— Ты не против, если я сяду к тебе? Так будет удобнее, — уточнил он, будто я приняла бы это за попытку приставать. Я явно выставила себя неадекватной недотрогой.

— Да, конечно.

Я немного подвинулась, освобождая место, и Крамарский сел рядом. Я старалась вести себя непринужденно, и делать вид, что меня вовсе не заботит это пятисантиметровое расстояние между нами, но он случайно коснулся моей руки, когда мы одновременно указали в ноутбук, обдумывая слайд, и я слишком резко одернула руку. Он смотрел какое-то время на эту точку в воздухе, где соприкоснулись наши руки, потом вздохнул и продолжил что-то говорить.

Я уже совсем перестала воспринимать его объяснения и злилась на свою реакцию.

— Даш, ты здесь? Утомилась? Давай тогда на сегодня закончим, — заметив мое "отсутствие", предложил истинный виновник моей отстраненности.

Нет, не утомилась, просто ты на меня так влияешь, что даже мысли в кучу собрать не могу.

— Да, хорошо, — ответила я.

Зачем опровергать и объяснять, если проще согласиться. Пусть лучше думает, что я дольше получаса не могу соображать, чем знает правду.

Он отвез меня домой, вручив пакет с едой, которую он попросил упаковать с собой — мы так и не поели. Зайдя и закрыв дверь, я не разуваясь "стекла" вниз по двери на пол. Ну почему все так? Мне нравилось в нем все, и это мне не нравилось.

Даша

В воскресенье мы опять планировали поехать в то же кафе — там было более-менее удобно, но за пару часов до встречи Эд позвонил и сказал:

— Даш, мне не очень удобно сегодня ехать далеко. После нашей встречи у меня ещё деловая встреча на другом от тебя конце города, к тому же я сделал много распечаток, боюсь в кафе будет не очень удобно, потому предлагаю встретиться у меня. Я вызову тебе такси. Идёт?

— Да, хорошо, — не задумываясь приняла решение.

— Через сколько ты будешь готова?

— Через полчаса.

— Хорошо. Такси тебя будет ждать. Скину номер машины.

— Спасибо.

— До встречи.

Идея поехать к нему мне не показалась плохой. Как и в тот вечер, мозг отключился и позволил довериться интуиции. А она говорила, что никакого страха или настороженности нет. Я доверяла Эду и доверяла не сколько тому, что он ко мне не прикоснется, сколько тому, что он не сделает мне плохо. Так я чувствовала, хотя ум иногда твердил, что этому мужчине нужно только одно, а значит он сделает мне больно.

Доехала до него довольно быстро, благо в воскресенье не так много пробок. Настроение у Крамарского было прекрасное, как и у меня — мы, по большей части, весело проводили время, толком не занимаясь: он мог сказать что-то смешное, я могла долго смеяться и ответить в том же духе.

Как он и обещал, за черту он не переступал. Зато переступила я.

В какой-то момент, после очередного перебрасывания словами, я увидела ресничку на щеке у Эда. Не задумываясь приблизилась к нему и подула на нее. Ресничка благополучно улетела, а вот смущение от сделанного мной, наоборот прилетело, подгоняемое взглядом моего препода. Он вмиг стал серьезным и смотрел прямо в глаза. Я так и не отодвинулась от его лица, и моя программа окончательно сбилась, потому что я хотела отпрянуть, но вместо этого закрыла глаза и, приблизившись ещё больше, коснулась губами его губ. Я не осмелилась на большее, чем этот лёгкий поцелуй, и благо после этого уже отодвинулась и встала.

— Кажется тебе уже пора на встречу, — сказала я.

— Да. Немного, — он облокотился на спинку стула и расслабленно ответил, не отводя от меня внимательных глаз.

— Я пойду.

— Хорошо. Я провожу, — он не торопясь встал.

— Не нужно, — мы так и смотрели друг на друга.

Потом я развернулась и вышла из комнаты, Эд остался стоять. Я быстро оделась и обулась, и, когда взялась за ручку двери, чтобы открыть ее, услышала возле своего уха:

— До завтра, Даша, — он сказал это так близко, что я почувствовала эти слова лёгким касанием дыхания на своей коже.

Я замерла от возникших чувств, а когда осмелилась повернуть голову, он спокойно на меня смотрел, стоя на расстоянии шага.

— До завтра, — ответила я, открыла дверь и вышла.

В такси, также вызванном и оплаченном Эдом, уже накрыло осознание того, что недавно произошло. Что я творю? Сама целую того, кого просила соблюдать дистанцию! Вселенная, помоги мне, я не справляюсь.

В понедельник он попросил подойти к нему в универе на перемене. Зайдя, я сразу уловила, что настроение его кардинально отличалось от вчерашнего.

— Даша, у меня не очень хорошие новости, — хмуро начал он, чем немного насторожил меня. — Мне нужно уехать в командировку.

Я выдохнула. Какая же это не очень хорошая новость? Обычная.

— Хорошо. Я пока одна позанимаюсь, а потом доделаем вместе.

— Я вернусь только в декабре. За пару дней до конференции.

— Вот как… То есть мне нужно готовить все самой? — пыталась понять, что именно в этой ситуации для него такого мрачного.

— Нет, не в этом дело, мы можем созваниваться, списываться. Не думаю, что буду настолько занят.

— Ну тогда не вижу проблем, — поспешила успокоить Крамарского.

Он так распереживался, что я не справлюсь?

— Рад, что ты так считаешь, — как-то удрученно ответил он. — Ладно, иди на пару, я не смогу задержаться после пары, поэтому напишу позже. Доделай пока то, что обсудили вчера.

— Да, хорошо, уже половину сделала. Хорошей дороги.

Выйдя в коридор, почувствовала еле заметную грусть. Неужели Вселенная меня услышала и решила помочь таким способом. Тогда почему я не прыгаю от радости?

В течение недели из еле заметной грусть переросла в явную и очень ощутимую. Мы созванивались, списывались, иногда выходили за рамки обсуждения доклада и презентации и могли просто поговорить о погоде, он рассказывал интересные вещи о культуре другой страны, о тамошних людях, спрашивал, как мои дела. Но все равно эти разговоры не могли быть долгими — так предполагало деловое общение. И мне было мало. Мало его.

Я скучала. Вот почему считала идею с конференцией провальной для меня, точнее для моего хрупкого сердца. Я ещё больше к нему привязалась, и даже не представляла теперь жизни без него.

А ведь конференция пройдет, вместе с ней пройдет повод созваниваться и переписываться каждый день, закончится учебный семестр и тогда я больше его не увижу. Конечно, может быть хотя бы тогда появится шанс о нем забыть, но чувствую, забывать его придется долго. Только от одной этой мысли становилось ещё печальнее.

Его пары у наших групп просто отменили на время его отсутствия, так как мы опережали программу, и этот предмет для нашей специальности не являлся основным. Да, зато для меня по наполненности он вытеснил все остальные предметы вместе взятые, а нервов мне попортил и того больше. Это учитывая, что мы первые, насколько мне известно, на ком Эдуард Александрович тренирует свое преподавательское мастерство, а что было бы лет через 10, если бы он решил и дальше преподавать? Я невольно представила себе повзрослевшего на 10 лет Крамарского. Интересно, каким он будет? Будет ли у него семья? Какая у него будет жена? От этой мысли, мне стало не по себе — не хотелось видеть на этом месте какую-либо девушку. Кроме меня.