Есть у меня подозрение, что это не первый и не последний скандал между мастерами. Выглядел он хоть и пугающе, но очень ненатурально. Наигранно как-то. Как будто супруги меж собой бранятся, но расходится и не думают, а ругаются так, просто. Чтобы жизнь разбавить и перчинки добавить в отношения. А после мирятся бурно.

Вот и эти – оба два – постояли понуро, да и сошлись меж собой. Стоят, на меня косятся и шепотом меж собой общаются.

Понятно с ними всё.

Согласятся, никуда не денутся. Они хоть и хорошие мастера, но только работы у них не так, чтобы много. Нет, небольшие заказы есть всегда, людям постоянно нужно то крышу подновить, то стульчик новый прикупить. Но объёмные, такие как мой, встречаются ой как не часто. С небольших заказов можно получить и небольшие прибытки. Без денег не останешься, да и не разгуляешься особо.

А моё предложение пахнет хорошими барышами.

Конкуренция на рынке большая, значит, каждый норовит себе хороший заказ урвать и цену сбить. Без мастеров не останусь, как не крути. Только услышат, что я предлагаю и сбегутся как мухи на го… на свежие удобрения. Ещё и цену сбивать будут.

И это мы все понимаем. И я, и столяр с плотником.

Только очень уж мне по душе пришлась искусная резка дона Марко.

Надеюсь, я не просчиталась и столяр сейчас согласится. Итак, пять, четыре, три… пора!

Я нетерпеливо притопнула ногой и пошла к повозке. Расчёт мой оказался верным.

— Стой, светлая дона, — тут же меня окликнул дон Марко, — ты не серчай на нас. Забылись мы что-то вот и набедокурили.

— Не серчай, светлая дона. – эхом откликнулся дон Блас, — мы это, прощения просим.

Я остановилась, типа раздумываю, а потом вернулась обратно. Вид напустила самый сердитый.

— Допустим, принимаю ваши извинения.

— Ты, дона, свои условия сказала. Я их принимаю. – дон Марко взглянул на плотника, — помощником вот его беру.

— Ой, мне это не подходит! – я так и знала, что столяр возьмёт в помощники дона Бласа. Прям жо… эм… мягким местом чуяла. – Вы там скандалить опять будете, может, и драться начнёте. А у меня дети и тонкая душевная организация. Нет, не пойдёт.

— Не начнём, дона. – хором заверили мастера.

— Ну, так и быть. Жду завтра поутру. Будем оценивать фронт работ.

Зеваки, с интересом наблюдающие за противостоянием, сразу начали расходиться. Драка отменилась, да и скандал тоже.

Вежливо распрощавшись с мастерами, я отчалила на поиски гончара. Надеюсь, с ним у меня проблем не возникнет

Теперь хоть стало понятно, почему столяры и плотники не сбились в гильдию. Потому что каждый одеяло на себя тянет.

Народная мудрость гласит – плотник топором думает, то есть все свои замыслы способен воплотить в жизнь с помощью своего верного инструмента. А эти с помощью топора все разговоры ведут, выясняя кто на свете всех милее. Неуступчивые они и капризные. Каждый себя лучшим считает и самым правильным. Как бараны, ей богу.

Глава №19

Глава 19

Дон Николо смотрел на меня через хитрый прищур и ехидно улыбался. Я остановилась возле лошадки и устало вздохнула.

­— Что, светлая дона, умотали тебя наши мастеровые?

­— Есть такое. Они все тут такие заполошные?

­— Да, не, ­— протянул дон Николо, ­— каменщики, к примеру, суровые. Столяры да плотники они же с чем работают? С деревом мягким, гибким, вот и сами становятся мягкими, да чувствительными. А каменщики, те суровые, тяжёлые. Молчаливые чаще. Как камни. И труд у них тяжелый.

Суровые, значит.

Блинчики-оладушки! Я же про каменщиков позабыла. Прежде чем ставить мои чудо-печки, нужно облагородить площадку. Каменной плиткой выложить, основу под печь заложить, чтобы она не провалилась под собственной тяжестью.

Эх, дырявая голова!

­— Дон Николо, а поехали к каменщикам. Мне они позарез нужны.

­— Дык, за чем дело стало? Поихали. Седай, светлая дона.

Я влезла в повозку и облегчённо откинулась на спинку жёсткого сиденья. С одним делом из длинного списка на сегодня покончено. Осталось ещё тысяча и одно.

Уф! И чего я так несусь? Куда опоздать боюсь?

Можно же не торопясь, не спеша никуда, закрывать по одному делу в день, а потом прогуливаться, отдыхать. С Алиской больше времени проводить.

Можно, да нельзя.

Стоит остановится и всё начнёт сыпаться. И я начну. Потому что эта куча дел и деятельная суета, спасают меня от мыслей. От решительного осознания, что я вообще-то выпала из своего мира и впала в другой. Что вся моя жизнь как будто обнулилась. Что у меня теперь куча ответственности перед ребёнком. Что где-то на острове бродит герцог, волнующий меня до мурашек по коже и, одновременно, пугающий до дрожи.

А может это прекрасно, что жизнь началась с новой точки отсчёта? Теперь я, как младенец, чиста, но обладаю огромным багажом знаний и опытом. Я могу начать жизнь с самого начала, не совершая старых ошибок. Или совершая их, но осознанно, понимая, к чему они могут привести. И это уже не будет ошибкой, а будет новым опытом.

Сотни и сотни людей, мечтают начать жизнь с нуля, вернуться в собственное прошлое и исправить всё то, что помешало им радоваться жизни.

Мне выпал такой шанс. Пусть я не вернулась в прошлое, да, откровенно говоря, мне туда и не надо. Благодаря этому прошлому я стала той, какой сейчас являюсь. Я благодарна ушедшему и его урокам.

Мне же выпал шанс понять, чего именно я хочу и кем являюсь. А главное показать самой себе, на что я способна в новых обстоятельствах.

Этот мир мне и покажет, как хорошо я усвоила уроки жизни.

­— Чего притихла, светлая дона?

Голос дона Николо выдернул меня из задумчивости.

­— Да так, задумалась о своём, о женском.

­— Бывает, ­— извозчик дёрнул поводья. Послушная лошадка мигом остановилась. – Доставил я тебя по адресу. Вон тот угловой дом, с каменным забором, как раз и есть мастерская нашего каменщика. Алэрико его кличут.

­— Он у вас один на весь остров? – поинтересовалась я, вылезая из повозки.

­— Один. В гильдию не вступил. Никому не подчиняется.

­— А чего не вступил-то?

­— Говорю же, суровые они, каменщики то-бишь. А Алэрико самый суровый. Повздорил он с гильдмастером каменщиков. Тот требовал, чтобы