высказываясь за сосуществование государственных и частных (религиозных) школ, отстаивая идеи сохранения в неизменном виде колониальной империи. Это привлекало к ним многих последователей правых и центристских партий, переживавших после войны кризис доверия своих сторонников. В МРП хлынуло много приверженцев распавшихся довоенных правых партий, видевших в ней противовес коммунистам и отчасти социалистам.

Это наглядно продемонстрировала первая после Освобождения избирательная кампания – муниципальные выборы весны 1945 г. Их итоги оказались столь катастрофическими для умеренных (в 1935 г. ДА и РФ контролировали 51 % коммун, а в 1945 – только 11,5 %)[404], что стало ясно: умеренным необходимо создать «обновленные», как сказал А. Мюттер, политические объединения, во главе которых стояли бы лидеры, известные своим участием в движении Сопротивления, и сделать более привлекательными для избирателей свои идейные установки. И хотя ДА и РФ официально еще продолжали существовать и даже участвовали в последующих выборах, в 1945–1946 гг. на их обломках возникли сразу три новые организации умеренных: Республиканская партия свободы (ПРЛ), Крестьянская партия и движение «независимых республиканцев».

Наиболее массовой (более 60 тыс. человек) и влиятельной организацией умеренных в первые послевоенные годы стала ПРЛ, образованная в декабре 1945 г. Ж. Ланьелем и А. Мюттером. Она претендовала на роль «четвертой крупной партии Франции» после объединений, входивших в трехпартийную коалицию.

Своей главной целью ПРЛ объявила «борьбу с господством трипартизма» и в условиях широкой национализации, проводившейся коалиционным правительством во главе с де Голлем, «защиту экономического либерализма»[405]. В соответствии с либеральной традицией ПРЛ выступала за «соблюдение всех свобод», всеобщее избирательное право, сильную исполнительную власть, «индивидуализм», «защиту частной собственности» и антидирижизм. Она резко критиковала «тотальный дирижизм в экономике, который неизбежно приведет к дирижизму в политике, …а потом и к новой диктатуре». Государству программа ПРЛ отводила традиционную, с точки зрения сторонников экономического либерализма, роль «ночного сторожа»: «наблюдать, дополнять, согласовывать, предусматривать, информировать, но никогда не управлять», ибо «государственное управление не способствует ни развитию, ни увеличению производительности труда». Однако лидеры ПРЛ допустили одно «исключение из правил», позволявшее государству вмешиваться в экономику: «отсутствие частной инициативы», т. е. те случаи, когда частные предприниматели не проявляли заинтересованности в развитии тех или иных отраслей промышленности. Это могли быть дорогостоящие, не всегда рентабельные предприятия.

ПРЛ объявила себя защитницей мелких и средних собственников, «страдающих в первую очередь от национализации», которая привела к «образованию чудовищных трестов-гигантов» и к «грабежу мелких акционерных предприятий».

Проведение во Франции глубоких социально-экономических преобразований не могло не повлиять на появление в программе ПРЛ социального раздела. Выступая за «дешевое государство», умеренные критиковали систему социального страхования, восстановления и расширения которой добивались левые силы. ПРЛ предлагала урезать государственные расходы на социальные нужды, а взамен организовать «ассоциацию труда и капитала», призванную сгладить классовые конфликты. Она требовала ввести государственное финансирование частных школ, а семью выдвигала в качестве основной ячейки общества. Пропаганда защиты «старых моральных устоев» и «гражданственности» была обращена в первую очередь к средним слоям – потенциальным избирателям новой партии.

ПРЛ называла себя партией, «сильно привязанной к парламентскому режиму»[406], но одновременно c этим ее лидеры активно высказывались за усиление исполнительной власти путем расширения прерогатив президента республики.

В области внешней политики ПРЛ всячески поддерживала сотрудничество с США и западноевропейскими странами. По мнению руководителей партии, Франция была не в состоянии выйти из послевоенного экономического и финансового кризиса самостоятельно, без поддержки извне. Помощи они ожидали от США, с которыми «необходимо поддерживать дружеские отношения»[407]. ПРЛ являлась ярой, непримиримой противницей коммунизма. По мнению ее лидеров, «партия коммунистов нетерпима для нации, которая хочет жить»[408].

В решении колониальных вопросов, которые в послевоенные годы приобрели для Франции большое значение, ПРЛ стояла на позициях ультраколониализма, выступая против предоставления независимости колониям, неспособным, по ее мнению, к самостоятельному политическому и экономическому развитию. Умеренные рассматривали колонии как интегральную часть французской колониальной империи. Они всегда высказывались за продолжение до победного конца войны в Индокитае, начатой в декабре 1946 г. правительством социалиста Л. Блюма, и заявляли, что потеря Индокитая «лишит Францию ранга великой державы»[409].

Вопреки устоявшейся практике умеренных периода Третьей Республики, ПРЛ ввела систему оформленного членства и приняла Устав. Однако она так и не сумела превратиться в крупную политическую партию, хотя и французская пресса 40-х годов, и французские историки справедливо называли ее «самой солидной организацией традиционных правых»[410].

Две другие группировки умеренных – Крестьянская партия и «независимые республиканцы» – действовали независимо от ПРЛ, хотя в их программных установках было много общего: защита личности и политических свобод; приверженность к принципам демократии и парламентаризма; «свобода образования», т. е. сосуществование государственных и частных школ и право их свободного выбора; резкая критика «административного и экономического дирижизма», национализации и широкого социального законодательства; требование снизить государственные расходы; антикоммунизм, атлантизм и ультраколониализм. Все три новые группировки умеренных являлись самостоятельными, не зависимыми друг от друга политическими организациями. Каждая из них имела своих лидеров, проводила свои собрания или съезды, вырабатывала политические установки, имела свою автономную парламентскую группу и, за исключением «независимых республиканцев», свой печатный орган. Впрочем, все они были малоизвестны и непопулярны; многие французы, не видевшие между ними большой разницы, считали партии умеренных ненужными, консервативными, не сумевшими найти своего места на политической сцене освобожденной Франции.

Главными событиями 1945–1946 гг. – времени появления новых группировок традиционных правых – стали социально-экономические преобразования трехпартийной коалиции, разработка двух проектов Конституции, муниципальные выборы, избрание Первого и Второго Учредительных Собраний, принятие Конституции 1946 г. и, наконец, первые выборы в Национальное Собрание Четвертой Республики в ноябре 1946 г. Парламентские выборы закономерно подтвердили политический авторитет, популярность и сплоченность участников трехпартийной коалиции. Группировки умеренных в совокупности получили лишь 12,9 % голосов и заняли 62 места в Национальном Собрании (1946–1951). Казалось, их возвращение к власти навсегда останется несбыточной мечтой. Однако по прошествии всего одного года положение умеренных существенно изменилось[411].

Огромную роль в политической истории традиционных правых и их возвращении к государственному управлению сыграли события 1947 г. После выборов в Национальное Собрание было сформировано однопартийное социалистическое правительство Л. Блюма. Через месяц, 22 января 1947 г., оно уступило место кабинету трехпартийной коалиции под руководством социалиста П. Рамадье, где ключевые посты по-прежнему занимали представители ФКП, МРП и СФИО. Однако в правительство Рамадье впервые после войны вошли и представители умеренных – «независимые республиканцы» М. Роклор и Л. Жакино. Они получили второстепенные посты – государственного министра и министра по морским делам, но с их приходом в правительство был открыт путь к реабилитации и росту политического влияния умеренных.

Впрочем, вскоре у традиционных правых появился серьезный конкурент по правому лагерю. В