охнула, выронив ненужную папку. Он рывком поднял подол платья, сунул вторую руку между ног, где сразу стало жарко и мокро, и закачался, ритмично вжимаясь между ягодиц своей отвердевшей плотью. Горячий влажный рот сомкнулся на мочке уха, посасывая и прихватывая ее зубами.

О-о-о…

По коже прокатилась волна жара. Тело стало тяжелым, оно горело и плавилось, вздрагивало от невыносимого, почти болезненного возбуждения. Я нетерпеливо дернула бедрами, уже ничего не соображая в обжигающе-сладком дурмане.

Рука отпустила грудь, обвилась вокруг талии, ладонь между ног исчезла. Я заскулила от разочарования.

– Т-с-с-с… Сейчас…

Он подхватил мою ногу под коленкой, оторвал от пола, отводя в сторону. Мощный горячий ствол сдвинул в сторону трусики, надавил на узкий вход и одним толчком вошел в меня, растянув истекающее жаркой влагой лоно. Я изогнулась, вжалась в мужской пах, еще плотнее насаживаясь на пульсирующую гладкую плоть. И взмолилась, едва не сходя с ума от блаженной наполненности:

– Пожалуйста…

Он задвигался, яростно вколачиваясь в мое тело, все быстрее, быстрее. Несколько упоительно сладостных минут, и я обмякла в его руках, уплывая в восхитительную истому.

Пришла в себя от гладкой прохлады, обжегшей ягодицы. Вздрогнула и огляделась. Я уже не стояла у дверей. Я сидела голой попой на столе босса. Платье вместе с лифчиком было задрано до подмышек, трусики исчезли, между призывно раздвинутых ног в невинных чулочках пристроился босс.

Я в смятении зажмурилась, но только что увиденное продолжало стоять перед глазами. Это было…ужас, как неприлично. И бесстыдно. И порочно. Но безумно заводило. Щеки горели огнем, желание растекалось по телу, пульсировало, вспыхивало жаркими искрами.

– Юля-стесняшка… – Мужские пальцы удивительно нежно погладили подбородок, чуть приподняли.

Мягкие теплые губы невесомо коснулись моих, отступили. И снова прижались, немного сильнее. Я зачарованно вздохнула, приоткрыв рот. Его язык быстро скользнул внутрь, поддразнивая и искушая. Его вкус, его запах, подрагивающие пальцы, упоительно сладкие прикосновения, от которых из горла рвутся томные стоны…

Он целовал не спеша, легонько покусывая нижнюю губу. И контраст между этой ленивой неспешностью и возбуждением, разлитым в воздухе, упирающемся в живот налитой мужской плотью, пьянил покрепче вина…

Потом поцелуй стал глубже, жарче, требовательнее. Одной рукой он придерживал мой затылок, не позволяя шевельнуться, второй гладил шею, вверх-вниз, вверх-вниз. Сердце колотилось все сильнее, грохотало в ушах, сотрясало груди, и они терлись о прохладную ткань его рубашки. Он провел горячей ладонью по напрягшимся соскам. Я застонала прямо в его рот, изогнулась, плотнее вжимаясь в его руку.

И словно плотину прорвало. Необузданное желание, горячее, сильное, острое, вырвалось из-под контроля, снеся к чертям осторожность и сдержанность, закружило, швырнуло в бездну колючего жара и безумного наслаждения.

⁂

Я открыла глаза и кое-как села. В голове плавал туман, тело, до ушей наполненное негой и сладким бессилием, двигаться не желало. Поправив лифчик и чулки, я одернула платье и поискала взглядом недостающие части одежды. Трусиков нигде не было видно, одна туфля валялась почему-то у входа, вторая обнаружилась на столе у босса. Сам босс, бодрый и свежий, стоял у окна и застегивал ворот рубашки, которая, кстати, даже не помялась. Вот как ему это удается, а?

Вздохнув, я поднялась с дивана. И покачнулась: ноги тряслись, словно я только что пробежала марафонскую дистанцию. С препятствиями. Туда и обратно. Два раза. От окна донесся смешок. Весело ему, ага. Я сердито покосилась на босса. Тот смотрел на меня таким взглядом, будто хотел сказать что-то очень важное, серьёзное, но не решался начать разговор. Впрочем, о чем это я. Чтобы он, да на что-то не решился? Я схватила со стола туфлю и нацепила на ногу.

– Вот именно поэтому я и против романов на работе, – внезапно выдал босс, застегивая последнюю пуговицу на рукаве.

Выглядел он, как всегда, безупречно. Почти. Я задумчиво протянула руку и выдернула из кармана брюк торчащие трусики.

– Да-да. На работе могут быть либо романы, либо работа, – невозмутимо добавил босс. – А если совмещать, получается чёрт знает что.

Я бы не стала то, что мы сейчас творили сначала у дверей, потом на столе, а затем на диване, называть «чёрт знает что». По-моему, это было просто божественно. Но, кажется, не все здесь разделяли мою точку зрения.

– С завтрашнего дня ты уволена.

Ха-ха. Как смешно.

– Здорово! – кивнула я, развернулась и похромала к двери. – Алина умрет от радости. – Нацепила вторую туфлю и с облечением выпрямилась. Так-то лучше. Устойчивее.

– Ничего, справится. Возьмем временного помощника. Не проблема.

– Временный помощник временного помощника, – пробормотала я, с сомнением глядя на кружевной комочек в руках.

Надевать или не стоит? С одной стороны без них неприлично, но с другой…

– Алина не временная. Она передумала, – сказал босс.

Ух ты. Интересно, когда? Мы целые дни проводили вместе. И ни разу, ни разу Алинка не обмолвилась ни словечком, что передумала!

– Кто вам такое сказал? – спросила я, быстро натягивая белье.

От жадного взгляда, скользнувшего следом, мгновенно стало жарко. И простое одевание показалось мне в сотни раз бесстыднее, непристойнее того, что тут происходило раньше. Я вспыхнула и быстро одернула платье.

– Она и сказала, – хрипло отозвался босс. – Говорит, что в последнее время я стал гораздо менее невыносимым, чем раньше.

Да уж. Ляпнуть такое. Только Алинка на это способна. Я-то знаю, почему она хочет вернуться. И смягчившийся босс не имеет к этому никакого отношения. Но если она не временная, то куда босс денет Оксану? Третий стол поставит в приемную?

– Сегодня напиши заявление об увольнении по собственному желанию. Завтра можешь уже не выходить.

– Заявление? – растерянно переспросила я.

Значит, это не дурацкая шутка? Он… серьезно?

– А как же мой спор? – зачем-то выдавила я. Кажется, выражение «пыльным мешком стукнутый» не просто красивые слова. Именно так я себя и чувствовала. Мозг просто отказывался верить в происходящее. – До конца месяца осталось всего ничего…

– Ну, что поделать. Это будет не первое пари, которое ты проиграешь.

Запомнил. Нечестно крыть меня моими же аргументами.

– К тому же я готов компенсировать расходы.

Ну уж нет. Ну уж не надо.

– Спасибо, – ровно выговорила я. – Сама разберусь.

Подняла с пола папку и вышла из кабинета. Оказавшись за столом, я пригладила дрожащими руками волосы, взяла чистый лист бумаги и вывела: «Заявление. Прошу уволить меня…»