системы с увеличением налогов и тарифов, а также существенно ограничили государственные расходы, ликвидировав в 1948–1949 гг. 110 тыс. мест государственных служащих и уменьшив военные кредиты. Однако преодолеть бюджетный дефицит им так и не удалось, хотя в конце 40-х во Франции не без помощи американских кредитов, предусмотренных по «плану Маршалла», закончился восстановительный этап, и в экономике наметилось некоторое оживление[423].

Проблемы бюджетного дефицита, постоянная инфляция, замедленное экономическое развитие Франции по сравнению с другими западноевропейскими странами вызвали в начале 50-х годов жаркие дебаты в Национальном Собрании. «Независимые» считали, что только борьба с инфляцией и сокращение государственных расходов приведут к экономической стабилизации. Они апеллировали к безусловным успехам экономической политики французских либералов в конце 40-х годов и требовали навсегда покончить с «чудовищем дирижизма»[424].

Известная трансформация произошла во взглядах традиционных правых на социальные проблемы. Они были вынуждены учитывать новые социально-психологические процессы, развернувшиеся в послевоенном мире, и изменения в социальной психологии масс. «Независимые» видели рост популярности тех партий, которые осуществили широкое социальное законодательство (ФКП, социалистов, МРП, голлистов), и им пришлось признать, что современное государство «не может не заниматься социальными проблемами»[425]. Постепенно «независимые», отказавшись, по словам Ж. Ланьеля, «от восстановления архаического либерализма Третьей Республики»[426], стали активно включать в свои программные документы социальные требования. Правда, они по-прежнему, как и социальные разделы программы ПРЛ в 1946 г., неконкретны, расплывчаты, плохо проработаны.

Однако, несмотря на довольно быстрое включение традиционных правых начиная с осени 1947 г. в государственные структуры Четвертой Республики и их готовность частично «модернизировать» либеральную доктрину, сделав ее более привлекательной для избирателей, им не хватало единства для политического прорыва. У традиционных правых не было политической партии, способной на общенациональном уровне наравне с другими крупными политическими объединениями отстаивать свои идейно-политические ценности, успешно конкурировать с новыми правыми партиями – голлистской РПФ и быстро правевшей в условиях «холодной войны» МРП, выдвигать на государственные посты известных лидеров. Умеренные могли рассчитывать на расширение своей социальной базы и усиление политического влияния лишь при интеграции всех своих сил в единую организацию.

Попытку объединить традиционных правых в один крупный политический центр предпринял летом 1948 г. Р. Дюше, которого впоследствии французский историк Ж.-Л. Пиноль назвал «главным организатором послевоенной либеральной правой»[427]. Основой центра стало малочисленное, но довольно известное своими лидерами – Л. Марэном, П. Рейно, А. Пинэ, Л. Жакино, Р. Коти – движение «независимых республиканцев», образовавшееся в 1946 г. из представителей РФ, которая постепенно сошла с политической сцены. К «независимым республиканцам» присоединилась часть ПРЛ. Дюше дал своей организации и название – Национальный центр независимых (СНИ), провозгласив его главной целью «объединение правых либеральной ориентации». [428]

Позже история создания Центра позже была описана в мемуарах Дюше: «В «Харчевне королевы Педок» я собрал первых центристов»: Р. Серо, депутата от департамента Кот-д’Ор М. Роклора, сенатора от департамента Ду Ж. Перно, и, наконец, сенатора от департамента Нижняя Сена Р. Коти. «Собравшиеся настаивали на восстановлении Республиканской Федерации. Но я выдвинул идею создания Национального Центра Независимых. Не без колебаний присутствующие присоединились к моему предложению»[429]. Дюше никак не объяснял свое нежелание возродить довоенную РФ. Можно лишь предположить, что лидер «независимых республиканцев» предвидел политическую бесперспективность организации, потерявшей за годы сотрудничества с оккупантами доверие избирателей. По свидетельству другого учредителя СНИ П. Рейно, базовые принципы программы нового движения включали в себя «осуждение административного дирижизма с его двумя главными прислужниками – мошенничеством и коррупцией, а также требование реформы национализированных предприятий и системы социального страхования, которые злоупотребляют государственными средствами»[430]. В январе 1949 г. СНИ принял Устав, а с 1950 г. начал издавать печатный орган – газету France Independante («Независимая Франция»), чье появление многие французские историки расценивают как свидетельство «возрождения либеральной силы»[431]. С возникновением СНИ умеренных все чаще стали называть «независимыми».

Французский политолог Ж. Эльжей справедливо отмечала, что образование СНИ явилось «попыткой объединить правые партии, традиционно разъединенные и представленные многими мелкими течениями»[432]. Но возникает вопрос: почему процесс объединения начался с небольшой парламентской группы «независимых республиканцев», а не с самой крупной партии традиционных правых ПРЛ? Это можно объяснить двумя причинами. Во-первых, большая часть умеренных склонялась к традиционным для Третьей Республики парламентским коалициям, компромиссам, временным союзам, а ПРЛ проводила достаточно жесткую политику в отношении правительства: по выражению Ж. Ланьеля, руководителя ПРЛ, партия с момента своего образования находилась в «конструктивной оппозиции» к правительствам Четвертой Республики. Л. Марэн, объясняя свой отказ вступить в ПРЛ, обвинил партию в «стремлении к постоянной оппозиции», не учитывающей сложности внутренней и внешней политики, когда глава правительства «должен иметь определенную силу и престиж»[433].

«Независимые республиканцы» проявили большую, чем лидеры ПРЛ, политическую гибкость, активность, умение пойти на компромисс. Они принимали участие в правительстве и, занимая важные министерские посты в кабинетах коалиции «третьей силы», влияли на разработку правительственной политики. Во-вторых, руководители ПРЛ, желая видеть свою партию крупным политическим объединением, учли опыт послевоенных массовых партий и попытались видоизменить традиционную для умеренных правых организационную структуру в сторону укрепления партийной дисциплины. Устав партии ввел оформленное членство и систему членских взносов, определил систему отношений центральных органов с низовыми организациями. Видимо эти организационные изменения оттолкнули от партии часть традиционных правых, которым, по словам английского историка Ф. Вильямса, «всегда был свойственен дух недисциплинированности»[434].

«Независимые республиканцы» понимали, что многие парламентарии не захотят терять своей политической независимости. Поэтому в Коммюнике об учреждении СНИ прямо говорилось о нем как об объединении депутатов, «не желающих подчиняться строгой партийной дисциплине и стремящихся сохранить свободу голосования»[435]. Один из лидеров «независимых республиканцев» А. Пинэ на вопрос «почему он примкнул к СНИ» ответил: «Я стал независимым республиканцем, потому что я был независимым, потому что я ценил мою независимость и не хотел быть ничем обязанным политической партии»[436].

Национальный Центр Независимых не имел, как коммунисты, СФИО или народные республиканцы, ореола Сопротивления, не обладал, как РПФ, авторитетом генерала де Голля. Однако Р. Дюше сумел вписать создание СНИ в благоприятный политический контекст, когда крупнейшая партия страны – ФКП – оказалась в оппозиции. К тому же, «независимые» воспользовались опасениями, которые другие политические партии испытывали по отношению к РПФ, одержавшей крупную победу на муниципальных выборах 1947 г. и потребовавшей самороспуска парламента, отмены Конституции 1946 г. и установления «сильной власти». Напротив, СНИ, сотрудничавший с другими правительственными партиями, отстаивал традиционные парламентские лозунги, которые были более понятны и близки избирателям, нежели резкие высказывания де Голля. Поэтому СНИ мог стать серьезным соперником голлистской РПФ, ослабив ее позиции.