— У меня все равно нет выбора участвовать или нет. Точнее нет выбора, который бы меня устроил, — пробубнила я.

— Ну ничего, переживешь. Сегодня и завтра я очень загружен, поэтому давай обговорим детали до пары в пятницу, подходи пораньше. Все, мне пора. До пятницы!

И телефон пикнул сигналом отключения абонента.

Я злилась… Но ещё и какое-то чувство было помимо этого, и я поняла, что где-то глубоко внутри я радовалась. Радовалась тому, что буду видеть его чаще, смогу общаться с ним, пусть на деловую тему, что поедем вместе в другой город, и что все это была все же его инициатива.

Как он и сказал, я пришла пораньше — сразу после пары. Сколько не уговаривала Леру идти со мной, она отказывалась, твердив, что не хочет нам мешать. Вот как чувствовала она! Когда зашла в кабинет, Крамарский был уже на месте, и поначалу выглядел довольно серьезным и настроенным на деловое общение, поэтому, когда он сказал закрыть дверь, чтоб никто не отвлекал, я просто выполнила это. Мы обсудили несколько вопросов по теме выступления, но как только я встала за сумкой, которую оставила на своем учебном месте, чтобы достать блокнот и записать все оговоренное, он встал и подошёл вплотную ко мне, почти прижав к столу. Я была обескуражена и смотрела на него снизу-вверх. Его взгляд переместился на мои губы, и я поняла, что он сейчас собирается сделать, но даже не пошевелилась.

В дверь постучали, и это было для меня спасением. Спасением от того, что со мной было бы после этого поцелуя, что этот поцелуй оставил бы после себя: опять пепел от погашенного им огня очередными словами или даже действиями и боль от того, что опять позволила ему это сделать.

— Не уходи сразу после пары, — сказал он и отошёл открывать дверь.

Мне уже было все равно, что подумают об этой ситуации люди, которые вот-вот зайдут в аудиторию и увидят, что Крамарский заперся в ней вместе со мной, а теперь это имело иной оттенок после последних его действий — мои мысли были совсем о другом, точнее они не сколько были, сколько метались в моей голове, я даже не успевала их думать.

Оказалось, это были однокурсники, а затем и Лера зашла и сразу мимикой спросила у меня как все прошло. Я пожала плечами в ответ. Что я могла ответить? Что все хорошо, потому что я ему и сейчас небезразлична, или все плохо, потому что забыть его при таком его поведении будет сложней?

С большим волнением после его фразы ждала окончания пары, во время которой он то и дело смотрел на меня, но не подходил. Я понимала, что мы толком ничего не обсудили, я даже название презентации не записала, но ведь нет гарантии, что он будет говорить только по этой теме и вновь не перейдет черту, помогая мне опять предать свои же принципы и позволить делать с собой все, что ему захочется. Тогда я уже точно не смогу его остановить, я это знала.

Поэтому, как только прозвенел звонок, я первая вылетела из аудитории. Время до конференции ещё есть, и в другие дни, возможно, я смогу быть более собранной.

Даша

Раздался звонок, не успела я выйти из универа.

— Ну и куда ты убежала? — спокойно спросил Эдуард Александрович.

— Извините, не смогла остаться, мне нужно на работу.

— Хорошо, где ты сейчас? Я подвезу.

— Не нужно.

— Ладно, — недовольно заключил он, поняв, что на продолжение общения с ним я не настроена. — Что ты делаешь завтра? Нам нужно уже начинать готовиться.

Я подбирала слова, чтобы озвучить то, что волновало меня больше всего в этой конференции, точнее подготовке к ней, поэтому повисло недолгое молчание.

— Я согласна участвовать в этой конференции только при одном условии, — собралась и выдала на одном дыхании.

Он прочистил горло, немного кашлянув.

— При каком же?

— Вы не будете больше переходить границы… — я замолчала, не зная какие подобрать слова дальше.

— Хорошо, если ты этого хочешь, — но Крамарский все понял и без продолжения.

Хотела ли я?… Чего я точно не хотела — это разбитого сердца, и быть использованной, а значит да, именно этого я и должна хотеть: чтобы он даже не прикасался ко мне своими сногсшибательными руками и нежными губами, и чтобы даже взглядом своим меня не соблазнял, а он это делал, даже не специально — просто я сама так реагировала.

— Я напишу завтра.

— Хорошо. До свидания, — я отключила вызов, на этот раз первая.

"Давай обсудим все сегодня в кафе. Будь готова к 18", — прилетело смс после обеда в субботу. Нравилась мне его манера не спрашивать, а говорить в повелительном наклонении. И голову ломать не надо идти или нет. Нравилась, иллюзия отсутствия выбора, и что отказ в таком случае наименее уместен.

А я уже успела подумать, что не напишет, и что я зря только не поехала к родителям, даже расслабилась, оттого что никуда не нужно собираться. Но как всегда неожиданно сердце забилось учащенней, оповещая весь организм, что оно радо этому предстоящему событию в "18".

Была готова намного раньше назначенного времени и не знала, чем себя занять, чтобы не подгонять время, постоянно смотря на часы. После его смс о приезде, ещё раз оглядела себя в зеркало перед выходом, и подправив волосы, спустилась к нему. На мне было обтягивающее платье из кашемира вишнёвого цвета и полусапожки на невысоком каблуке. Волосы собрала в высокий хвост и нанесла макияж с вишнёвыми тенями, получилось довольно эффектно, но не вызывающе.

Мы приехали в уютное кафе недалеко от моего дома, зайдя в которое, расположились на диванчиках возле окна. Эдуард Александрович сел напротив, и мы, сделав заказ, приступили к обсуждению.

Он все подробно объяснял: в чем заключается мое участие и работа, а что он берет на себя. К принесённой еде мы даже не притронулись за все это время.

— Объясните ещё раз вот это, Эдуард Александрович, — сказала я, желая уточнить непонятный момент.

— Даш, давай на ты, пожалуйста, — слегка вымученно посмотрев на меня, сказал он.

— А это не помешает нам соблюдать дистанцию? — уточнила я.

— Дистанцию — нет, она ни к чему сейчас, — усмехнулся он, — но приставать к тебе не буду, даже если будешь обращаться на ты, — он так улыбнулся, что я невольно залюбовалась его непривычным теплым выражением лица.

Наверно я выглядела как монашка, вновь напоминая о том, что для меня важно это условие, но я также старалась ограничить как можно больше и саму себя, так как даже просто находиться с ним в одном помещении было для меня чрезвычайно волнительным — я все силы бросала на то, чтобы сосредоточиться и не отвлекаться от темы. Видимо секрет моего удачного решения той задачки, благодаря которой меня наконец оценили, и я сидела здесь, заключался в том, что Крамарского не было рядом, когда пыхтела над ней днями и ночами.

Мы довольно продуктивно поработали над презентацией около получаса, все это время так и просидев друг напротив друга, пока в один момент не надоело это положение ноутбука боком к нам, из-за которого все отсвечивало, и было неудобно смотреть ни мне, ни ему.