– От сердца ведь для тебя его отрываю, – констатировал Савинскому перевод Щенятова в сыскное отделение полицмейстер Васильев. – Кому другому так ни за что бы его не отдал.

Собственно, задача, поставленная Савинским, была несложной: обойти три банка – Купеческий, Волжско-Камский и Государственный – и выяснить, не поступал ли к ним кто в последнее время на службу и не происходило ли в течение двух последних недель чего-либо необычного или случаемого нечасто.

Начал Щенятов с Купеческого банка. Не спеша и весьма обстоятельно он побеседовал с кадровиком, очень приятным стариком, похожим на доброго дедушку Морозко; перемолвился как бы ничего не значащими фразами с двумя-тремя служащими и даже покурил со словоохотливыми сторожами. Оказалось, в банк на службу никого не принимали вот уже полтора года и ничего необычного, ежели, конечно, исключить тот факт, что приблудная болонка, которую все считали кобелем, вдруг ощенилась, здесь не случилось. Щенятов хмыкнул, черкнул что-то в своей памятной книжке и пошел дальше.

В Волжско-Камском банке был один служащий, принятый на работу полторы недели назад. Но он оказался богатой и известной в городе фамилии, и подозревать его в сговоре с целью ограбления банка было бы по меньшей мере неразумно. Все же Щенятов занес его в свою памятную книжку. Так, по привычке и на всякий случай, чтобы было чего докладывать Савинскому, ежели докладывать будет совершенно нечего.

В Казанском отделении Государственного банка новых служащих тоже не имелось. Не произошло за интересующий Щенятова период и каких-либо странных случаев. Разве что клиенты банка жаловались на тесноту, так в этом не было ничего необычного: старое здание уже не вмещало всех желающих.

Щенятов уже собирался было покинуть здание банка, но какая-то сила заставила заглянуть его в архивный отдел. Он был пуст, если не считать худого старикана, крепко смахивающего на Кощея Бессмертного. Кощей шумно пил чай из блюдечка вприкуску и читал «Казанские губернские ведомости».

– Как дела, дедушка? – весело спросил Щенятов.

– Дела как сажа бела, – буркнул старик, не поворачивая головы.

– А чего так? – поинтересовался Щенятов, впрочем, без всякого к тому интереса.

– Люди мрут, как мухи, – проворчал старик. – Уж сколько народу извели. И в Русско-японскую, и в революцию эту. И все режут, режут. Вот и этого бандюганы зарезали. А за что?

Старик отбросил газету и шумно отхлебнул из блюдца.

– Можно? – спросил Щенятов, берясь за газету.

– Бери, коли еще не читал, – буркнул старик. – Полюбуйся, что эти громилы творят. И куда только полицианты смотрят. Их всегда, когда нужно, не доищещься.

Газета была открыта на странице, где публиковалась городская хроника. Пробежав глазами первый столбец, Щенятов прочел:

«Вчера, в 7-мь часов вечера, на Подлужной улице в собственном доме найден мертвым мещанин Панкрат Семенов Введенский. На теле имеется знак насильственной смерти – ножевое ранение в живот. Труп отправлен в анатомический театр для вскрытия; о произшествии же производится со стороны полиции дознание и будут приняты самыя энергичныя меры».

– Прочел? – спросил Кощей.

– Прочел, – ответил Щенятов.

– А ты вопрошаешь, как дела…

Старик вздохнул и пошевелил лохматыми бровями:

– А ведь молодой был еще совсем, сорока не было.

– Ты что, дедушка, знал, что ли, его? – как бы мимоходом спросил Щенятов.

– А то как же, – вздохнул Кощей. – Чай, вместях служили в этом самом архиве.

– Погоди, погоди, дед, – оцепенел Щенятов. – Ты что, хочешь сказать, что покойник служил в этом самом банке?

Дознаватель, не сводя взгляда, смотрел на деда. Удача это или просто ничего не значащее совпадение, однако факт сей крепко настораживал.

– Так я тебе о том и толкую, – раздраженно сказал Кощей. – Панкрат Семенович служил вот в этом вот архиве, а до того, – старик поднял согнутый подагрой палец, – был референтом самого нашего управляющего.

– Референтом? – переспросил Щенятов Кощея, на что тот не соизволил ответить. – Значит, он много чего знал об этом банке?

– Много? – с сарказмом спросил Кощей. – Он знал все…

* * *

Конечно, огульно связывать убийство бывшего референта отделения Государственного банка с предстоящим его ограблением было бы глупо и непрофессионально. К тому же оставалось непонятным, намерен ли заезжий гастролер, коего пас Кирюха и другие, вообще грабить этот банк. Насколько было известно Щенятову, фигурант проявлял интерес к Купеческому банку, где столпы губернской торговли и промышленности держали свои капиталы, а главное, золото и драгоценные камни. А камушки, как было ясно из инструктажа Савинского, представляли особый интерес для фигуранта.

И все же какая-то связь здесь существовала. Щенятов это чувствовал даже не умом, кожей.

– Повезло тебе, – сказал Савинский после доклада Щенятова о визитах в банки. Сказать-то так Николай Иванович сказал, однако прекрасно знал, что везение суть продукт таланта, интуиции и профессионализма в работе, а не подкинутая провидением случайность. А когда Щенятов поделился с ним о существовании все же какой-то ниточки между приездом в Казань медвежатника и смертью бывшего служащего Государственного банка Введенского, Николай Иванович отреагировал единственно правильно.

– Ладно, копай дальше, – сказал он.

Перво-наперво Щенятов направил свои стопы на улицу Пушкина, где располагался третий полицейский участок, в ведение которого входили обе улицы Подлужные. Пристава Филантропова он на месте не застал и зашел в кабинет его помощника Алтухова. Здоровенный, с крепкой грудью и руками, похожими на стволы деревьев, он когда-то выступал с атлетическими номерами в цирке братьев Никитиных: жонглировал двухпудовыми чугунными шарами; поднимал живую лошадь, повиснув на трапеции вниз головой; вися над полом манежа в горизонтальном положении, удерживал на лбу пятипудовый морской якорь.

Алтухов сидел за столом и писал какой-то отчет. Пот катился с него градом; похоже, это занятие было для него потруднее, чем ловить своей холкой двухпудовые гири, подброшенные в воздух.

– Добрый день, господин помощник, – поздоровался Щенятов. – Трудитесь в поте лица?

– Мое почтение сыскарям, – затравленно посмотрел на Щенятова Алтухов и криво усмехнулся. – Писанина одолела, чтоб ее… вместе с потрохами.

– Я по поводу вчерашнего убийства, – начал Щенятов. – Требуется ваша помощь.

– Весь внимание, – сказал Алтухов, с явным облегчением откладывая в сторону самопишущую ручку.

– Мне кажется, что убийство этого Введенского каким-то образом связано с появлением в городе известного медвежатника Родионова.

– Кажется? – насмешливо глянул на Щенятова Алтухов. – Ну, коли кажется, перекрестись, чтобы не казалось. А кроме того, что вам кажется , есть что-нибудь?